И тут Паня (а, может, и Лёлик, уже не помню) прозорливо предложил самому «беспредельному» упырю отойти в сторонку и побеседовать приватно. Здесь, оказавшись на нужном расстоянии, когда слова парламентеров были недосягаемы для «милых девушек», он выдал то, что уже давно бы разумно предложил раньше: «Ну ты чё, не понимаешь, что ли? Я ж не могу при них-то, неудобно… Да забирай ты их обеих, они мне на х…й не нужны!». Вот какие шекспировские драмы разыгрывались на волшебных сельских просторах!

С умилением припоминаю ещё одного забавного «здешнего» – коренастого, но вполне безобидного и миролюбивого паренька, который так беззаветно любил курить, что поразил нас всех невероятным трюком.

Вообще-то, обряд курения в деревне имеет такое первобытное значение, что наличие папирос считается уже почти таинством, появлением светлого смысла в нудной и скучной сельской жизни. Это «по гамбургскому счёту» касается и всех курильщиков вообще – данным смертоносным процессом они заполняют огромные пустоты неинтересной своей жизни. Начинается священный ритуал – папироска достаётся из пачки привычным жестом, неторопливо разминается и щегольским жестом отправляется в рот, затем добывается живой огонь и следует расслабляющая долгожданная затяжка – и всё, происходит действие, ситуация меняется, в жизни происходит хоть что-то! Собственно, нечто подобное миллиард лет до нашей эры сформулировал сам чертяка Шопенгауэр. Цитировать таких маститых дядечек, конечно, пошловато, поэтому припишу-ка эти наблюдательные выводы себе, как народному философу.

Однако, вернёмся же к нашему фанатичному куряке, который, выцыганив у нас аж шесть (!) «беломорин», соорудил из них неким виртуозным манером единый огромный «балабас» и преспокойно, хоть и несколько демонстративно, выкурил его за один присест. Мы ошеломлённо ждали обморока, но храбрый парнишка поднялся и молвил: «Думал, х…ёво станет, а ничё, нормально, хорошо пошло!». Стрельнув ещё парочку «на дорожку», он покинул нас, оторопевших начинающих служителей «культа воскурения табаку».

Курить я бросил сразу и навсегда после «детсадовского» первого курса, когда осознал всю дурость втягивания в себя отвратительного дыма. Никогда это сатанинское занятие мне не нравилось, а тянул я этот отравленный дымок лишь, как идиотик, за компанию. Благодарю Господа, что так скоро освободил меня от этой самой глупой и страшной привычки, из-за которой люди сознательно убивают своё прекрасное тело, подаренное Всевышним.

Снова прошу прощения за высокопарности, которые не очень к месту, да и за нудные поучения тоже, но это, возможно, единственный раз, когда я высказываю свое категорическое и напрочь не толерантное мнение. Быть может, хоть разок мне удастся сделать и впрямь что-то хорошее этим своим антиникотиновым призывом, и, как минимум, пара-тройка молодых девчушек и пареньков не станут больше сжигать свои чистые лёгкие этой паскудной отравой.

Но чистосердечным постскриптумом вынужден признаться, что первые свои «раскурки» я совершал ещё аж в первом классе с дружком детства Миркой Ливеном. Придирчиво собирались наиболее эстетичные окурки, определялись в найденный и предусмотрительно прокипяченный мундштук и… По палисадникам, детским садам и стройкам производились тайные вдыхания дыма, после чего отвратительно кружилась голова, гадко мутило, но было очень интересно. Кретины! То есть, я хотел сказать – дети, ну что с них возьмёшь… С дебилов!

Эк, куда вывело меня по обыкновению! Начинал вроде с легендарной советской «картошки», а закончил прямо-таки истеричным антитабачным панегириком, уж не серчайте, милые, ремня не надо, не буду больше… Но сказать мне на эту сельскохозяйственную тему больше нечего, а как только вспомню чего «живописного» – будет вам тут же «Картошка-2» или «Возвращение зловещих животноводов», как местный Спилберг, отвечаю!

Как-то вдруг выплыла из памяти хулигана очень смешная картинка с одной из моих самых дурацких работ…

«Книго-музыкальный» магазин «аж на самой» Тверской. Начальство различных рангов – учредитель, его помощник, генеральный директор, да администратор сплочённо встали в кружок и, сдвинув головы и плечи и уперев руки в боки, очень серьёзно обсуждают чрезвычайно важные вещи, ну скажем, куда переместить стенд с новинками.

