Вот только дали бы ещё поесть побольше – но этого я точно говорить вслух не стану.
Я почувствовала едва заметный укол, потом – толстую прохладную иглу на своей руке, а потом вообще перестала что-то чувствовать. Мой организм адаптировался. Приготовившись к долгому и скучному лежанию, во время которого буду становиться всё голоднее и голоднее, я задалась вопросом – куда делся Гейб? И, практически сразу же, получила на него ответ – его запах становился всё ближе, как и божественный запах разнообразной еды.
Дверь открылась, и Джеффри недовольно проворчал:
– Куда без халата?
– Миранда голодная! – игнорируя его недовольство, Гейб прошагал прямо ко мне за ширму, неся в руках огромное блюдо, на котором вполне поместился бы жареный поросёнок, причём не молочный, а покрупнее. Вместо поросёнка всё блюдо было завалено ЕДОЙ!!!! Бифштексы, котлеты, гамбургеры, пирожки, булочки, сосиски, жареные куриные ножки и крылышки. И, возможно, что-то ещё, не сразу мной замеченное.
– Я знал, что ты не наешься бутербродами, поэтому пробежался по ближайшим домам и экспроприировал всё, что может тебе понравиться. Они приготовят ещё, не волнуйся. Кушай, сколько хочешь.
– Габриэль, ты, действительно, ангел! – я схватила свободной рукой куриную ножку и впилась в неё зубами. Прожевав, я не удержалась от вопроса. – А те бутерброды откуда.
– Из кабинета Джеффри. Джулия делает их ему на тот случай, если он не сможет из-за своих исследований прийти домой на обед. Но ему сейчас всё равно не до бутербродов, а ты была голодна.
Понимающе кивнув, я продолжила жевать. Уверена, что никто в этой Долине не был настолько голоден, как я. Так что, я могла съесть их обеды без всяких угрызений совести.
Какое-то время я молча жевала, пока спазмы желудка не перестали быть такими болезненными. После этого я немного сбавила темп.
– А чья это одежда?
– Оливии. Одной из моих племянниц. Её дом ближе всего к клинике, а мне не хотелось терять время на то, чтобы приносить из дома твои вещи. Я подумал, что еда сейчас для тебя важнее.
– Ты подумал абсолютно правильно. Никогда в жизни я ещё не испытывала такого зверского голода.
– Думаю, ты и крови столько за всю свою жизнь не теряла? – он опустил глаза вниз и хмыкнул. – Извини за шлёпки, но другая её обувь с тебя просто свалилась бы.
Дальше мы снова сидели в тишине. Слышался только голос Джеффри, время от времени просившего Кристиана подать очередной инструмент. Я ела, а Гейб просто сидел рядом и с любящей улыбкой наблюдал за мной, периодически то поправляя мне волосы, которые, высыхая после душа, падали мне на лицо, то помогая мне, когда я не могла с чем-то справиться одной рукой – разломить булочку, например. Казалось, ему доставляло удовольствие просто сидеть и смотреть на меня. Я не возражала – раз ему нравится, то пусть смотрит, мне это совершенно не мешало.
Наконец, послышался голос Джеффри.
– Всё. Я закончил. Кристиан, наложи повязку. Рэнди, сейчас я выну из твоей руки иглу – давление Томаса нормализовалось, больше крови ему пока не нужно.
– Подожди, – остановила его я. – Раз уж игла всё равно уже во мне – возьми ещё крови, про запас. Мало ли, вдруг понадобится.
– Ты уверена, Рэнди? Ты уже отдала более двух литров, не считая кровопотери в лесу.
– Ну и что? Я полностью восстановилась. К тому же у меня остались несъеденными вот эти замечательно пахнущие пирожки – так что мне будет, чем себя занять. А лечебная кровь всегда должна быть под рукой, учитывая, какие дети хрупкие.
– Что же, раз ты сама предлагаешь... Что я буду за врач, если откажусь иметь в своём арсенале «панацею»? Ладно, продолжим, приятного аппетита. А пирожки Клэр и правда знатные печёт, нужно будет ненавязчиво заглянуть к ней вечерочком. Вдруг и мне что-нибудь перепадёт?
Мы рассмеялись, и я взялась за действительно невероятно вкусные пирожки. А Гейб просто наблюдал за мной, отказавшись от предложенного ему пирожка – я уже наелась достаточно, чтобы иметь возможность поделиться. Отвергнутым Гейбом пирожком, в итоге, завладел Кристиан, возникший из-за ширмы и, со словами: «Раз уж ты всё равно отказался, не пропадать же добру», буквально проглотил его, не жуя, и так же быстро исчез.
