– Хорошо, что напомнил, – кивнул Гейб. – Каро и Гвенни тоже понадобятся новые документы. На всякий случай. Хотя не думаю, что в ближайшее время они вновь станут жить среди людей, но и безвылазно сидеть в Долине тоже вряд ли будут. Вот сегодня же и дам задание Тайлеру, чтобы всё сделал. Только нужно будет тебя сфотографировать на права.

– У меня есть фотографии, остались с прошлого раза. Я их делала всего два года назад, так что разница вообще не заметна. Я же почти не изменилась.

– Вот и отлично, – кивнул Гейб. – Дашь мне одну, я отсканирую её и перешлю Тайлеру. И через несколько дней у тебя будут новые документы. А пока побудешь Кэти. Хотя сомневаюсь, что кто-то станет проверять твои документы, зачем?

– Кстати! – вмешался Томас. – Ресторан и документы – это, конечно, очень интересно, но, может, дорасскажете, кого вы нашли в подвале?

Ещё какое-то время мы вспоминали подробности нашей спасательной экспедиции. Больше всего Томаса заинтересовал дар Дженнифер.

– Пирокинез – это круто! Хотел бы я себе такой же дар.

– Это вряд ли, – покачал головой Гейб. – Наш дар обычно лежит где-то в области чувств.

– А как же Вэнди? – напомнила я.

– Даже не знаю. Ни с чем подобным я раньше не встречался.

– Ладно, – вздохнул Томас. – Может, у меня вообще никакого дара не будет. Не всем же везёт.

– Зачем отчаиваться заранее? Эндрю, например, почти пятьсот лет был уверен, что у него нет никакого дара. А оказалось – дар-то был, да применить его было не к чему.

– Подождите! А разве ваш дар проявляется не в детстве? – меня удивило, что Томас ещё не знал, есть у него дар или нет.

– Нет, – ответил Гейб. – Дар появляется – если появляется вообще, – только после перерождения. Обнаружиться он может и позже, как у Эндрю с его электроникой, или у Чейза, который может найти неисправность в любом механизме, даже не заглядывая внутрь, но это только потому, что объекты применения их дара к моменту их перерождения ещё просто не существовали. Но Гвенни первая из двадцати восьми наших одарённых родственников, у кого дар проявился до перерождения. Очень странно, и я не нахожу этому логического объяснения.

– А вот я, кажется, нахожу, – задумчиво протянула я. – С чего вы вообще взяли, что те маленькие «шаровые молнии» – это проявление вашего семейного дара? В конце концов, Вэнди – наполовину человек. И могла получить этот дар от кого-то из своих человеческих предков.

– Но у Каро нет такого дара. Мы бы знали.

– А это не обязательно должна быть Каро.

– Но... – запнулся Гейб. – Дженнифер же получила свой дар от отца.

– А Сара – от двоюродной прапрабабушки. А Тедди – вообще неизвестно от кого. Вряд ли вы знаете всю родню Каролины. Или матери Роджера. Или его бабушки. Но, в любом случае, дар Вэнди слишком напоминает дар именно людей. Пусть не обычных людей, пусть «других», но всё же людей. Так что, не особенно те похитители и промахнулись – Вэнди «другая» не от того, что она дитя оборотней, а помимо этого! А вот со мной они действительно ошибались. Дара у меня никакого нет, я просто такая странная физиологически, но, оказывается, таких как я – сотни, а это уже не дар, а просто видовое отличие.

– Это не совсем так, – улыбнулся мне Гейб. – Дар у тебя всё же есть.

И когда я удивлённо захлопала глазами, пояснил.

– Ты забыла, что спокойно брала на руки Тедди? Всех остальных он бил током, а тебе – нет.

– Не всех! – возразила я.

– Не всех, – кивнул с улыбкой Гейб. – Но его дар не действовал лишь на кое-кого из «других». И на тебя.

– Это значит, что тебя током не бьёт? – обрадовался Томас. – Круто!

– Да бьёт меня током! – воскликнула я. И, видя две пары удивлённых глаз, небрежно дёрнула плечом. – Случалось пару раз.

– Очень интересно, – задумчиво протянул Гейб. – Значит, у тебя защита не от удара током в целом, как у Дженнифер и её отца, а только от «выстрелов» малыша Тедди? Не совсем понятный дар.

– И совершенно бесполезный на практике. От вашего-то дара он меня не защищает. Вон, Джеффри, например, в лёгкую определил, где у меня болит.

