– Гейб, я в порядке! – неизвестно в который раз повторила я. – Правда.

– Я прибью Линду! – поверив, наконец, что на мне, действительно, ни царапинки, прорычал он.

– Не надо. Она получила своё. Я уже невредима, а ей ещё... Джеффри, а когда Линда исцелится?

– Переломы конечностей заживают обычно от получаса до трёх часов, зависит от сложности. А вот с позвоночником ей, пожалуй, до утра потерпеть придётся, там всё намного сложнее.

– Вот! Физически она уже наказана, не нужно её убивать. Просто накажи как-нибудь и всё.

– А Томас? Он так быстро не поправится. Он вообще мог погибнуть.

– Да, но она не собиралась его убивать. Даже просто причинить ему вред не хотела. Это, действительно, была случайность. Хотя, Лаки она не пожалела бы. Но всё равно – не нужно убивать. Ты не убийца! И потом – у неё же отец есть, ему-то каково будет?

– Ох, Миранда, умеешь ты убеждать! Ладно, пусть живёт, но я её всё же накажу. Пока не знаю – как, но накажу. Придумаю что-нибудь.

Мы уже бежали по посёлку в направление медпункта. Я увидела толпу возле него и задёргалась на руках у Гейба.

– Пусти меня, я сама пойду, а то они подумают, что я тоже раненая.

– Им прекрасно известно, что ты не раненая, а победитель, – усмехнулся Гейб. – А победителей обычно тоже носят на руках.

– Откуда они знают? От отца Линды?

– Возможно. Но многие просто слышали ваш разговор в лесу. Телефон Моргана был в режиме аудио-конференции.

– Они всё слышали? – в ужасе прошептала я. – И про Голос тоже?

– Конечно.

– Ну, всё, теперь меня точно будут считать сумасшедшей, – я уткнулась ему в шею, пряча ото всех лицо. Жаль, что я не могу забраться к нему под кожу и отсидеться там.

– Не говори ерунды, девочка, я тебе, кажется, уже объяснил раньше – сами являясь чем-то далеко не нормальным, мы весьма терпимо относимся к любым чужим странностями. Тем более таким, которые жизнь спасают.

– Надеюсь, – пробормотала я ему в шею.

Остановившись на крыльце медпункта, Джеффри повернулся к толпе.

– С Томасом всё будет в порядке. Его состояние стабильно. Сейчас я зашью ему раны и сделаю переливание, и через несколько дней он уже бегать будет.

– Донор нужен? – спросил какой-то парень. – У меня вторая положительная.

– Спасибо, Брайан, но донор у нас уже есть. Питер, отнеси Лаки домой к Гейбу. Кристиан, иди мыться, будешь мне ассистировать.

– Кристиан? – удивилась я. – Он что, врач?

– Пока нет. Он ещё не прошёл интернатуру и ординатуру. Слишком молод, на двадцать пять лет внешне пока не потянет. Но медицинского колледжа ему вполне хватит, чтобы подавать Джеффри инструменты при операции.

Говоря это, Гейб заходил вслед за Джеффри и Кристианом в помещение клиники. На ходу доктор обернулся.

– Думаю, Рэнди, тебе не помешает принять душ. А потом жду тебя в операционной.

И он исчез где-то в глубине коридора. А Гейб занёс меня в уже знакомую дверь, за которой находились палаты. В незакрытую дверь одной из них я увидела лежащую на кровати, с закрытыми глазами, Линду и сидящего рядом с ней Лайонела, который, сгорбившись и спрятав лицо в ладонях, представлял собой наглядную картину то ли отчаяния, то ли стыда. На наше появление никто из них не отреагировал. Бросив на Линду быстрый многообещающий взгляд, увидев который она бы точно содрогнулась, Гейб занёс меня в другую палату и поставил перед неприметной дверью.

– Там санузел. Сейчас я принесу тебе, во что переодеться. Может, тебе ещё что-то нужно?

– Да, – кивнула я. – Гейб, я ужасно, просто безумно, хочу есть.

– Не успела позавтракать, – понимающе кивнул он.

– Успела. Голос, то есть Коул, сказал, что это побочный эффект от большой кровопотери – зверский аппетит. В остальном я могу терять или сдавать кровь в любых количествах – мне ничего не будет.

– А ты уже потеряла её очень много, а сейчас ещё и сдавать будешь, – понимающе кивнул Гейб. – Сейчас что-нибудь придумаю, иди пока, сполоснись, а то мне просто больно на тебя смотреть.