Я рассмеялась над недовольным выражением лица Гейба, который ворчал, что и сам мог бы съесть пирожок, тем более что тот был его любимый, с бататом и грибами, но хотел, чтобы мне досталось побольше. За это время Джеффри перенёс Томаса в палату, прибрал операционную и тоже утащил у меня пирожок. Я не возражала. В конце концов, я же съела его бутерброды.
– Ну, всё, Рэнди, теперь я точно тебя отсоединяю. Ты уже сдала столько крови, что хватит для любого несчастного случая. Хотя, было бы лучше, чтобы она вообще никогда не пригодилась.
– Я тоже на это надеюсь. Но всё же лучше быть ко всему готовыми, правда?
Я вытащила из-за занавески уже абсолютно невредимую руку, и мы с Гейбом отправились взглянуть на Томаса. Он спокойно спал, и лицо его было практически таким же, как обычно. Ничего не напоминало о том, что всего час назад он был на волосок от смерти.
– Твоя кровь реально целебная, – пробормотал у меня за спиной Кристиан, глядя на брата через моё плечо. – Как вспомню, каким его сюда принесли – краше в гроб кладут. А сейчас, посмотрите на него – глаза уже не ввалившиеся, никаких синяков под ними, даже румянец появился. Это, действительно, чудо!
– Кстати, Кристиан, как там твоя спина? Может, и тебе немного хлебнуть?
– Спасибо, Рэнди, но нет. Не стоит переводить волшебный эликсир по таким пустякам. Всё практически уже зажило, не переживай.
– Ты сегодня был молодцом, – Гейб похлопал его по плечу. – Хорошо справился. Но всё же вопрос о том, почему ты сейчас здесь, а не в Гарварде, так и остался открытым.
– Ой, Гейб, а давай не сейчас? Ты лучше Рэнди домой отведи – она едва на ногах стоит.
– В смысле? – удивилась я. – Кристиан, я прекрасно стою на ногах. Я не устаю, ты же знаешь.
– Устать можно и морально, – в разговор вмешался заглянувший в палату Джеффри. – Ты сегодня пережила сильнейший стресс, и не единожды. И мой тебе приказ, как доктора – мягкий диван, какая-нибудь лирическая муть по телевизору, чтобы мозги не включать, пинта мороженого и ласковые объятия. Гейб, ты составляющая этого рецепта, поэтому забирай свою девочку, и отправляйтесь вместе релаксировать.
– А я останусь тут, присмотрю за Томасом. Побуду немного послеоперационной медсестрой, мне это полезно. А поговорить можно будет и завтра.
– Ладно, договорились, – Гейб подхватил меня на руки и приказал: – Начинай расслабляться, это доктор прописал!
– Джеффри, а ты будешь накладывать Линде гипс? Или хотя бы лангетки? Ну, или повязки, что ли?
– Нет, Рэнди, этого не требуется. Достаточно того, что Лайонелл позаботился о ней, когда принёс сюда – в старшем поколении мы все немного костоправы. Ей достаточно было просто лежать без движения и ждать. В принципе, – он взглянул на часы, – у неё почти все кости уже срослись, только позвоночник восстанавливается дольше – там ведь не только кости, а ещё и нервы. Но и это восстановится к утру, я уверен. И тогда ты, Гейб, сможешь свершить над ней праведный суд. А до этого времени, уж извини, но она под моей защитой, как пациентка.
– Мне сейчас как-то уже и не до неё, – буркнул Гейб, направляясь к двери. – Завтра с ней разберусь, а сегодня я должен позаботиться о моей девочке.
Он вынес меня из клиники и направился в сторону дома. Я не возражала – уже знала, как ему нравится носить меня на руках. Мне это тоже нравилось, поэтому я обняла его за шею, положила голову ему на плечо и начала делать то, что велел мне доктор – расслабляться.
Но окончательно расслабиться мне мешало какое-то странное чувство, что жители Долины, выглядывая из своих домов или проходя мимо нас по улице, смотрят на меня несколько иначе, чем раньше. Взгляды были трудноописуемые – смесь удивления, любопытства, недоверия, подозрение и кучи других, не вполне понятных мне эмоций. Я и раньше вызывала у окружающих подобные чувства, но к этому времени ко мне, вроде бы, уже привыкли. Ещё час назад, когда мы вернулись из леса, на меня смотрели иначе.