– Но ведь это и хорошо! Сама-то ты явно не торопилась поставить нас в известность.

– А у тебя есть дар? – этот вопрос давно не давал мне покоя.

– Есть, – скромно улыбнулся Гейб.

– Он может унюхать золото! – доложил мне Томас.

Хммм... Учитывая наши супер-совершенные органы чувств – какой же это дар?

– Я тоже могу, – пожала я плечами.

– В запертой витрине? Или даже в другой комнате, да? – уточнил Томас.

– Да, – кивнула я.

– Это все наши взрослые могут! – хмыкнул Томас. – А Гейб может его почувствовать под землёй. И за много миль!

– Ух ты! – теперь я реально восхитилась. – Гейб, да на золотых приисках Клондайка тебе цены бы не было!

Гейб рассмеялся, Томас вторил ему.

– Ах, Миранда, а как ты думаешь, откуда у нас это всё?

– Ты там был? На Клондайке.

– МЫ там были, – делая ударение на первое слово, ответил он. – И увезли три четверти всего добытого там золота. Я находил жилу, остальные разрабатывали. Мы никогда не искали вслепую. И, как ты понимаешь, для нас эта работа была не особо тяжёлой. Да и в быту нам было проще. Холод, голод, хищники, бандиты – всё это не представляло для нас никакой опасности.

– И никто ничего не заподозрил?

– Нет. На наши участки не совались даже самые отпетые головорезы. Видишь ли, там по лесу бродили огромные страшные зверюги. И те, кто их видел, удирали сломя голову, а потом рассказывали другим об увиденном, преувеличивая и размер, и количество тех чудовищ.

– Но у людей были ружья! Защищались же они как-то от медведей. Вас могли ранить!

– Сомневаюсь, – покачал головой Гейб. – Во-первых, ты сама знаешь, какие мы быстрые. Пока человек поднимет ружье – мы будем уже очень далеко. Или у него за спиной. Диллон, например, собрал целую коллекцию оружия, отнятого у тех, кто пытался на него охотиться. Самих людей мы не трогали, но испуга от того, что огромная пантера выбивает у тебя из рук ружье, хватало им на всю оставшуюся жизнь. Они ведь думали, что зверь просто промахнулся, а мог бы и убить, такой-то лапищей. Так что они удирали, не оглядываясь. Конечно, тех, кто пытался захватить чужой участок, было не много, в основном там всё же действовал негласный закон, что кто первый занял участок, тот и хозяин. Но и отбросов тоже хватало.

– А во-вторых?

– А во-вторых – когда мы в облике пантер, то пули нам не страшны. Они застревают в шерсти и коже, дальше просто не идут. В зверином облике мы вообще крепче, сильнее, быстрее.

– Теперь понятно, почему я не смогла и на долю дюйма сдвинуть твою лапу, – кивнула я, решив не напоминать про то, как легко его когти пробили мою весьма плотную шкурку. И чтобы увести разговор от неприятных воспоминаний, спросила. – Значит, вот откуда всё ваше богатство?

– Не всё, – покачал головой Гейб. – Есть ещё несколько нефтяных скважин и пара алмазных приисков в Южной Америке. Но основа была заложена именно этим золотом. Мы никогда не были бедными, но по-настоящему поднялись именно после Клондайка. Это золото мы вложили в разные предприятия, фирмы и фермы, и уже с них имеем свой доход. А потом прибавилась нефть и алмазы.

– Я так понимаю – их тоже кто-то вынюхивает?

– Абсолютно точно.

– Здорово. Это очень полезный дар. А вот мой – совершенно бесполезен!

– Погоди, может, с тобой будет как с Эндрю. И дар твой когда-нибудь тебе ещё очень даже пригодится.

– Будем надеяться, – вздохнула я, не особо в это веря.

Мы, наконец, наелись. Все четверо. Сидящий под столом Лаки получал мзду со всех, даже с Гейба. Я сама видела, как он пару раз опустил под стол руку с котлетой, а вытащил без неё. Возможно, Лаки поможет ему преодолеть свою фобию. Такой славный, дружелюбный пёс не мог не заставить полюбить себя.

– Рэнди, а помнишь, ты обещала позапускать со мной змея? Может, прямо сейчас? У тебя ведь нет каких-то ещё планов? А потом мы сможем снова навестить Вэнди, думаю, к этому времени она уже точно проснётся.