Теодор с Ламбером стояли в ожидании, когда подействует укол, а Хейтер продолжал биться в конвульсиях. Прошли две мучительные минуты, а он всё шипел и кашлял, но потом стал успокаиваться и замолчал.

Через некоторое время охранник привёл в сумрачный кубрик перепуганного доктора.

– Какой укол вы ему сделали? – спросил доктор, подходя к успокоившемуся пациенту. Он наклонился над Хейтером и прижал ухо к его груди. – Прозрачную или зелёную жидкость?

– А в чём разница? – спросил Ламберт, а Теодор молча протянул доктору пустой пузырёк.

Но ответ на этот вопрос пришёл сам. Хейтер резко сел на койке и, схватив здоровой рукой толстые кожаные ремни, которыми был привязан, разорвал их словно бумажные. Одним махом рванул ремни на ногах и, освободившись, попытался встать.

Застывший от страха доктор опомнился первым и бросился в угол металлической комнатки, со стуком ударившись о стенку. Ламберт быстро спрятался за стражника и Теодора, а Теодор приготовился к любому развитию ситуации. Но Кристиан Хейтер не набросился на них, а повернулся к свету, льющемуся в открытую дверь, и убежал с быстротой, на какую были способны его ослабевшие ноги.

– Ловите его! Быстрее! – закричал Ламберт, показывая на дверь, но даже у Теодора не хватило решимости броситься в погоню. Зелёная жидкость увеличила внутреннюю энергию Хейтера, и он действительно превратился в чудовище.

Выйдя на палубу, они увидели, какое побоище устроил здесь Хейтер. Многие люди, пытавшиеся его остановить, пострадали и нуждались в помощи доктора.

– Как можно скорее увози детей в Японию, – посоветовал Ламберт. – Я останусь тут и разберусь с Хейтером. Не успокоюсь, пока он не будет пойман, даю слово. Тут ему негде спрятаться, а у меня много помощников. С такими травмами он долго не протянет.

– Да. И я считаю, что лучше ничего не говорить детям, – сказал Теодор. – Я не хочу, чтобы Би и Картер знали, что Хейтер здесь.

– Согласен, – Ламберт кивнул. – Ни слова. Когда всё закончится, я встречусь с вами в Японии и взгляну на спинозавра, которого вы привезёте.

– Итак, ты уверен, что у тебя надёжный источник?

– Ты сам увидишь, что император будет всячески готов помочь – только назови моё имя, – заверил его Ламберт. – Кроме того, Джеральдина практически свой человек в императорском дворце. Я пошлю телеграмму, чтобы вас ждали.

Теодор кивнул, поблагодарив его, и сумрачно добавил:

– Извини, что так получилось, Ламберт. Я понятия не имел, что за зелёная жидкость в пузырьке.

– Я разберусь с этим, поверь мне, Теодор, – отмахнулся Ламберт.

– Верю, – ответил Теодор.

В тот день, вернувшись домой, виконт закрыл дверь своего кабинета и повернулся к доктору Клаусу Ахтеке, молча сидящему в длинном чёрном пальто на кожаном диване. Доктор встал, щёлкнул каблуками чёрных кожаных ботинок, кратко кивнул и снова сел.

– Как там Теодор? – спросил доктор.

Виконт с довольной улыбкой потёр руки:

– Великолепно. А как там Хейтер?

– Вернулся на своё место, – ответил доктор.

– Замечательно. Надеюсь, он не доставил особых проблем?

Доктор снял тёмные очки, дыхнул на стёкла и, протерев их чёрными перчатками, поднял бесстрастный взор на своего босса. В его пустой глазнице блеснул новый камень.

– У меня всё под контролем, – усмехнулся он. – Вообще никаких проблем.

– Теодор и дети Кингсли отправляются завтра в Японию, чтобы забрать того завра, который тебе нужен, – продолжал виконт. – Когда они доставят его, важно разлучить мальчишку с сестрой и Логаном. Он нам ещё пригодится, а от остальных можно избавиться. Я хочу вернуть свои ключ-камни и получить доспехи того самурая. – Отдав распоряжения, виконт направился к двери. – Мне надоело делать вид, что они мне симпатичны, – проворчал он. – Сейчас для меня самое важное – одеть последний манекен и таким образом сделать мою коллекцию завершённой.

