— Ччто? — с трудом справившись с волнением, выдавил наконец Артем.

Но старик к тому времени уже перевел взгляд на недовольного Ли и продолжил разговор, как ни в чем ни бывало:

— Я вижу, что мне так и не удалось вас ни в чем не убедить. Что ж, в принципе, я изначально в этом не слишком сомневался. Увы, к сожалению, это все, что я могу вам предложить.

— Но как же… — вскинулся Ли, явно настроенный любой ценой дожать собеседника.

— Это все, — жестко повторил жрец, и азиат осекся, не решаясь продолжать. В голосе старика на мгновение проявилось что-то очень большое и недоброе, и желание спорить с ним моментально пропало. — Вас проводят к выходу и укажут безопасный маршрут. Постарайтесь не задерживаться, иначе возможны некоторые… проблемы.

— Нас попытаются перехватить? Кто?

— Я не знаю точно, но появление нескольких крупных групп хорошо вооруженных людей подряд… вряд ли это может быть совпадением.

— А что насчет вас? Быть может… вы отправитесь с нами?

— О, не беспокойтесь насчет меня. Меня не тронули даже тогда, в тот черный день… Видимо, сочли, что я не представляю угрозы, и, к сожалению, были правы. Возраст… Что уж говорить о нынешнем времени. Идите.

Подгоняемые словами старика и взмахом его ладони, путники покинули комнату и направились вслед за стоявшим в коридоре служителем. Был ли это тот же самый, или другой — понять было невозможно. Все серокожие и так-то были на одно лицо, а уж если это лицо вырезано на маске…

— И что? — осторожно спросила Хель у недовольного Ли, явно проклинающего про себя на все лады упертого жреца. — На этом наша миссия закончена?

— Еще нет, — буркнул тот. — Осталась самая сложная часть — выбраться отсюда живыми.

***

Оставшись в одиночестве, старик закрыл глаза и позволил себе расслабить ненадолго спину. В последнее время удерживать ее идеально прямой все время становилось невероятно мучительно, но вбитые когда-то в молодого послушника принципы не позволяли проявлять слабость при посторонних. Конечно же, если ты не хочешь специально показаться более жалким, чем есть на самом деле…

Шаги в коридоре он слышал прекрасно. Старик заслуженно гордился чуткостью своего слуха и зрения, а многолетнее проживание в храме позволило приспособится к некоторым… особенностям его внутреннего строения. И сейчас он совершенно не напрягаясь отслеживал перемещения гостей — как уходящих, успевших удалиться на несколько сотен метров, так и входящих в боковой коридорчик по указанию очередного безликого проводника.

Пара визитеров молча прошла к противоположной стене и присела на каменный уступ, терпеливо ожидая, пока он обратит на них внимание. Подождав пару минут, старый жрец решил, что этой форы вполне достаточно, и негромко произнес:

— Приветствую, уважаемый Марий. К сожалению, я не знаю имени сопровождающего вас молодого человека…

— Это Ланс, мой ученик, — отозвался старший из гостей.

— О, ему повезло с учителем… Что же привело вас ко мне, Марий? Я думал, что все вопросы между нами решены давным-давно?

— Это действительно так, и я ни в коем случае не стал бы беспокоить вас, но… К нам попала информация о желании «непримиримых» нанести вам визит в самое ближайшее время. А, как вы понимаете, мы никак не можем проигнорировать этот сигнал, каким бы ненадежным он ни был.

— Мне казалось, ваша война с непримиримыми закончилась? — удивился старик.

— К сожалению, не со всеми. Некоторые из них не прислушались к голосу разума и продолжают причинять… неудобства. Мой господин недоволен, и требует в самые кратчайшие сроки решить этот вопрос.

— Жаль, очень жаль… но, опять же, я не вижу, чем я могу помочь вам в этой ситуации? Сам я к непримиримым не отношусь — вам прекрасно известна моя позиция. Надеюсь, вы не хотите предложить мне участвовать в захвате моих бывших братьев и сестер?

— О, нет, что вы. Мы никоим образом не желаем нарушать условия нашего договора и уважаем ваш нейтралитет. Мы явились к вам лишь для того, чтобы предупредить об этой неприятной ситуации. Вмешивать вас мы не собираемся, но прореагировать на поступивший сигнал будем обязаны.

