Потом я… будто поднялась чуть выше, угол обзора сместился, и моим вниманием завладела люстра. Она была небольшой, свечей на сорок, трехярусной, с обилием позолоты и сверкающих цветных камешков. Вдоль ее оси вились гирлянды цветов и листьев, псчти живых, почти настоящих… Эта люстра просто заворожила меня, так что остальных людей, находящихся в помещении, я заметила только когда они заговорили.

— Друг мой. брак с дочерью одного из влиятельных семейств намного упрочит ваше положение. — сказал мужчина в летах, с морщинистым лицом и холодными светлыми глазами, одетый в почти такой же костюм, как риата.

— И вы. конечно же, уже готовы назвать мне кандидатуры. — вежливо, но… с чем-то. похожим на сарказм, ответил брат Крея.

— Разумеется, ваша светлость. — ответил другой мужчина, несколько помоложе, зато с явным избытком веса.

Наверняка у него холецистит, гипертония и, скорее всего, подагра. Достаточно взглянуть на красные щеки и желтый оттенок склер.

— Вот. к примеру. Элайна. дочь Дома Стримбелейд. — продолжил первый. — Девица достойная во всех отношениях, глава Дома лоялен и дает за ней серембитовые рудники!

— Рудники — это хорошо. — раздумчиво согласился риата. — вот род. прямо скажем, не самый знатный.

— Тогда Ровассия. — тут же выдвинул новую кандидатуру полный господин. — Дом Годильен…

— Не знает, куда спихнуть свою бесприданницу. — перебил его риата. — Разорились, политический вес — на нуле. Зачем мне такая жена?

— Младшая Солиар? — уже не так уверенно предложил толстяк.

— Перестарок. — тут же парировал риата. — Господа, вы плохо подготовились. Неделю вам на поиски, не справитесь — найду сам.

Он выверенным движением поднялся и… исчез из сна. А я вдруг оказалась… в доме бабушки Селестины.

Яркое солнце Юга, увитые зеленым виноградом стены, белые филейные занавески, кухня с большими окнами и круглым дубовым столом без скатерти. Бабушка ставит передо мной чашку со своим любимым напитком — чаем из засушенных лепестков немейской розы. У него приятный, чуть кисловатый вкус и благородный темно-бордовый цвет. А еще немейская роза способна разрушить любые чары. Даже если добавить в такой чай приворотное зелье, оно не сработает. Поэтому я смело делаю глоток.

— Кендис, — говорит бабушка, — ты уже сделала выбор?

— Да, — отвечаю я. — Мой выбор — лечить людей.

Этот разговор я помню прекрасно, тогда речь шла о выборе между лекарской школой и ведьминской…

— Нет, — бабушка качает седой головой, — теперь ты вольна выбирать — уйти Туда или остаться Тут.

Да ведь она про Ту Сторону…

— Тебе Воток рассказал? — спрашиваю я, разглядывая ее стильную укладку.

Бабушка, сколько себя помню, всегда выглядит так. Лицо, загоревшее под южным солнцем, резко контрастирует с седыми волосами, красить которые она отказывается наотрез. На коже почти нет морщин, глаза теплого орехового оттенка смотрят внимательно, красиво счерченные губы всегда готовы улыбаться, фигура молодой женщины с тонкой талией, стройными бедрами и высокой грудью. А еще она всегда носит длинные широкие юбки и светлые блузки, еще более подчеркивающие загар на ее открытых руках.

— Волчок останется с тобой, — непререкаемо заявляет бабушка. — Я не отправлю свою единственную внучку к врагам беззащитной.

— К врагам? — удивляюсь я. — Ноя не собираюсь никуда уходить!

— Зря я была такой беспечной, — бабушка будто не слышит меня. — Надо было лучше смотреть за твоей матерью… Прости, когда я узнала обо всем, было уже поздно.

— О чем ты узнала, бабушка? — отчего-то ответ на этот вопрос кажется мне самым важным.

— О твоем отце, — вздыхает бабушка. — Я бы не допустила этого, но…

— Так Мелрой действительно были прокляты? — недоверчиво переспрашиваю я.

— Нет, — бабушка хватается за свою чашку как за спасательный круг. — Мелинда, конечно, была сумасшедшей, но не до такой же степени, чтоб позволить твоей матери родить от проклятого.

— Прабабушка Мелинда? А она-то каким боком?

