Был бы это человек или наш ребёнок – вопросов бы не было, моя кровь – универсальное лекарство. Но это была собака. У которой, к тому же, пропал аппетит, Лаки отказывался от самых вкусных мясных кусочков. И тогда я вспомнила, что он просто с ума сходил по маленьким заварным шарикам – глотал это лакомство не жуя, независимо от того, насколько был сыт.

Я достала упаковку шариков, решив хоть ими накормить болящего, и тут сообразила, что, благодаря пористой структуре, шарики внутри имели много пустот, а корочка у них была довольно плотной. То есть у меня в руке были практически капсулы.

Поняв это, я решилась на эксперимент. Взяв использованный одноразовый шприц, брошенный Джеффри в мусор после инъекции Лаки, я промыла его и, используя острый кухонный нож, проколола себе вену. С помощью шприца я начинила пару шариков своей кровью.

Невзирая на плохое самочувствие, Лаки мгновенно проглотил любимое лакомство, не обращая внимания на странную начинку. Обрадованная успехом, я скормила ему ещё с десяток таких же «таблеток». Когда на следующий день Джеффри делал перевязку, то обнаружил, что все признаки воспаления исчезли, а рана начала затягиваться.

Сначала он просто подозрительно посмотрел на меня. Я сделала вид, что не замечаю его вопросительного взгляда. Тогда он открыто потребовал.

– Колись!

И я раскололась. И во всем призналась. Джеффри пожурил меня за то, что не посоветовалась с ним, но похвалил за проявленную инициативу. И посоветовал впредь не заниматься самодеятельностью.

С тех пор я каждый месяц приходила к нему с Лаки и пакетиком заварных шариков. И вот результат – мой пёс жив, бодр и весел, и останется с нами ещё надолго.

– Не хочешь немного поспать, пока я приготовлю барбекю? – спросил Гейб, помогая мне выбраться из машины.

– Знаешь, я мечтала поваляться в шезлонге у бассейна.

– Одно другому не мешает. Иди, приляг, за детей не волнуйся. Нянек тут предостаточно.

Через некоторое время я, как и планировала, лежала в шезлонге, грызя морковь, запивая её морковным же соком, и наблюдая, как ребятишки плещутся в бассейне. Джулия устроилась на соседнем шезлонге, Гейб и Джеффри возились у жаровни неподалёку, Эрик топтался рядом, постигая секреты мастерства, а близнецы внимательно наблюдали за малышнёй, сидя на противоположных бортиках бассейна.

Собственно, наши ребятишки чувствовали себя в воде, как рыбки, но парни всё равно были настороже. Особенно внимательно они наблюдали за девочками. Всегда рядом, всегда готовые защищать и оберегать, нянчить и развлекать. И это никогда им не надоедало. Даже мне, как бы я ни обожала наших ребятишек, порой требовалась передышка. Но не близнецам. Дэн объяснил, что для половинок это в порядке вещей. Видя перед глазами живой пример, наблюдая за этим уже более двух десятков лет, я не сомневалась, что так оно и есть.

На бортик бассейна выбрался Томас, чтобы затем нырнуть обратно. Мой взгляд невольно зацепился за огромные шрамы, пересекающие его бедро. Как бы аккуратно Джеффри не зашивал раны, шрамы не могли не остаться. Счастье ещё, что после такой травмы Томас не хромал и не испытывал боли или какого-либо ещё дискомфорта. Джеффри был уверен, что всё дело в моей крови. Возможно. Но, в любом случае – шрамы выглядели жутковато, учитывая, что по мере роста мальчика они тоже росли. В итоге Томас вынужден избегать пляжей или общественных бассейнов, чтобы не подвергаться вопросам типа: «Где и когда ты умудрился подраться с динозавром». Потому что ни одно современное наземное животное, известное науке, шрамы такого размера оставить не в состоянии.

Но Томас считал это ограничение не слишком большой платой, учитывая, что он вообще мог погибнуть или, в лучшем случае, остаться инвалидом. А лет через тридцать-тридцать пять, после перерождения, от его шрамов останутся лишь воспоминания, да фотографии в архиве у Джеффри. Тогда исчезнет последнее напоминание об инциденте с Линдой.

