Кунава понимал, что всё кончено. Свет мерк в его глазах, края мира почернели. Он закрыл глаза. Звать на помощь бесполезно – на много миль вокруг нет никого из приличных людей. Отбиваться от тенезавров тоже не имело смысла, потому что он терял последние силы. Всё кончено. Стая сейчас его съест.

Крик младенца вернул Кунаву из небытия. Он лежал в мокрой одежде и продрог. Должно быть, прошла гроза. В джунглях стояла тишина. Кунава посмотрел на крону радужного дерева и попытался вспомнить, что привело его сюда. Взглянув на свою искалеченную руку, он пошевелил обрубком. В памяти медленно всплывали недавние события. Запястье перестало кровоточить; рана покрылась толстой коркой и, странное дело, уже не болела. Он нажал на неё пальцами – и не почувствовал боли. Он снова стал вспоминать. Теперь вокруг не было ни рапторов, ни преследователей – но и младенца тоже не было.

Кунава сел, и ему показалось, что все его суставы заскрипели как ржавые; он лежал очень долго, и его тело онемело. Тучи чёрных мух и запах разложения говорили о соседстве смерти. На негнущихся ногах Кунава подошёл к разлагающимся телам супругов Кингсли.

Ребёнка там не оказалось. Неужели его плач ему только почудился?

Обычаи острова требовали сжигать тела умерших на погребальном костре, но сделать это Кунава сейчас никак не мог. Он знал, что белые люди часто зарывают своих покойников в землю. Глубокая рытвина между двумя корнями, в которой он недавно прятался, показалась ему подходящим местом. Здоровой рукой и ногой он выгреб из неё листья и крошки коры и с трудом перетащил застывшие тела в их мелкую могилу. Его отрубленная кисть тоже лежала неподалёку, и, не зная, что с ней делать, он положил туда и её. В конце концов, вместе с ними умерла часть его самого. Молодые родители лежали рядом – так же, как и погибли рядом, ушли в вечность, обняв друг друга в бесконечный миг смерти. Кунава нашёл в себе силы засыпать их приличным слоем земли и перегноя, а потом сел рядом с радужным деревом, чтобы собраться с мыслями.

Остались бы в живых эти белые люди, если бы он не согласился стать их гидом? Виновен ли он в их безвременной смерти? Их мальчика, крики которого послышались ему так явственно, похоже, сожрали тенезавры. Кунава потёр искалеченную руку. Он уцелел, хотя рапторы должны были растерзать и его.

Легенда, передающаяся из поколения к поколению в его семье, гласила, что Кунава был из племени завролюдей, защищённых высшей силой, но сам он никогда прежде в защите не нуждался. Он давно уже не жил в джунглях, и жизнь в городке ослабила его веру в старое предание. Но теперь он осторожно поцеловал отполированный временем фрагмент окаменелой косточки, висящий у него на шее; когда-то он принадлежал его отцу, а до этого – отцу его отца. Трагедия произошла под тем самым деревом, которое он должен был охранять – вместе с собиравшимися под ним заврами; когда-то отец взял с него такую клятву. Это было то самое дерево, которое хотели увидеть эти погибшие европейцы.

Вытерев слёзы, Кунава понял, что должен делать.

Он должен стать настоящим заврочеловеком, как и начертано ему судьбой.

Теодор Логан скатился с койки на мокрый пол и проснулся. Двигатель «Косатки» надрывно чихнул несколько раз и заглох; огромные, яростные волны играли маленьким лёгким пароходом. Ещё не придя в себя и помогая себе руками, Теодор встал с пола и посмотрел в иллюминатор на бушующий под полной луной океан. Вскоре луна скрылась под грозовыми тучами, а на правый борт парохода обрушился второй мощный удар, сбив с ног Теодора и всех остальных.

– Тео, ты проснулся? – послышался из рулевой рубки рокочущий бас капитана.

