– Миранда, ты не ранена? Почему у тебя рот в крови?

– Потому что эта ненормальная меня укусила, – выкрикнул отец Гейба, баюкая раненную руку.

– Алекс, я не к тебе обращаюсь, – бросил ему Гейб, не оглядываясь. – Девочка моя, что произошло?

– Прости, Гейб, я его правда укусила. Но я предупреждала, что если он не уберёт от меня свою руку...

В следующее мгновение раздался глухой удар. Держа Алекса за грудки, Гейб со всей силы приложил его о стену. Деревянные стенные панели раскололись, сверху посыпалась штукатурка и куски лепнины.

– Ты! Посмел! Прикоснуться! К моей! Девочке!? – выплёвывая каждое слово, прорычал он в лицо своему отцу.

– Эй, я не знал, что ты будешь против, – примирительно забормотал блондин.

– Она была против, этого достаточно! – И Гейб ещё раз приложил отца об стену, вызвав новые разрушения. – Я тебе сейчас своими руками голову оторву!

– Гейб, не надо! – Я бросилась к нему и повисла на его руке. – Он уже своё получил. Не стоит разрушать свой дом из-за глупой выходки какого-то старого козла!

– Хммм… Старого козла, говоришь? – Гейб явно начал успокаиваться.

– Ну, а как его иначе назвать-то?

– Меня Александром зовут! – с достоинством выпрямился гость. – А не козлом. И я совсем не старый.

Я расхохоталась.

– Ну, да, три с лишним тысячи лет – это вообще не старый! Да наверное, некоторые египетские пирамиды моложе тебя.

– Нет, все они старше него, – доверительно шепнул мне Гейб. – Но некоторые – совсем ненамного.

– Я не понимаю, что тут происходит? – кажется, отец Гейба начал понемногу приходить в себя. – Кто это вообще такая? Гейб, ты в курсе, что в твоём доме живёт чудовище?

В следующую секунду Александр вылетел из дома через окно. Я подлетела к двери и выглянула наружу. Он сидел на газоне в тридцати футах от дома (* около 10 м), вытряхивая из волос осколки стекла. Этими же осколками, а так же кусками рамы было усеяно пространство между ним и окном, в которое его вышвырнул Гейб. Который, кстати, уже навис над своим незадачливым папашей, и, вновь схватив его за грудки, вздёрнул с земли. Держа так, что их лица оказались на одном уровне, Гейб зарычал в лицо своему отцу.

– Миранда – не чудовище. Она – самое прекрасное создание, которое только рождала земля, и ты не смеешь так говорить о моей девочке. А сейчас – немедленно извинись перед ней!

Когда Гейб отпустил рубашку Алекса, я, видя их, стоящих рядом, с удовлетворением заметила, что Гейб на полголовы выше и заметно мощнее своего отца.

– Ладно-ладно, чего раскричался-то. Я ж не знал… – блондин, всё ещё слегка обалдело, покачал головой. – У неё же были крылья. Как у летучей мыши!

– А у тебя бывает хвост. И шерсть. Ну, и кто из нас чудовище? – Я подошла к мужчинам, сокрушённо разглядывая, во что превратился газон. – Гейб, не бей его больше, а то весь дом разрушишь.

– Этот дом и не такое выдерживал. Отремонтирую, не впервой.

Он хотел сказать что-то ещё, но тут со стороны машины раздались негромкие детские всхлипывания. Мы застыли. Я прислушалась и принюхалась.

– Ты всё же нашёл Мелкого, – покачал головой Гейб, и хотя это не было вопросом, Алекс кивнул.

– Двух Мелких, – уточнила я, поскольку теперь, когда моё внимание не было отвлечено, я отчётливо слышала дыхание и сердцебиение двух маленьких существ.

– Двух? – поразился Гейб, но, прислушавшись, согласился. – Верно, двух.

– Сюрприиииз! – довольно протянул Алекс.

– Неужели ты всё же смог получить двух детей за один цикл? – Гейб был явно поражён. – Я был уверен, что такое невозможно.

– Возможно, – уже стоя возле машины и заглядывая в открытую дверцу, улыбнулась я. – Но это вполне укладывается в вашу теорию.

– Близнецы! – заглядывая через моё плечо, воскликнул Гейб. – Ну, конечно!

