Новый снегопад укрыл за ночь толстым белым одеялом все следы недавнего сражения. Картер проснулся первым, как всегда, и тихонько пробрался в комнату, которую монахи отвели для Джеральдины и девочек. Он тихонько сел в изножье кровати своей старшей сестры и стал ждать, когда она шевельнётся. В окно заглянуло утреннее солнце, и Би проснулась.

– Доброе утро, – тихонько поздоровался Картер.

Би протёрла глаза и увидела, что Джеральдина и Саи ещё спят.

– Что-то случилось?

– Мне пришло странное видение, – ответил Картер, взъерошив шевелюру. – Вчера, когда мы сложили череп из ключ-камней.

Би сразу широко открыла глаза и села.

– Мне тоже, – озадаченно сказала она и улыбнулась. – Ты был в странном, белом пространстве? Тебе показалось, будто ты пробыл там целую вечность?

Картер кивнул с облегчением, радуясь, что может поговорить с ней об этом.

– А в конце ты видела что-то… – он сморщился, подыскивая подходящие слова, – что-то, чего ты не помнишь, было ли оно?

Би кивнула и увидела, что глаза брата полны слёз.

– Ой, Картер, а что это было? – прошептала она.

– Пожалуйста, Би, больше никогда не садись на пароход! – взмолился он.

– О чём ты говоришь, Картер? Нам ведь нужно будет вернуться домой!

– Пожалуйста, Би. Никогда – или хотя бы не делай это без меня. Обещай мне! – Казалось, он охвачен паникой.

– Картер, расскажи, что ты видел.

– Вы были на «Косатке» с Тео, и там был огонь. Вы махали мне с палубы. Я был на другом пароходе. А потом… – тут у него полились слёзы, – потом «Косатка» взлетела на воздух. Она пошла ко дну, Би, и вы были на ней!

– Какой жуткий сон, – сказала Би, обнимая брата. – Не беспокойся, Картер, скорее всего, твой мозг просто смешал разные впечатления. Например, огненное дыхание Хиноки вчера во время драки – и шторм, который мы пережили у берегов Ару.

– Я знаю, что сны, которые мы видим ночью, – это не реальность, – продолжил Картер. – Но тот был совсем другим. Когда ключ-камни соединились, он показался мне реальным. Обещай, что ты не поднимешься на борт «Косатки» без меня.

– Хорошо, Картер, обещаю, – кивнула Би. – Только с тобой. Вчера у меня тоже было странное видение. Как и у тебя, мне показалось, что это воспоминание о том, чего ещё не случилось. Я видела тебя и Теодора – он был в смешном цилиндре и с длинными усами, а ты – в классном костюме и с аккуратной причёской. У тебя даже были шикарные ботинки! А на мне был гламурный наряд с блёстками – прямо как у взрослой на каком-то торжественном событии. Картер, если мы с Тео взорвёмся на пароходе – то как же мы сможем встретиться и посмеяться над моим видением? Оба сна глупые.

– Какие ботинки? – спросил Картер, немного успокоившись после слов сестры.

– Начищенные до блеска, – вспомнила Би. – Мы ещё смеялись, потому что ты наступил в кучку, оставленную каким-то завром.

– Тогда хорошо, что я был обут, – улыбнулся Картер.

– Вот именно так ты и сказал в моём видении! – воскликнула Би и тут же спохватилась, что разбудит остальных. – Дежавю, – добавила она уже шёпотом.

– Держа что? – не понял Картер.

– Дежавю – это по-французски. Означает «когда-то уже увиденное». Ты думаешь, что уже видел это раньше, но на самом деле не видел. Слушай, Картер, ничего из этого не случалось, и скорее всего не случится. Просто это фокусы нашего сознания.

Брат с сестрой решили в последний раз полюбоваться эпическим зрелищем – как над горами восходит солнце, потом навестили храпящего Теодора, который спал в стойле возле раненого спинозавра Хиноки. Масаки уже встал и упругой походкой направлялся к ним, радостно махая им рукой.

– Помогите мне сделать одну вещь, – сказал он, снимая с головы повязку. Он развязал шнурок, которым на темени были стянуты в пучок его длинные серебряные волосы, и они упали ему на спину. – Картер, повесь реликвию на этот шнурок и носи её на шее! – И он протянул шнурок мальчику.

