Так я счастливо спас свои детские ручонки и, надеюсь, многие правые и левые конечности нашего сплочённого школьного коллектива, поддержав производительность и прочие трудовые успехи на высоком, социалистическом уровне! И всего-то знакомый запах в метро – а сколько забавной дурищи припомнилось за одно лишь мгновение! Ваш бывший трудяга доволен!

Сегодня приснился мне совсем уж ненормальный сон про то, что Цой, оказывается, всё это горькое время был жив, и лишь ловко инсценировал свою гибель. А вот теперь решил с триумфом вернуться. На Большую Эстраду, так сказать.

Я узнал об этом из крикливых новостей, которые транслировались с огромных экранов, висевших повсюду в каком-то футуристическом городе. Расторопная Земфира тут же взяла его в своё новое турне и звёздный тандем должен был взорвать закисшую было рок-сцену. «Зёма» была, как всегда, высокомерна и посматривала на пришедший чествовать их плебс через вечные тёмные очки.

Затем, как это запросто бывает во снах, я моментально очутился на том сенсационном концерте, как раз во время выступления вернувшегося к нам Цоя. Он был в белоснежном с синим костюме позднего Элвиса, почему-то с «киркоровскими» блёстками, вычурным, совершенно не к месту плащом и ремнём с гигантской, сияющей стразами, пряжкой. Цой довольно сильно располнел и совершал при пении пафосные телодвижения, характерные для того же толстого Элвиса. Пел он тоже как-то странновато – при всём его характерном и узнаваемом на раз тембре, в голосе его появились глубокие, оперные обертона, опять же наводящие на сравнение с Королём.

Концерт закончился внезапно, как и положено в сновидениях, и я непонятным образом очутился рядом со сценой и посмотрел на уставшего и опустошённого нового Цоя, а он с тоской взглянул в ответ в мои глаза… Это был взрослый, подпухший восточный человек, похожий на киношных партийных деляг из Средней Азии. Он совершенно не понимал, что ему делать дальше и стоял в полной растерянности посреди пустой сцены и погасшего немого зала и поглядывал в сторону кулис – может оттуда дадут отмашку и пригласят в лимузин?

Я постеснялся и дальше так бесцеремонно разглядывать вновь вспыхнувшую «суперстар» и побрёл искать выход, плутая минут двадцать по подозрительным гримёркам, маленьким грязным комнатушкам жуткого назначения и тоскливым, словно больничным, пролётам и коридорам. Выбравшись из жуткого концертного зала, я потерянно уселся на низкой скамеечке, возле стены какого-то замызганного кафе.

И тут началось совершенно невообразимое: улочка, где я торчал, вмиг видоизменилась, превратившись в какой-то китайский квартал, загремели трели азиатских барабанов, заиграла разухабистая китайская, а может, и родная восставшему из пепла герою, корейская музыка, запахло характерными пряностями азиатского фастфуда.

Оказывается, чтобы обновленный Цой мог целым и невредимым добежать до гастрольного автобуса (а публика готова была от счастья разорвать вновь обретённого кумира), было продумано некое адское сценическое действо.

Сначала по узкой улочке бежал великанского роста жутко агрессивный азиат в национальном расписном костюме, в пугающе мерзенькой меховой шапке, наводящей на мысли о воине эпохи Чингисхана. Он наперевес держал в руках длинную изогнутую палку (а может, и пику) и, странно вращая её и рыча, как сумасшедший, разгонял зевак и поклонников, которые в процентном отношении стремительно становились сынами Востока. Затем ещё два таких же клонированных азиатских амбала проделали за ним ту же кошмарную процедуру. И потом ещё и ещё… Уже целые отряды каких-то «шаолиньских» выпускников неслись по улице, истошно голося и махая явно колюще-режущими предметами различного назначения. Правда, эти восточные бойцы были уже вполне себе небольшого, китайского росточка.

Наконец, быстро-быстро к автобусу пробежал сам сиятельный Цой, опасливо и как-то «по-наложничьи» прикрывая скуластое лицо какой-то дикой накидкой. За ним, защищая уже достаточно увесистый тыл «звезды», кинулись с воплями вперемешку отряды «маленьких» и «больших» воинов Цоя.

