Я была права – тут время воспринимали иначе. В понимании Томаса пятьдесят лет – это фактически детский возраст. Я покачала головой и честно ответила:

– Мне двадцать четыре.

У Томаса натурально отвалилась челюсть. Он смотрел на меня, явно сбитый с толку.

– Не парься, Томас. Она не такая, как мы, – встряла Вэнди.

– Да ладно! Вы меня разыгрываете! Ты выглядишь слишком взрослой для двадцати четырёх.

– Ну, с моей точки зрения, я выгляжу слишком юной для двадцати четырёх. Всё зависит от этой самой точки зрения.

– Но ты не человек! Ты холодная, как и мы! – он схватил меня за руку, чтобы подтвердить свои слова, но застыл, явно обнаружив что-то, расходящееся с его теорией. – Ты… ты твёрдая. Как Гейб. Ты не можешь быть такой, ты ещё слишком молода для перерождения!

– Я переродилась десять лет назад.

– В четырнадцать?! – он перевёл взгляд на Вэнди и прошептал: – Это не возможно…

Поняв, о чём он подумал, я пояснила:

– Я тогда выглядела гораздо старше, чем Вэнди. Почти так же как выгляжу сейчас. Ну, чуть моложе. Ты ведь видел человеческих девочек-подростков? Если ты ходил в школу, то должен был их видеть.

– Но они же люди! Мы другие! И ты другая. Ты не могла быть такой, как они.

– Но я была. Точно такой же, как они. Я была человеком.

– Как – человеком?

– Да вот так! До четырнадцати лет я и не подозревала, что «другая». А десять лет назад вдруг изменилась.

– Я тебе сейчас что-то покажу! – Вэнди тоже соскочила с кровати и рванула в ванную, откуда быстро выскочила, размахивая моей рубашкой. Расправив её перед Томасом, она продемонстрировала ему кровь, залившую всю левую сторону, а так же пять дыр, чьё расположение не оставляло сомнений в их происхождении.

– Вот, видишь! Прошлой ночью дядя Гейб всадил ей в плечо свои когти на всю глубину!

– Это произошло случайно, – вставила я.

– Не важно. Главное – сам факт. Ты можешь представить себе эти раны? Так вот, через десять минут от них и следа не осталось!

– Да ладно! Так быстро?

– А я что говорю?! Она – другая. Дядя Филипп сказал, что как-то получил подобную рану, так она у него больше получаса затягивалась.

– Я этого не помню, – пробормотала я. Неужели я их в этом превосхожу? Мы говорили в своё время с Вэнди про исцеление, но без уточнений скорости заживления. Просто «очень быстро» и всё. Но оказалось, что разница всё же была. Но зато оборотни определённо были сильнее и крепче – вон как легко когти пантеры пробили мою практически неуязвимую кожу.

– Ты в тот момент… отдыхала, – Вэнди явно не забыла мои постоянные гордые заявления, что это был совсем не обморок. – Поэтому и не слышала.

– Так, у меня сейчас мозги закипят, – Томас схватился за голову и затряс ею. – Я уже вообще ничего не понимаю.

– Думаю, в итоге мы во всём разберёмся, – раздался низкий бархатный голос от двери. Там, прислонившись к дверному косяку стоял тот, кого я хотела увидеть больше всего. Волосы, ещё влажные после душа, зачёсаны назад, но несколько непокорных прядей упали на лоб, могучие руки сложены на груди, увы, в данный момент обтянутой тёмно-синей футболкой. Я так и замерла, с улыбкой любуясь моим красавцем. Не сводя с меня своих невероятных глаз, он оттолкнулся от косяка и приблизился ко мне.

Его пальцы легонько прошлись по моему плечу, глаза на секунду опустились туда же, а потом вновь словно бы заглянули мне в душу. Другая рука легла на мою щёку, обхватив при этом пол-лица, такой она была большой. Я не сдержалась, и потёрлась об неё, как котёнок.

– Прости меня, моя девочка. Я действительно не хотел причинить тебе боль.

– Я знаю. Это вышло случайно. Ничего страшного, я в порядке.

– Как спалось на новом месте?

– Замечательно. У тебя такой красивый дом!

– Дядя Гейб, а когда ты расскажешь нам про маму и папу? Есть какие-то известия?

Словно вдруг вспомнив, что мы тут не одни, Гейб опустил руку с моей щеки, заставив меня испытать острое чувство потери. Я ведь тоже забыла про Вэнди и Томаса.

Присев перед девочкой на корточки, Гейб сжал в ладонях обе её ладошки, которые совсем в них потерялись.