Меня немного покоробила эта фраза. Неужели я настолько ужасно выгляжу? Но, зайдя в санузел и посмотревшись в зеркало, я поняла, что имел в виду Гейб. Всё, что не прикрывала футболка Питера, было сплошь в крови – лицо, руки, даже волосы. Ему на самом деле было больно смотреть на доказательства моих ран. Физически.

Я быстро разделась, рассматривая то, что осталось от моей одежды. В этот раз целыми остались только кроссовки, которые я сняла перед «битвой» и благополучно забыла в лесу. Ладно, потом сбегаю и заберу.

Я быстро, как могла, вымылась. Больше всего проблем мне доставили волосы – спутанные, в засохшей крови, хвое и щепках от рухнувшего дерева. Стоя под душем, я с трудом разодрала их расчёской, найденной мной в шкафчике – там было много разных средств личной гигиены, новых, ещё в упаковке. Там же лежала стопка новых полотенец, больших, банных и маленьких – для рук и лица. Очень удобно.

Завернувшись в одно большое полотенце, я выглянула из душа в палату. Дверь оказалась закрытой, жалюзи – тоже, давая мне необходимое уединение. На кровати лежала одежда – не моя, но хотя бы женская и почти моего размера, поверх неё лежал белый халат – вот в нём я реально утону. На полу стояли тапочки-вьетнамки, а на тумбочке – тарелка с бутербродами, стакан и кувшин с соком.

Радостно взвизгнув – с голодухи я уже начала с интересом посматривать на зубную пасту, – я рванула к еде, и закинула её в рот, практически не жуя, потом выдула весь сок прямо из кувшина. Стало чуть полегче, но только чуть. Вздохнув и решив радоваться хотя бы этому, я быстро переоделась в футболку и шорты, накинула халат и, шлёпая тапочками, вышла в холл и пошла по свежему следу Джеффри и Кристиана. След привёл меня к операционной, в которую меня пригласили, едва я подошла к двери.

В просторной операционной, на столе, подключённый к разным приборам, лежал спящий Томас, уже чистенький и переодетый в больничную распашонку и смешную шапочку для душа. Кристиан как раз накрывал его простынкой, оставляя на виду только пострадавшую ногу. С другой стороны от стола стояла ширма, возле которой спиной ко мне стоял Джеффри и возился с чем-то, лежащим на маленьком столике.

– Ты как раз вовремя, Рэнди. Не передумала?

– Нет, конечно. Берите столько крови, сколько нужно. И даже больше, пусть будет запас. Мне это не повредит.

Вот ещё так сильно есть не хотелось бы... А ведь захочется ещё больше. Но этого я вслух не сказала – зачем?

– Тогда иди за ширму и ложись на кушетку. Устраивайся поудобнее – это надолго. Сейчас я к тебе приду.

Прямо за ширмой я увидела стоящую вплотную к ней кушетку с приподнятой верхней частью, скорее похожую на шезлонг, с небольшой подушечкой в изголовье. Сбросив шлёпки, я устроилась на действительно очень удобном ложе. Ткань ширмы рядом с моим плечом раздвинулась – оказалось, что там что-то вроде широких жалюзи, а не один большой, натянутый на раму, кусок ткани. В образовавшийся проём заглянул Джеффри и выдвинул из кушетки какую-то длинную но узкую дополнительную часть.

– Положи сюда руку, Рэнди. – И когда я сделала то, что он просил, «занавески» снова сдвинулись, и почти вся моя рука, вместе со штуковиной, на которой лежала, оказалась вне поля моего зрения, как и вся остальная операционная.

– По-правильному, твою руку надо бы привязать, только это бессмысленно. Просто постарайся ею не дёргать, ладно?

– Хорошо, не буду, – пообещала я.

– Сейчас я вскрою твою артерию и введу в неё иглу, – объяснял мне Джеффри свои действия. – Поскольку твоя кровь подходит идеально, и не нуждается ни в какой проверке и обработке, то я применю самый простой способ переливания – прямой. Из твоей артерии кровь под давлением пойдёт прямо в вену Томаса. Крови понадобится порядочно – он уже потерял критическое количество, к тому же во время операции неизбежна новая кровопотеря. Так что понадобится литра два, а то и больше. Ты как, справишься?

– Справлюсь. Берите сколько угодно – Голос, то есть Коул, сказал, что мне это не повредит. Поскольку мы с ним одного вида, то его совету можно верить, правда же?