– Спасибо. – Картер похлопал по карману, убеждаясь, что драгоценный ключ-камень на месте.

Масаки вынул из ножен свой длинный меч и протянул его Би:

– По давней традиции, если ты не используешь меч, ты должен что-то порезать им, прежде чем снова убрать в ножны. Некоторые самураи убивали какое-нибудь живое существо, попавшееся под руку, но большинство кололи себя в палец, чтобы на лезвие попало немного крови.

– Что вы хотите сделать сейчас? – спросила Би.

– Это сделаешь ты, – ответил он и, к её удивлению, протянул ей меч.

Девочка с трепетом приняла из его рук катану, стараясь правильно взяться за рукоять.

– Только, пожалуйста, не заставляйте меня никого убивать! – попросила она, внезапно испугавшись.

– Не волнуйся, – сказал Масаки. Он собрал в хвост свои длинные волосы, слегка приподнял их и нагнулся. – Пожалуйста, отрежь мне волосы, и покороче.

Би озадаченно перевела взгляд на Картера. Мальчик пожал плечами.

– Вы уверены, что надо это сделать?

Масаки кивнул:

– Но отрежь только волосы – голову оставь! Она мне ещё пригодится.

Би вздохнула и провела острым как бритва лезвием по волосам самурая. Длинные седые волосы остались в горсти у Масаки.

– Спасибо, – поблагодарил он с поклоном. – Мне так давно хотелось подстричься.

– Вы бы видели волосы Картера, когда мы встретились с ним в джунглях, – сказала Би. – Их одиннадцать лет никто не мыл, не причёсывал и не стриг! – Би поморщилась. – А уж кто там только не водился!

– Но для меня это не просто стрижка волос, – пояснил Масаки. – Она символизирует конец одного отрезка жизни и начало другого. – Он снова посмотрел на длинные серебряные волосы в своей руке. – Это волосы самурая-воина. Я должен обрить голову, чтобы стать монахом.

– Но ведь вы не монах, – возразил Картер. – Вы знаменитый седьмой спинозаврий!

– Я был им, пока твоя сестра не отрезала мне волосы, – ответил Масаки. – Та жизнь уже в прошлом. – Он улыбнулся. – Я останусь здесь и проживу её остаток не седьмым спинозаврием, а монахом. Я слишком много дрался в своей долгой жизни и теперь хочу покоя.

– Сейчас бы кофе! До смерти хочется! – Теодор перевернулся на спину и громко зевнул, но тут же охнул и схватился за перевязанный бок. Он радовался целительной силе завров, но в такие дни, как этот, горько жалел, что завролюдям чаще, чем обычным смертным, приходится рисковать не только здоровьем, но и жизнью. – Молодец, Бастер, – ласково сказал он и похлопал тиранна по носу. – Извини, что в последнее время тебе приходится так часто нас лечить!

Теодору пришлось отвечать на трудные вопросы детей, откуда у него ключ-камень Франклина, и он, уклонившись от подробных объяснений, сообщил им отредактированную версию: мол, Франклин попросил Ламберта, крёстного отца Картера, чтобы он передал ключ-камень крестнику, когда тот подрастёт, и Ламберт в Гонконге с этой целью вручил его Теодору. Про связь их любимого крёстного с мерзким Хейтером он решил рассказать как-нибудь в другой раз.

Услыхав, что Картер позвал его, он встал и вышел на улицу.

– Тео, гляди! Масаки подстриг волосы. Теперь он монах! – сообщил Картер.

– Я уверен, что настоятель в восторге от этого, – заметил Теодор, смерив оценивающим взглядом бывшего воина. – Значит, ты не пойдёшь с нами?

Масаки покачал головой.

– А что будем делать с Хиноки? – спросил Теодор. – Его снова лечат наши завры, и он поправляется. Я рад это сообщить.

– Разве это не ваша главная задача – привезти его вашему заказчику? – сказал Масаки. – Надеюсь, вы позаботитесь, чтобы этот благородный завр прожил последние годы жизни в достойных условиях? Я думаю, что для Хиноки минувшее сражение было последним и что ему, в отличие от меня, надо посмотреть мир.