– Во что-то человекообразное. Я себя не видела, но у меня были руки и ноги, я могла разговаривать. Но у меня появились когти и клыки, и я стала невероятно сильной. Да, и ещё – когда я обратилась, то мои раны исчезли. Перед этим я едва пошевелиться могла, Линда меня трижды лапой приложила, запулив на десятки футов (* 10 футов – около 3 метров), но когда я увидела, что она ранила Томаса, то я просто кинулась на неё, словно никаких ран и в помине не было.

Моя речь была прервана стоном отчаяния, раздавшимся из телефонной трубки. Поняв свою ошибку, я зачастила:

– Я в порядке, Гейб, ну, честное слово – в порядке! Джеффри, ну хоть ты ему скажи! Ты же врач, он тебе поверит.

– Она в порядке, – послушно подтвердил доктор. – По крайней мере – в данный момент. Что с ней было раньше, можно лишь предположить. – И, поймав мой возмущённый взгляд, пожал плечами. – Что? Я правду сказал.

– У Рэнди были кры-и-и-илья, – протяжно, на зевке, произнёс вдруг Томас, блаженно улыбаясь. Глаза его заметно расфокусировались.

– Похоже, обезболивающее подействовало, – улыбнулся ему в ответ Джеффри. – Так, говоришь – крылья?

Но глаза у Томаса уже закрылись, и он заснул. Взгляды всех присутствующих сосредоточились на мне.

– Я же сказала – не знаю, не видела. – И тут меня осенило. – Томас записывал нас на телефон. Он где-то там, на ветке остался.

Проследив за моим взглядом, Питер запрыгнул на ветку, немного пошарил там и спрыгнул вниз, держа в руках телефон Томаса и обдирая с него остатки скотча. Потом повозил по нему пальцем и впился взглядом в экран. Через некоторое время он присвистнул и перевёл на меня ошеломлённый взгляд.

– И правда – крылья! Ребята, это просто бомба! Я сейчас вам всем на почту скину, такое нужно на большом экране смотреть!

Неужели у меня действительно были крылья? Интересно, а летать я смогла бы?

«Конечно, смогла бы, – усмехнулся Голос. – Иначе, зачем они нужны?»

«Ты все ещё здесь? – удивилась я.

«Разумеется. Мне безумно интересно твоё окружение. Кстати, как я понял, принцесса Миранда только что разделалась со злой и уродливой ведьмой Линдой? А принц Габриэль на всех парах мчится к своей принцессе?»

«Ты и про это знаешь?»

«Ещё бы! Джереми за последние сутки рассказал мне эту сказку раз пять, не меньше. Ты, похоже, сюжет из жизни взяла?»

«Ну, вроде того... – смутилась я. И, чтобы избежать смущающего меня разговора, обратилась к доктору, собирающему свои принадлежности в чемоданчик.

– Джеффри, ты не посмотришь, с Лаки всё в порядке?

– Всё нормально с ним, Рэнди, не переживай. Немного побаливает вся левая половина тела, на которой он лежит, но к утру это пройдёт. Скорее всего, он проспит всё это время и проснётся здоровым, хотя, возможно, слегка дезориентированным.

Я облегчённо вздохнула. Всё же Линда далеко не нежно швырнула пса на землю. Но раз Джеффри говорит, что всё в порядке... В этот момент он встал, поднимая Томаса на руки, Ричард взял его чемоданчик, а Питер подхватил Лаки, опередив меня. И мы помчались в сторону Долины.

– Нужно будет узнать, есть ли в Долине кто-нибудь из молодняка с подходящей группой крови, – пробормотал, словно бы самому себе, Джеффри. – Томасу понадобится переливание, и не одно.

– Джеффри, я сдам для него кровь.

– Спасибо, Рэнди, но я предпочитаю переливать кровь, идентичную по группе. А у Томаса – вторая положительная.

– Джеффри, ты не понял! Это ОБЯЗАТЕЛЬНО должна быть именно МОЯ кровь.

Джеффри, не снижая скорости, оглянулся, и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Я так понимаю – это не просто желание дать свою кровь тому, кто тебе дорог? Тут что-то ещё?

– Да, – кивнула я.

– Дело ведь именно в твоей крови, так?

Я молча кивнула, совершенно не зная, как объяснить всё произошедшее со мной в последние полчаса.

– Это как-то связано с быстрым заживлением ран Томаса? – продолжал допытываться доктор.