— Приятно слышать, что кто-то еще помнит о старых договорах, приятно слышать. Могу я попросить вас об одолжении? Не могли бы вы проводить меня до ближайшего выхода на террасу? В последнее время мне довольно сложно совершать такие длительные прогулки, и все реже получается взглянуть на закат… Он здесь сказочно прекрасен, знаете ли. Одна из немногих действительно красивых вещей в этом мире.

— Конечно, — Марий и несколько замешкавшийся Ланс шагнули навстречу старику и подхватили его под локти с двух сторон, помогая встать. Придерживаемый с боков, жрец довольно быстро шагал по коридорам, то и дело сворачивая в боковые проходы и поднимаясь по коротким лестницам. Его спутники моментально запутались в этом лабиринте и при всем желании не смогли бы быстро найти обратный путь.

— Меня редко навещают, — неторопливо говорил старик на ходу. — И совсем редко приходят с приятными новостями. Вот и вы явились лишь для того, чтобы нести смерть и продолжать давным-давно выигранную войну.

— Почему же вы вините нас? Обратите ваши слова к проигравшим, что не желают признавать очевидного! — горячо проговорил Ланс, не выдержав. — Наш господин простит их за участие в неправом деле, он милостив и милосерден!

— В неправом деле? То есть, вы считаете, что ваш господин был прав в той войне?

— Конечно же! А как же иначе? Достаточно изучить историю, и никаких сомнений не останется!

— Вы серьезно, молодой человек? Вы предлагаете это мне, непосредственному свидетелю тех событий? — старик с интересом взглянул на юношу. Тот смутился и не нашелся с ответом, в свою очередь уставившись на своего учителя с немой просьбой о помощи. Но Марий, казалось, вовсе ничего не слышал, глядя вперед с мрачным выражением на лице.

— Ваш господин победил — это так, — не унимался тем временем старик. — Но был ли он прав, развязывая войну? О, нет. Другое дело, что само это обсуждение бессмысленно само по себе, ведь победитель по умолчанию становится правым в момент окончания конфликта. Историю пишут победители, что мы и можем видеть на вашем примере.

— А что же террористы-непримиримые?

— То несчастные люди, что никак не могут принять для себя изменившуюся реальность. Сражаться нужно только тогда, когда есть то, ради чего это стоит делать… О, вот мы наконец и на месте.

Пройдя через узкую дверь — втроем они в дверной проем не пролезали, и старику пришлось идти самостоятельно — троица оказалась на небольшом участке одной из верхних ярусов пирамиды храма. Участок был огорожен с двух сторон и обустроен в качестве места отдыха — тут стоял стол, уставленный чашами со всевозможными фруктами, удобная лежанка, большой восьмиугольный зонт, способный защитить как от солнца, так и от дождя. Место было выбрано не случайно — именно отсюда сквозь расступившийся строй домов открывался отличный вид на огромное багровое солнце, клонящееся к закату.

— Закат обещает быть незабываемым, — с внезапной досадой проговорил старик. — Жаль только, что это дурацкое вторжение не позволит им насладиться.

— Что? Какое вторжение? — Марий недоуменно оглянулся в сторону жреца. Тот в ответ лишь указал вниз, в сторону окружающей храм площади. Присмотревшись, Марий разглядел многочисленные фигурки в золотистых доспехах, замершие по периметру плотными рядами. Два десятка фигур в сером, в которых он узнал собственную свиту, жалась к дверям храма беспорядочной толпой.

— Дьявол! Этот недоумок… Что он творит? Как он вообще узнал?!

— На вашем месте я бы больше беспокоился о будущем, нежели о прошлом, — в словах жреца явственно прозвучала издевка. — Как я вижу, старые договора все-таки никому не интересны.

— Я не знал обо всем этом безумстве, все это дело рук этого напыщенного индюка Антареса. И он наверняка действует сам по себе, без приказа свыше. Так что договор… — обернувшись, Марий обнаружил, что говорит с пустотой — старик воспользовался моментом, когда они отвлеклись на разглядывание гвардейских шеренг и благополучно скрылся. Ланс бросился было за ним, но Марий перехватил ученика.