А «сблизились» же они все, как на подбор, словно персонажи знаменитого гейского комикса от Tom Of Finland – плечищи, спинищи, ляжки, задницы и даже мошонки так чрезвычайно и просто карикатурно развиты, что бедная «джинсура» просто трещит и лопается по швам («скузи», такая уж суровая правда живой природы). И вот стоят они, такие нелепые в своей важности и двусмысленности, а вокруг ещё «невзначай» выставлена куча дорогущих альбомов с гомо-эротикой (такая уж была магистральная политика магазина, почему-то…), и выглядит это настолько потрясающе, что я до сих пор загибаюсь от лучистого смеха.

Где же я только не имитировал кипучую деятельность…

А знаете что… Я очень хочу научиться строить дома из тёса, обжигать кувшины или рисовать портреты, серьёзно! Что-нибудь уметь делать настоящего, осязаемого, овладеть благородным ремеслом, что кормило бы мою семью… Научите, прошу! Ответа нет снова…

Говорят, что быть продавцом – это тоже искусство, может быть, может быть… Вот душевная иллюстрация этого смелого утверждения на ярком примере продавца музыкальной аппаратуры из славных 90-х! Вопрос задаёт робкий покупатель, судорожно зажавший за пазухой накопленные рублики: «Извините, а чем отличаются эти модели проигрывателей, по виду очень похожи, а цена разная?..». Специально обученный человек с явной «торговой одарённостью», развалившись и сыто отдуваясь, квалифицированно отвечает с акцентом гопника: «Ну этот пакруче буэт!». И вновь я безответственно хохочу, вспоминая все эти мои «трудовые декады»…

А в самом-то деле, чему веселишься, Игорян? Тебе уже так много лет, а что ты можешь? Песенки? Стишата? Вот эти вот словеса, что строчишь каждый день, будто ты почётный член Союза Писателей, и «десятого с двадцать пятым», как штык прибежишь за авансом и зарплаткой «прозаика»? Приятный баритон с заездом в тенора? Не смеши! А что мне остаётся делать?!! Только и смешить вас, мои верные друзья, что трудолюбиво добрались до сих далёких строк. Что мне делать?!! Подскажите, помогите, умоляю!!! Я не знаю, как жить…

Виноват ли я, что родился таким вот никчёмным человечком? Не знаю… И да и нет… Нет, уж лучше я снова буду горлопаном-клоуном, так я сильнее, обаятельнее и, мать вашу растак, привлекательнее! А вот и я!!! С вами снова целый день-деньской рыжий Гоги на ковре, встречайте и приветствуйте, любезнейшая публика!!!!

Ещё одна ненастоящая работка – торгую раритетным винилом и хорошим настроением на Ветошном переулке, в самом сердце моей Москвы! Заходят типичные, важные и хорошо пахнущие актуальным парфюмом мажористые ди-джеи – девушка и парень. Все такие цветущие и пышущие журнальным здоровьем, и оба в ямайском загаре. Парень демонстративно накачан и одет во всё, что гарантированно подчеркнёт мышцы там, где нужно, девушка же стройна, словно трепетная лань после вынужденной диеты во время засухи на полгода.

Деловито выкладывают флаеры на безалкогольный рейв и всячески заостряют на этом «антиалкогольном начале» наше внимание, дескать, «мы за трезвую энергию, это важно настолько, что мы будем парить ваши мозги весьма упорно, и украденное у вас время – это только вам, несчастным, во благо». Наконец мне всё же удается выпроводить эту утомительную парочку.

И тут по винтовой средневековой лесенке спускается мой сосед и добрый приятель Боря Молчанов. Борян – без всякого сомнения, ди-джей консерватор, а потому, недобро глянув на кричащие пропагандой трезвости флаеры, он авторитетно и категорично заявляет: «Да один х…й бухать будут!». А вот это наш старомодный «ответ Чемберлену»!

Наконец-то душный день за прилавком закончен, и я бреду, раскачиваясь, словно матросик, до холостяцкой каюты. Навстречу, как нарочно, попадаются крайне неудобные дамы, которые выбирают ту же траекторию следования, и куда бы я вежливо ни смещался, мы неотвратимо почти сталкиваемся лбами. Я привычно психую, но «праведно» пытаюсь гасить «неправедный» гнев, объясняя сию неизбежность тем, что я называю «столкновением интересов». Помогает.