В Японию они плыли совсем не так, как несколько дней назад до Гонконга. Теперь они были почётными гостями виконта Лампрехта Кнутра, главы торговой компании «Заурия», с соответствующими плюсами – одним из которых была его яхта класса «люкс». Расставаясь с капитаном Вудсом, Теодор добился, чтобы его другу щедро заплатили. Ещё он тихонько шепнул ему о сбежавшем Кристиане Хейтере и предупредил, чтобы Вудс был начеку. Теперь, на борту «Сирены», всё это уже казалось далёким и забытым.

Аня сама позаботилась о декоре кают – всё было роскошно: полированное дерево, позолота, шёлковые драпировки. Картера привёл в восторг граммофон на пружинах – для противодействия качке. Мальчик ставил пластинки на полную громкость, чтобы сидящий в трюме Бастер мог слушать музыку. Теодор закрывал уши ладонями: ему казалось, что эти оперы слышит не только тиранн, но и всё Восточно-Китайское море. Он даже попросил капитана, чтобы тот приказал мальчику убавить громкость, но капитан заявил, что чёрный карликовый тиранн на борту его яхты – огромная удача, о какой он только мог мечтать, и что он не хочет рисковать, вызвав недовольство самого высокочтимого пассажира.

И в самом деле, появление Бастера всюду вызывало восторг. Когда они в порту сошли на берег, Картер с трудом отгонял восхищённых японцев, пытающихся выдернуть у тиранна одно-два пёрышка в качестве талисмана, и беспокоился, что же будет во дворце брата императора. Ещё он постоянно думал о том, как впервые встретится со своей тётей Джеральдиной. Ему было интересно узнать о ней больше, но Би почти ничего не могла ему сообщить – только то, что та была старшей сестрой их матери Грейс и после войны уехала из Англии. Теодор тоже ничего не рассказывал, хотя провёл с Джеральдиной довольно много времени в Америке, и всякий раз менял тему, когда мальчик приставал к нему с расспросами.

Прибыв в королевский дворец, они вошли в величественный двор, минимально украшенный в традиционном японском стиле. Стены зданий раздвигались при тёплой погоде; возле выложенных плиткой дорожек стояли высокие столы, на которых в красочных горшках росли старинные деревья-бонсай; земля вокруг них была выложена мхом. Получался лес в миниатюре. В середине двора виднелся прудик, а вокруг него своеобразный сад из песка с волнистыми линиями и красиво выложенными круглыми камнями.

После нескольких недель, провёденных в море и конюшне, Бастер при виде песка пришёл в восторг. Соблазн был слишком велик, и тиранн стал кататься в песке, унимая зуд в спине.

– Бастер, нельзя! – закричал Картер, бросившись за ним следом.

Но тиранн продолжал кататься, радостно трубя и разбрасывая хвостом песок в разные стороны. На месте элегантного узора появились бугры и ямы, словно там только что отложили яйца мозазаврихи. Теодор и Би ухитрились схватить Бастера за уздечку, а Картер, взяв лежащие неподалёку грабли, попытался что-то поправить, но вместо волнистых линий у него, конечно же, получилась мешанина из острых углов и царапин.

– О боже! – испугалась Би. – Что подумает о нас брат императора?!

Тут откуда-то сверху донеслись смех, взрыв японских фраз и топот ног по ступенькам, а потом строгим тоном голос взрослой женщины произнёс ещё несколько японских фраз. В дверях показалась девочка, ровесница Картера, в яркой пижаме из шёлка и вышитых шлёпанцах. Увидев Бастера, она сразу подбежала к нему.

Картер схватил тиранна под уздцы и погладил его перья, успокаивая:

– Я прошу прощения за песок: он нечаянно.

– Глупости, – ответила девочка по-английски. – Его естественная среда обитания – морской берег. Песок помогает ему бороться с паразитами.

Картер, застигнутый врасплох, даже растерялся.

– Откуда ты знаешь… – начал он, но тут другой голос заставил восхищённую девочку оглянуться: