Я снова легла на кровать и беззвучно заплакала. Если дело именно в этом – то каков шанс, что после моего превращения Гейб всё ещё будет хотеть оставаться со мной. Я ведь могу стать кем-то или чем-то совершенно отвратительным. Змеёй, гигантским пауком или скорпионом, медузой, в конце концов. Меня аж затошнило от такой возможности, впервые с тех пор, как в пять лет я за вечер сожрала кучу сладостей, которые насобирала в Хэллоуин. Перед мысленным взором замелькали кадры из разных фантастических фильмов, память услужливо подбрасывала мне всё новые варианты отвратительных существ, в которые я, потенциально, могла бы превратиться.

Может, и Гейбу такое в голову приходит? Может, и у него такие мысли вызывают тошноту и отвращение? И поэтому, хотя его тело хочет меня, мозг ставит блок, выдумывая всевозможные оправдания для того, чтобы удерживать его от пересечения последней черты перед полным сближением?

Я ещё долго лежала, прокручивая в голове эти мысли, пока, совершенно не обессилев от беззвучных рыданий, не уснула.

Когда я проснулась, дело уже, судя по положению солнца, шло к обеду. Учитывая, как поздно я уснула – это было объяснимо. Но бурчащий желудок напомнил мне, что ужинала-то я в нормальное время, так что подкрепиться не помешало бы, причём – срочно.

Вставая с постели, я заметила боковым зрением какое-то белое пятно, которого в том месте быть не должно было. Это оказался свёрнутый листок бумаги, подсунутый под дверь. Записка? Интересно, кому понадобилось писать мне записку, и тем более – подсовывать её под дверь. Моя спальня была не заперта, к тому же я как-то не заметила у обитателей этого дома особого стеснения, если нужно было зайти в мою спальню. Тогда почему бы не положить записку на столик возле кровати?

Все эти мысли быстро пронеслись у меня в голове, пока я поднимала и разворачивала записку. Какое-то недоброе предчувствие заставляло сжиматься моё сердце. Ничего хорошего я от этой записки не ждала, но реальность превзошла все мои ожидания.

– Лаки не дворняжка, – обиженно пробормотала я. – Он – овчарка!

Записка не была подписана, но мне это и не было нужно. Даже не знай я единственное ненавидящее меня существо, запах Линды просто шибал в нос. Я просканировала дом. Судя по всему, кроме меня здесь был только Кристиан – смотрел на первом этаже что-то спортивное по телевизору. Ни Гейба, ни Томаса не было.

Томас! Меня окатила волна ужаса. В своё время Линда и его назвала щенком. Что если?.. Нет, это невозможно, причинить вред ребёнку она не посмеет. Даже если Линда сошла с ума от злости, всё равно она должна понимать, что мальчика Гейб ей не простит никогда. Утешая себя этими рассуждениями, я быстро заглянула в комнату Томаса, потом прошлась по коридору. Всё верно – Линда побывала в комнате мальчика, но он вышел оттуда сам, потоптался у моей двери и пошёл вниз. А вот след Лаки вёл только в комнату Томаса, обратного следа не было. Хотя… Если принюхаться повнимательнее… След был, но не на полу, а в воздухе, смешиваясь с запахом Линды. Сомнений не оставалось – она вынесла собаку из дома, видимо, связав или скорее, усыпив, поскольку если бы он заскулил, даже с завязанной мордой, я бы его услышала.

Взглянув на часы, я ахнула – одиннадцать тридцать шесть. Проспи я ещё полчасика – Лаки бы погиб. Нужно срочно бежать к месту встречи. Одевшись в мгновение ока и наплевав на душ и чистку зубов, я рванула вниз.

– Кристиан, а где все? – Надеюсь у меня вышло вполне невинно и беззаботно.

– Томас ускакал с самого утра помогать Вэнди обустраивать дом к возвращению Каро, а за Гейбом зашёл Саймон и куда-то его увёл где-то полчаса назад. Он сказал только, что скоро вернётся, и под страхом отлучения от телевизора на месяц запретил мне тебя будить.

– Спасибо, я, пожалуй, тоже схожу, помогу Вэнди.

Кристиан пожал плечами и вернулся к просмотру телевизора, а я заскочила на кухню, схватила бутылку воды и пару бифштексов, оставшихся от ужина, рванула прочь из дома. Подвывающий желудок сослужил бы мне плохую службу во время «общения» с Линдой, так что я вполне успею подкрепиться, за те минуты, что буду бежать до нужного места.

Спустя несколько минут я уже стояла возле поваленной сосны, так и лежащей на том же месте. Скорость передвижения ничуть не помешала мне проглотить бифштексы, и теперь я запила их водой и ополоснула жирные пальцы. Вытерев руки папоротником, я огляделась, прислушалась и принюхалась. И ахнула.

– Томас! Что ты здесь делаешь?!

Ветки соседней сосны на высоте пары метров слегка раздвинулись, и оттуда выглянул Томас.

– Как ты меня нашла? Я же хорошо замаскировался!

– Чтобы спрятаться от меня, ты должен как минимум перестать пахнуть. А как максимум – остановить своё сердце. И я повторяю вопрос – что ты здесь делаешь?

– Я прочёл записку Линды, – виновато пробормотал мальчик. – Она торчала у тебя из-под двери.

– Ладно, не стану сейчас читать тебе лекцию про частную жизнь и неприкосновенность переписки. Объясни, зачем ты заявился сюда, если Линда чётко написал, чтобы я приходила одна? И как ты вообще сюда добрался?

– На мотоцикле Кристиана.

– Что? – взвыла я. – Ты же мог разбиться!

– Не мог. Я не особо гнал. И потом – я же умею. В прошлый свой приезд он меня научил, пока Гейб был в отъезде.

– Уши оборву паршивцу, – пробормотала я. – Но ты снова не ответил. Ты понимаешь, что нарушил условие Линды, и Лаки может пострадать?

– Нет, она не обратит на меня внимание. Она же имела в виду – не говорить взрослым, которые могут её остановить. А я для неё так, мусор, не стоящий внимания.

– В любом случае – я не позволю тебе подвергнуть себя опасности. Думаю, Линда не станет тебя трогать сознательно. Но ты можешь пострадать случайно. Так что марш отсюда, пока она не появилась!

– Нет! Я никуда не уйду! Это я виноват, что она забрала Лаки. Он спал в моей комнате, значит, я отвечал за него. И я никуда не уйду, пока он не будет в безопасности. Он и мой пёс тоже, я люблю его.

– А я люблю тебя. И не позволю рисковать жизнью ради собаки, пусть даже самой замечательной. Поэтому быстро садись на мотоцикл, и чтобы духу твоего здесь не было!

– Ну, надо же, какая милая беседа! – послышался насмешливый голос со стороны дороги. – Все друг друга так любят, ну просто сейчас умру от умиления.

Я обернулась. В нескольких метрах от нас стояла Линда, небрежно держа за шкирку Лаки. Он не двигался, глаза были закрыты, но я слышала его размеренное дыхание и сердцебиение. Пёс просто спал.

– Зачем ты это делаешь, Линда? Ты ведь понимаешь, что Гейб тебе этого не спустит?

– Мне плевать на Гейба. Проживу и без этой чёртовой Долины, и без его содержания. Слава богам, мне не сложно будет и без клана прожить в этом мире, населённом хрупкими людишками. Но, на прощание, я хочу получить удовлетворение. Это из-за тебя Гейб меня бросил. Это ты заставила меня опозориться перед всеми. И ты мне за это заплатишь!

– Послушай, Линда, – попыталась я увещевать её. – Не делай глупостей. Ну, стукнешь ты меня пару раз, хотя не факт. Я моментально исцелюсь, я могу, ты сама видела. Я забуду об этом через пять минут, но Гейб… О, нет, он не забудет! И зачем тебе такие проблемы? Хочешь уехать – уезжай, твоё право. Но давай расстанемся по-хорошему. Просто оставь Лаки и уходи. Я ничего не скажу Гейбу, и спустя три месяца ты снова начнёшь получать своё содержание. И в любой момент сможешь вернуться в Долину, навестить родственников. Не обрубай концы.

– Бла-бла-бла, – передразнила меня Линда. – Я не собираюсь возвращаться к своей так называемой семье, к этим предателям. Мой собственный отец поддержал Гейба. «Ты наказана, Линда, и никаких денег не получишь». Словно мне тридцать лет, и я расквасила нос соседскому мальчишке.