На заднем сидении «Мерседеса», обнявшись, сидели две крохотные, на вид совершенно одинаковые девчушки. В чёрных платьях с длинными рукавами и воротником-стойкой, которые были им явно велики, и в чёрных же, даже на вид неудобных ботиночках. Их чёрные волосы крупными локонами рассыпались по плечам, из-под длинных чёлок на нас насторожённо смотрели огромные голубые глаза. Точнее – одна малышка смотрела на нас, а вторая всхлипывала, уткнувшись в плечо сестры, которая успокаивающе гладила её по голове.

– Идиот! – обернувшись, бросил Гейб Алексу. – У тебя хватило ума везти их прямо так, без детских кресел?

– Откуда я знал, что нужны какие-то кресла? И нормально мы доехали. Как видишь – девочки в полном порядке.

– Да что с тебя взять! – махнул рукой Гейб и выплюнул с величайшим презрением: – Папаша...

При звуках голоса Гейба девочки вздрогнули и теснее прижались друг к другу.

– Тише, Гейб, – я успокаивающе положила руку на его предплечье. – Вы их пугаете. Разберёшься с ним потом, без свидетелей.

Подойдя к задней дверце машины, я открыла её и присела на корточки, чтобы не подавлять малышек своим ростом. А потом, улыбнувшись, обратилась к той, что не плакала.

– Привет! Меня зовут Рэнди. А тебя?

– Кэтти, – ответила она мне.

Малышка пошла на контакт, уже хорошо.

– А как зовут твою сестрёнку?

– Кристи.

– У вас очень красивые имена, – сказала я, и Кэтти робко улыбнулась. – А почему Кристи плачет.

– Она испугалась, когда тот дядя стал бить нашего нового папу. Если он его убьёт, нас опять отправят в приют.

Кэтти говорила вполне осмысленно, полными фразами, что плохо сочеталось в моей голове с её обликом полуторагодовалой малышки. Опять меня сбила с толку внешность – я забыла, что девочкам идёт уже пятый год.

– Новый папа? – переспросил у меня за спиной Гейб.

– Потом расскажу, – отозвался Алекс.

– Кэтти, я вам обещаю, что никто здесь никого не убьёт. Просто ваш папа и этот дядя, кстати, на самом деле это не дядя, а ваш старший брат Гейб. Так вот, ваш папа и брат так... гмм... играли.

– Играли? – переспросила Кристи, подняв лицо с плеча сестры.

– Ага, играли. Но они очень сильные, вот немножечко и перестарались. А на самом деле они совсем не сердятся друг на друга. Вот увидите, сейчас они даже обнимутся.

И я кинула на мужчин взгляд, обещающий великие кары, если они немедленно не разыграют перед детьми спектакль. Заискивающе улыбаясь мне, Алекс подошёл к Гейбу и обнял его за талию. Тот едва заметно скривился, но послушно положил руку отцу на плечо. Интересно, его гримаса связана с нелюбовью к прикосновениям, или это относится лично к Алексу. Не важно, главное сейчас – не напугать малышек ещё больше. Хватит уже и того, что они оказались в новом месте, с незнакомыми людьми. Кстати, если Алекс забрал их от матери, то они уже достаточно большие, чтобы помнить её и тосковать. С другой стороны, в подобных случаях дети, плача, зовут мамочку, а этого не было. Да и Кэтти упомянула приют со знанием дела. Нужно обязательно расспросить Алекса, но не сейчас, не при детях.

– Хотите, я покажу вам вашу комнату? – предложила я, протягивая к малышкам руки, не решаясь сама, без разрешения, достать их из машины. Всё же лучше дать им хоть какую-то видимость того, что и они что-то сами решают. К моему удивлению, первой ко мне протянула ручки Кристи. Я аккуратно вынула её из машины и посадила на левую руку, сразу же ощутив, как крошечные ручонки доверчиво обнимают мою шею. Господи, до чего же лёгонькая и хрупкая! Я почувствовала, как эта малышка поселяется в моем сердце вместе с неистребимым желанием защитить, уберечь. Погладив Кристи по густым и длинным – слишком длинным для той крохи, которой она выглядела, волосам, я протянула руку Кэтти. Но та уже сама, кряхтя, сползала с высокого для неё сиденья, игнорируя предложенную помощь.

– Я сама могу. Я уже большая.

– Ну, сама так сама, – улыбнулась я. Надо же, такие похожие внешне, но такие разные. Кэтти явно играет в этой паре роль старшей, опекая сестрёнку. Возможно, эту функцию она взяла на себе неспроста. Нужно будет подробно расспросить Алекса о прежней жизни девочек.