– Да, проснулся! – крикнул в ответ Теодор и, хватаясь за поручни, стал подниматься по ступенькам. На залитой волнами палубе стоял капитан Уилбур Вудс; его лицо осветила спичка, которой он безуспешно пытался зажечь свою трубку.

– Что это было? – Теодор с облегчением увидел, что Би с Картером крепко держатся за леер. С ними был и Бастер, чёрный карликовый тиранн. Капитан Вудс зажёг новую спичку, но её мгновенно погасил новый безжалостный порыв ветра.

– Они возвращаются! – с испугом воскикнула Би, глядя за борт.

Теодор вгляделся в бурные волны, пытаясь что-то разглядеть, но увидел только круглую луну, отражённую тысячи раз в чернильно-чёрных бурных волнах. Вдали, над горизонтом, маячил силуэт тропического острова.

– Держитесь крепче! – крикнул капитан Вудс сквозь грохот моря.

Би обвязалась верёвкой, а Картер заставил Бастера лечь на палубу и вцепился в его мощные перья. Теодор собрался с силами, готовый к любой неожиданности. Внезапно из тёмных волн выскочила гигантская туша и на мгновение зависла в воздухе, роняя морскую пену, но потом плавно изогнулась и снова нырнула в море.

– Какой огромный мозазавр! – ахнул Теодор.

– Он тут не один, – сказал капитан, оглядываясь через плечо. – Их целая стая!

Теодор повернул голову и с ужасом увидел, как из волн, ближе прежнего, появились ещё два мозазавра. Первый сразу нырнул, и высокая волна плеснула на палубу. «Косатка» стремительно рванулась в сторону. Теодора, стоящего возле рулевой рубки, сбило с ног и едва не смыло с палубы – он с трудом удержался, вцепившись руками в релинг. Волна прокатилась над его головой, загородив лунный свет. Лишь когда ударила молния и озарила всё вокруг, Теодор понял, что произошло. Пароход снова выровнялся, мозазавры ушли под воду – но палуба опустела.

– БИ! КАРТЕР! – закричал Теодор. Он в отчаянии шарил глазами по волнам, но всё было напрасно. Нигде он не увидел ни детей, ни тиранна.

Достав из рубки сигнальные ракеты, капитан Вудс подбежал с ними к Теодору. При свете красных фонтанов огня стал виден весь масштаб ущерба: большой кусок правого борта был полностью снесён, из недр парохода вырывался ужасный прерывистый вой.

– Срочно покинь судно! – приказал Теодору капитан Вудс и, перепрыгнув через поручень, спустился в маленькую деревянную шлюпку, находившуюся позади рубки.

Теодор поспешил за ним и помог снять брезент. Би с Картером барахтались где-то среди волн, и нужно было спасти их как можно скорее – хотя это была маленькая шлюпка, а не спасательный плот, и она могла не выдержать яростного шторма.

– Держи! – Теодор протянул капитану осветительную ракету и, увидев, что в лебёдке перекрутился канат, вынул из чехла свой охотничий нож.

– Стой, не режь! – крикнул капитан, но было поздно.

Мгновенно разрезанный, туго натянутый канат освободил мачту от тяжести, но при этом прикреплённый в ней гик пришёл в движение и сбил Теодора с ног. Пароход накренился, и Теодора потащило к зияющей дыре. Он вонзил нож в палубу и вцепился в него изо всех сил. Тем временем «Косатка» снова выровнялась. В одну секунду Теодор вскочил на ноги, выдернул из доски свой верный нож и, взбежав по ступенькам к шлюпке, поднырнул под свободно мотающийся гик.

В этот момент, в довершение всех бед, в корабельную мачту ударила молния, и тысячи щепок полетели в разные стороны.

– Вудс, где ты?! – заорал Теодор. – Садись в шлюпку!

Красная вспышка озарила трап, следом появился капитан и бросил в шлюпку ранец.

– Вот, вам пригодится, – крикнул он. – Когда мы поднимемся на новый гребень, я спущу шлюпку за борт и ты отправишься на поиски ребят.

– А ты?