Кстати, о Линде. У неё тоже всё хорошо. Окончательно поняв, что Гейба ей не заполучить, она успокоилась и огляделась, наконец, вокруг. Учитывая, какие все оборотни красавчики – выбрать было из кого. Как мы вскоре узнали, она сошлась с одним из мужчин там, в Австралийском поселении. Уж не знаю, любовь там у них, или просто два одиноких сердца пригрелись друг возле друга, но они вместе уже более двадцати лет и, по словам недавно вернувшегося в Долину Лайонелла, вполне счастливы.

Линда нашла себе весьма необычное хобби – купила огромный участок земли с эвкалиптовым лесом, и устроила в нем заповедник. По рассказам всё того же Лайонелла, приехав в Австралию, Линда буквально влюбилась в коал, и теперь старается организовать в своём заповеднике все условия для их безопасной жизни.

Поначалу в тот заповедник захаживали-таки браконьеры, но это обычно заканчивалось для них весьма скверно. Из леса неожиданно появлялась огромная пантера необычного жёлтого цвета. Зверь ломал клетки, оружие и машины браконьеров, уничтожал все их припасы, даже одежду рвал в клочья. При этом на самих людях не оставалось ни царапины, и, несмотря на вдрызг раздавленные вещи, один мобильник всегда каким-то чудом оставался неповреждённым. Оставшиеся в глуши, без средств передвижения, перепуганные люди были вынуждены звонить в службу спасения. А её работники сначала их спасали, а потом – отдавали под суд за браконьерство. Или отвозили в психушку – зависит от того, насколько образно и ярко описывали пострадавшие напавшее на них чудовище.

После нескольких подобных эпизодов набеги браконьеров прекратились. Тем более что у местных аборигенов тут же очень удачно нашлась подходящая легенда о Золотом Звере, чей облик принимает то ли бог, то ли дух с непроизносимым названием, чтобы защитить природу от плохих людей. Откопав несколько статей обо всём этом безобразии в интернете, Гейб только головой покачал, но как-то запрещать Линде подобные эскапады не стал. Тем более что никто в рассказы браконьеров особо не верил. В общем, Линда стала чем-то вроде местного Лохнесского чудовища. И большого вреда в этом Гейб не увидел. Линда занялась хорошим делом – пусть и дальше охраняет своих коал, как может.

Сам Лайонелл, кстати, тоже женился. Я долго хихикала над их запутанными семейными отношениями. Поскольку сам он умудрился влюбиться в дочь мужа Линды. Конечно, даже тысячелетняя разница в возрасте не играет у оборотней никакой роли, поскольку все они бессмертны, но если вдуматься… Лайонелл в итоге приходится мужу Линды и тестем и зятем одновременно, Линда его жене – и мачехой, и падчерицей, а кем сами Линда и Лайонелл теперь приходятся друг другу я даже вычислять не пыталась. Это, собственно говоря, не важно. Главное – что они все счастливы, а всё остальное – такая ерунда!

– Не хочешь окунуться? – поинтересовалась Джулия.

– Не особо, – покачала я головой. – Судя по запаху, мясо скоро будет готово, так что я уж лучше останусь здесь. А ты иди, окунись, если хочешь.

– Пожалуй, так и сделаю, – сбросив лёгкое парео, в котором лежала на шезлонге, и под которым оказался изумрудный купальник, Джулия направилась к бассейну. Я же валялась на шезлонге в футболке и боксерах Гейба – сейчас они были мне как раз по размеру. У меня, конечно, было много красивой одежды для беременных, но я надевала её лишь для выхода «в люди», а дома предпочитала удобство красоте. И все к этому давно привыкли и никак на мой внешний вид не реагировали.

– Держи, тётя Рэнди! – передо мною появилась большая тарелка с аппетитными кусками жареного мяса. – Дядя Гейб сказал, что первую порцию – вам с Малышкой.

– Спасибо, Эрик, – улыбнулась я мальчику. – Мы с Малышкой очень проголодались. А почему ты не купаешься.

– Сейчас пойду. Я просто хочу научиться так же вкусно жарить мясо, как папа и дядя Гейб. А ещё – делать такие же котлеты, как Томас. Я попросил его научить меня, но он сказал, что это ты его когда-то научила. Так что лучше обратиться к тебе. Научишь, тётя Рэнди? Я тоже хочу уметь готовить для своей будущей жены. Томас сказал, что тогда она будет уверена, что я женился по любви, а не для того, чтобы иметь прислугу.