– Гвенни, малышка, сейчас мы пытаемся вычислить, что за люди схватили твоих родителей. Пока безрезультатно, но мы не оставляем попыток. Давай, вы сначала позавтракаете, а потом всё обсудим, хорошо? Я расскажу тебе всё, что мне известно, обещаю. Я оставил твоему папе сообщение, что ты вернулась. Но у него сейчас телефон отключён. Поэтому неизвестно, когда он ответит. Может, завтра, а может, через минуту, но ответит. А пока – нам нужны силы, верно? А для этого нужно подкрепиться.

Меня не оставляло ощущение, что Гейб разговаривает с совсем маленьким ребёнком. Всё же у нас совсем разные представления о пятнадцатилетней девочке. Ладно, это всё мелочи, думаю, постепенно и я такой стану, если проживу достаточно долго.

Вэнди согласно кивнула и, забрав у меня свою одежду, удалилась, видимо, в свою комнату. Томас, всё это время наблюдал за нами, стоя в той же позе, что и Гейб перед этим, привалившись к косяку и сложив руки на груди. Нетрудно догадаться, кому он подражает. И это нормально. Ведь судя по всему, Гейб – единственный отец, которого он знает.

Когда Вэнди вышла из комнаты, Томас пошёл за ней. Я услышала его голос:

– Хотел бы я увидеть лицо Линды, когда она узнает о нашей гостье.

– Рэнди – не «гостья»! Она останется с нами навсегда! – уверенно возразила Вэнди, а потом захихикала. – Вместе посмотрим! Ох она и разозлится!

Двойное злорадное хихиканье стало удаляться. Я перевела вопросительный взгляд на Гейба.

– А кто такая Линда? – мне очень хотелось уточнить, почему все так предвкушают её реакцию на моё появление, но я решила промолчать.

– Линда? – Гейб дёрнул плечом. – Одна из женщин нашего посёлка.

– И всё? – Мне из него что, ответы клещами тянуть? – А почему ей не понравится, что ты пригласил меня погостить?

Собственно, меня никто не приглашал. Меня просто принесли в этот дом, поставив перед фактом. А что? Я разве против? Я только за!

– Потому что она считает, что я принадлежу ей. – Гейб снова дёрнул плечом.

– А это не так?

– Нет. Мы просто спали время от времени, вот и всё. Никаких обещаний я ей не давал, в жёны не звал. Это был просто секс.

Я почувствовала, как мои уши запылали. Вот нужно тебе было расспрашивать? Довольна? Потом до меня дошло, что он сказал «спали». В прошедшем времени. Означает ли это, что больше он не собирается с ней встречаться? Или я выдаю желаемое за действительное? Это ведь только я поняла, что Гейб – мой. Сам-то он пока этого не знает. Хотя вроде бы ласков со мной, но вдруг это просто вежливость гостеприимного хозяина?

– Не забивай этим свою головку, Миранда. Линда уже в прошлом.

А вот это меня определённо обрадовало. Но всё же не поправить его я не смогла.

– Просто Рэнди.

– Почему? Это ведь твоё имя.

– Оно кажется мне излишне вычурным.

– А мне нравится. И очень тебе подходит. Я буду звать тебя Мирандой.

– А тебе бы понравилось, если бы я стала звать тебя Габриелем?

– Почему бы и нет? – он усмехнулся и развёл руками. – В конце концов, это ведь моё имя.

– Ладно, – я махнула рукой, понимая, что этот спор я проиграла. – Зови, как хочешь.

– Жду тебя на кухне, Миранда, – уже в дверях обернулся Гейб. – Найдёшь?

– Найду, Габриэль, – не удержалась я. – По запаху.

– Отлично! – и он исчез, прикрыв за собой дверь.

Пожав плечами, я подхватила выбранную одежду и направилась в душ. Итак, для Гейба Линда – уже прошлое, он для неё – вряд ли, иначе откуда у всех такой интерес к её реакции на моё вселение в этот дом? Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Быстро приведя себя и свою комнату в порядок, я направилась в сторону кухни, ориентируясь по запаху и голосам. Голосов было довольно много. Наконец я отыскала просторную и светлую кухню. За довольно большим столом расселись мужчины, кроме уже знакомых мне Филиппа и Стивена ещё четверо, плюс Гейб и дети. Все мужчины выглядели довольно похожими – высокие, крепкие, мускулистые, на вид примерно одного возраста – где-то около тридцати, как и Гейбу. В их лицах проскальзывало явное фамильное сходство, которое угадывалось так же и в детских лицах.