Пора было сваливать, всё интересное было явно закончено, и несколько разочарованная разношёрстная публика (и я тоже) потянулась в разные стороны этого шабутного переулка.

Но тут, случайно повернув голову, я в остолбенении увидел чудовищных, высотой в дом размеров, то ли слона, то ли имитирующий его дьявольский механизм, на котором в расписном седле восседал, ни кто иной, как сам Виктор Робертович в компании… Ильи Лагутенко, который лыбился своей раздражающей всех постоянной немотивированной улыбочкой.

Цой перехитрил всех нас – он подослал своей преданной челяди подлого двойника, усыпив таким хитроумным образом нашу бдительность. Да, возвращение и в самом деле оказалось вполне триумфальным!

Пишу эти безумные строчки и периодически сам верю во всю эту галиматью… Может я, того? Перетрудился на ниве литературной? Да, не-ет, показалось!

В дико душном метро я безвольно мотался из стороны в сторону со страшного бодуна. Внезапно поезд остановился и стоял, не шелохнувшись, будто умер, и так долго, что я еле сдерживался, чтобы не заорать: «Выпустите меня, я прошу, я сдохну сейчас, если не глотну свежего воздуха, если сейчас же не будет свободы!!!».

И-эх! Общественный транспорт… Нет, ну не всегда же там настолько печально, ведь бывали со мной и презабавные случаи…

Ещё не шибко испорченным юношей ехал я в набитом до краев автобусе. На мне широченные брючата-бананы – ужасная, доложу вам штука, в общем, «восьмидесятые» аляписто рулят. Такую красоту на́шивали (в смысле, носили, а не пришивали, одним словом, ударение на первое «а») все мальчики нашего полку моднейшего брейк-данса и «прочего нью-вейва». Зачем в них облачился я, оголтелый поклонник и фанатик «хеви-метал», уже и не помню, видимо, чересчур заботливая моя мамочка настаивала приобрести «лишь бы только не эти кошмарные душные джинсы».

Держусь обеими лапами и даже, кажется, хвостом за поручень, словно мишка-ленивец, чтобы не попасть под ноги покорно трясущихся граждан. А навстречу плывет барышня, хорошенькая и молоденькая. Чернявая, взгляд лукавый, и так уж любуется собой, что просто смех, да жуть.

Чуть не доплыв до моей напряжённой персоны, но, уже накинув на меня тончайшую ткань обворожительных духов, она внезапно обрушилась всей своей хрупкой фигуркой на меня. Дело в том, что средневековый транспорт тряхнуло, и какой-то огромный и чрезвычайно простой дядька, обликом схожий со Степаном из кинофильма «Спортлото-82», мощно припечатал её ручищей-лопатой по костлявой спине.

Выражение самодовольства у автобусной обольстительницы моментально сменилось испугом и детской обидой. Девушка замахала тонкими ручками и принялась хватать пальцами воздух, дабы не пропасть на грязном полу салона.

И прихватила она меня в аккурат за самую, что ни на есть, «мужеску доблесть». Вот почему я так издалека и тонко начал «за брюки-бананы». В нашей рокерской облегающей «джинсуре» такого пикантного казуса никогда бы произошло!

А вот теперь уже и я смотрел на неё напуганными глазами мелкого мышонка из мультика. Вы представляете себе эту картинку – в центре набитого автобуса, средь бела дня стоит симпатичная девушка и крепко держит пальчиками бледного молодого человека за пиписку!

Но моя девчушка оказалась совсем не из робких – в мгновение придя в себя, она обворожительно улыбнулась мне, будто говоря: «А это будет наш маленький секрет, ага?». Доверительно помахав мне на прощание, она выпорхнула бестелесной птичкой в открывшуюся дверь, а я так и остался стоять смущённым соляным столбом, и только бледность испуга сменилась на румянец неловкости.

Я же говорил, две экстремальные ситуации в общественном транспорте, а какие разные! Затейница-жизнь, как не крути её, а всё же «прекрасна и удивительна»…

Я не пробиваю на слезу, честно! Трюк, конечно же, верный, но, прямо скажем, пошловатый. На девушек действует просто безотказно, а молодые люди, как ни парадоксально, подвержены магии жалости ещё и похуже.