— Я же говорю, она была сумасшедшей, — бабушка нервно делает глоток. — Когда твоя мать привезла к нам твоего отца, здесь была Мелинда. Она… ее… словом, месть тем, из-за кого она была вынуждена перейти на Эту Сторону. стала идеей-фикс.

— Прабабушка Мелинда была с Той Стороны? — потрясенно восклицаю я и… просыпаюсь.

В голове еще плавали остатки снов, когда рядом неслышно возник шатья с чашкой… напитка из немейской розы.

— Ты пришел к нам с Мелиндой? — в лоб спросила я. странностей вокруг было столько, что проявлять дипломатичность было недосуг.

Лелюгрин невозмутимо сообщил, что Мелинду на руках принесла ее бабушка Магнефис. а вот мать Мелинды, моя пра-пра-бабка Соптрейя погибла, прикрывая их отход.

— Мелинда хотела отомстить за смерть Солтрейи?

— А ты бы на ее мессссте не хотела?

Я задумалась. Тратить на месть свою жизнь, мне кажется, непрактично. Более того, вредно для души. Я верю в предназначение.

У каждого из нас оно свое, кто-то должен спасать людей, кто-то — изобретать новые заклинания, кто-то печь вкусный хлеб. Выбирая вместо призвания месть, человек предает самого себя. Это как сделка с демоном — ты заведомо в проигрыше.

Представив, как прабабушка Мелинда каждый день встречала ненавистью, ведь ее враг остался на Той Стороне, а значит, удовлетворить свое желание она не могла, я поежилась… Так что там произошло в тот день, когда моя мать привезла в дом своей матери моего отца?

Но Волчок не позволил мне задать вопрос, предупреждающе зашипев. Дверь приоткрылась, и второй наследник нетерпеливо спросил:

— Ты проснулась? Видела риату?

— Видела я твоего риату. — ответила я. потирая виски — слишком много тайн, слишком мало объяснений, так и голова скоро разболится.

— Ну и? — поторопил Крей.

— Жениться собирается, забраковал при мне трех невест — Элайну. Ровассию и…

На лице поТуСтороннего гостя проступило явное разочарование:

— Ты видела прошлое.

— С чего ты решил, что мне будут транслировать картинку в реальном времени? — пожала плечами я. — Это же просто сон. я и без того удивлена, что у меня получилось.

Похоже, такая простая мысль шла в разрез с представлениями Крея о сновидениях. Он заявил, что это неправильно, и в следующий раз я должна дать ему над собой помагичить. Ну нет. в следующий раз я собиралась просто выспаться. Дискуссию прервал дверной звонок.

Ураган по имени Трикси едва не смел меня со своего пути.

— Где он? Ну? — возбужденно спросила она. скидывая на пол свои босоножки.

Она. как обычно, была в коротких брючках — кюлотах. майке с оскаленным черепом на груди и в кепке козырьком назад. Очки съехали на нос, кудрявые пряди торчали вовсе стороны, и я. предложив все-таки кепку снять, быстро и тихо сказала:

— Трикси, у меня к тебе просьба. Точнее, одна просьба и одно… возможное совместное исследование.

Слово «исследование» заставило ее отлсжить немедленный прорыв в квартиру и затормозить на пороге. Я в двух словах рассказала о своих предположениях по поводу безумной страсти, и Трикси заинтересованно уставилась мне в глаза.

— Ты… с ним… да?! И стихии были… да??!

— Потом. — прошипела я совсем как Волчок. — это — потом, без Крея.

— Что — без Крея? — за моей спиной стоял второй наследник.

Глаза Трикси восторженно заблестели, рот округлился:

— О-о. это он?

— Трикси, позволь представить тебе Крейстона. нашего гостя с Той Стороны. Крей, это моя подруга Трикси, она…

— Вы очаровательны, Трикси, — небрежным тоном сообщил второй наследник, — позвольте сделать вам небольшой подарок.

Жестом фокусника он извлек из воздуха алую розу на длинном стебле и вручил ее остолбеневшей Трикси. Она переводила взгляд с розы на Крея, не зная, как поступить. Я пришла на выручку и. забрав цветок, поставила его в банку с водой. Возьмет с собой, когда будет уходить.

— Ну что же вы. Трикси, — серьезно сказал Крей. — прошу в гостиную, до ужина еще есть время, так давайте займем его приятной беседой.