– Да, – вздохнула я.

– И это вовсе не преждевременно проявившаяся у него ускоренная регенерация, верно?

– Верно.

– Потому что нет у него никакой ускоренной регенерации. Я лечил все его болячки и ссадины, поэтому знаю это абсолютно достоверно. Скажи мне, Рэнди, всё это как-то связано с тем, что у Томаса все губы измазаны в крови, при том, что в районе лица у него ничего не болит? Это ведь не его кровь, я прав?

– Прав, – я обречённо вздохнула. – Я дала Томасу выпить свою кровь.

– Я абсолютно уверен, что этим ты спасла ему жизнь, – заверил меня доктор. – Но как ты догадалась сделать это?

Итак, вот оно, самое трудное. То, чего я совсем не хотела рассказывать.

– Я не догадалась, – покачала я головой. – Мне сказал Голос.

– Голос? – раздалось сразу несколько удивлённых возгласов. Ну, конечно, все же слушали нашу беседу.

«Голос? – хмыкнуло у меня в голове. – Меня так ещё никто не называл».

«А как я должна тебя называть? – огрызнулась я. Тут такой момент напряжённый, а он лезет. – Ты мне не представился!».

«Ах, простите, мэм, моё упущение! – расшаркался передо мной Голос. – Разрешите представиться – Коулберт Кэмерон, но предпочитаю просто Коул».

– Его зовут Коулберт Кэмерон, – объяснила я окружающим, игнорируя наигранный стон Голоса, когда я назвала его полное имя. – Он возник в моей голове и сказал, что я должна делать. В тот момент я готова была принять помощь хоть от чёрта лысого, так что сделала, как он велел. И это сработало.

– Голос в голове? – протянул тот оборотень, что держал телефон. – Похоже на шизофрению.

– Шизофрения не подсказывает способ спасения умирающего ребёнка, – возразил ему Ричард. – Действенный способ, прошу заметить.

Слушая возмущённую тираду «шизофрении» в своей голове, я озвучивала её для остальных.

– Коул говорит, что он – не шизофрения. Он вполне реальный, живёт с женой и младшим сыном в пригороде Нью-Йорка. И со мной он связался телепатически, услышав мою просьбу о помощи. Он смог это сделать, потому что мы с ним – одного вида, и все они могут так общаться внутри семьи.

– И ты вот так просто послушалась голос в своей голове? – поинтересовался Питер. – И не испугалась?

– Нет. Я уже много лет вот так же общаюсь с одним маленьким мальчиком. Сначала я тоже думала, что это шизофрения. Но если я излечиваюсь от любых травм, если меня не берут физические болезни, то велика вероятность, что и психические заболевания мне не страшны. А после недавних событий я стала думать, что малыш Джереми – телепат. Такой же особенный, как те дети, которых мы видели, когда спасали Каролину. А теперь получается, что наша с ним связь – просто наша видовая особенность. В любом случае – наше общение подготовило меня к тому, что не нужно пугаться голосов, звучащих в голове.

– Кстати, а он что, нас слышит? – поинтересовался оборотень с телефоном.

– И видит тоже. Моими глазами.

– В таком случае, – повернувшись ко мне и глядя мне прямо в глаза, произнёс Ричард, – мы приносим вам, мистер Кэмерон, свою величайшую благодарность за спасение жизни нашего Томаса.

«Это ты спасла его», – немного смущённо пробормотал Голос. – «Я лишь подсказал метод».

«Это как раз и явилось для Томаса спасением», – возразила я ему, а вслух сказала: – Коул говорит: «Пожалуйста».

Мы уже почти подбежали к скалам, за которыми находилась Долина, как на меня налетел настоящий вихрь, подхватил меня, стиснул в объятиях и покрыл поцелуями всё моё лицо. В какой-то момент Гейб впился в мои губы, и я снова стала забывать, где я нахожусь и что делаю.

«Опаньки! А вот и принц Габриэль прискакал!» – захихикал Голос, вырывая меня из чувственного тумана.

«Сгинь!» – простонала я.

«Как скажешь, – согласился Голос. – Быть третьим лишним не по мне. Но я обязательно вернусь. Нужно же выяснить, откуда ты взялась?»

В это время Гейб тщательно ощупывал меня с головы до ног, словно пытаясь окончательно убедиться, что я цела и невредима, умудряясь при этом держать меня на руках и бежать вровень с остальными.