– И оно меня вылечило? – недоверчиво спросил Масаки.

– Нет-нет, оно тебя сейчас разбудило. – Теодор убрал коробочку в карман. – Твои раны были вылизаны – дважды! – сказал он. – Не мной, – пояснил он, с досадой отметив, что разговор не клеится. – Ты был очень плох, старик – нет, не из-за старости… ну, ты вполне… но…

Завязывая пояс кимоно, Масаки озадаченно посмотрел на Теодора:

– Так что, меня вылизали эти двое глупых мальчишек-монахов?

– Нет, тебя вылизали наш тиранн и два паразавра, – сказал Теодор. – Они исцелили тебя.

– Кто научил тебя этому секрету? – спросил Масаки.

Теодор повернулся к Масаки, расстегнул на себе рубашку и приспустил её на левом плече:

– Мне попала сюда пуля, – он похлопал пальцами по шраму. – Но мальчишка спас меня таким же образом в джунглях. Меня вылизали рапторы. Я бы не выжил, если бы не это средство.

Масаки вперил в Теодора пристальный взгляд:

– Тогда мы с тобой люди одной породы.

Теодор кивнул, застёгивая рубашку.

Немного помолчав, Масаки снова заговорил:

– Как ты догадался, что я заврочеловек?

– Подобное притягивает подобное, – ответил Теодор вместо объяснений. – Я приехал сюда с леди и тремя детьми. Ты видел мальчика – это он тогда спас меня.

– Тот, который меня ударил? – Масаки пощупал свой нос. – Мерзавец!

– Он очень сожалеет об этом, – извинился Теодор за Картера. – Мы прибыли сюда, чтобы встретиться с тобой и посмотреть на твоего удивительного друга. – Он показал жестом на спящего спинозавра. – По словам моего друга, этот завр последний в роду. Это правда, что он дышит огнём?

Масаки громко захохотал, но тут же схватился за свой ещё не заживший бок.

– Может, ты расскажешь, как добился этого? Монахи говорят, что он сжёг здание.

– Неужели? – Масаки вытаращил глаза. – А ты совершил такое далёкое путешествие, чтобы поглядеть на моего дракона, потому что так тебе велел твой друг? Ты его слуга?

– Я сам по себе, уверяю тебя!

– Твой друг, – спросил Масаки, – он один из нас?

– Заврочеловек? – Теодор посмотрел в глаза Масаки. – Нет, он просто сочувствует нашей миссии.

Масаки махнул рукой:

– Откуда я знаю – может, ты заодно с бандитами? Докажи мне, что ты заврочеловек!

Теодор встал на ноги:

– Я не встречался с теми бандитами. Скажи честно: неужели я похож на бандита?

Масаки оглядел его с ног до головы и фыркнул.

– Вот, взгляни, – сказал Теодор, доставая свой нож.

– Убери руки с ножа! – закричал Масаки, сжав кулаки.

– Я только хочу, чтобы ты посмотрел на мой ключ-камень, – успокоил его Теодор. – Он вставлен в рукоятку. – Он осторожно вынул нож из ножен. Ключ-камень ожил в неподвижном воздухе и сверкнул.

При виде него глаза старого самурая наполнились слезами.

– Он прекрасный, – пробормотал он, взяв нож из рук Теодора, – и живой! – Старик долго не отрывал глаз от опала. – Когда-то давно и у меня был такой камень, – печально заметил он.

– Знаю, – кивнул Теодор. – Тебе пришлось отдать его вместе с мечом людям императора.

– А ты откуда знаешь?

– Настоятель рассказал нам о том, что случилось много лет назад.

Масаки заглянул в глаза Теодору и вернул ему нож.

– Никогда не повторяй мою ошибку, – сказал он. – Ты можешь передавать свой ключ-камень только другому заврочеловеку.

– Я знаю, – подтвердил Теодор и убрал нож в ножны. – А теперь расскажи, какую реликвию требуют у тебя бандиты.

– Я был всего лишь её хранителем, – ответил Масаки. – Отец когда-то сказал мне, что за ней придёт Избранный и мой долг её сохранить. – Он печально вздохнул и покачал головой. – Но реликвия пропала – я не выполнил отцовский наказ.

– Тот бандит, – перебил его Теодор, – он Избранный?

– Нет-нет! – воскликнул Масаки. – Вот почему он не должен завладеть ею. Что ты знаешь о пророчестве?

– Я слышал разные истории, – ответил Теодор. – Об этом пророчестве говорят многие завролюди.

Масаки кивнул:

– Отец сказал, что мальчик, родившийся наполовину человеком, наполовину завром, придёт ко мне с одной половинкой древней реликвии, и когда половинки соединятся, это даст ему силы одолеть последнее испытание. Я провёл всю жизнь в ожидании Избранного, как до этого и мой отец. Я должен поблагодарить тебя – ты спас меня так, как и нужно спасать завролюдей, – с поклоном сказал Масаки.

– Так что с реликвией? – настаивал Теодор. – Куда она пропала?

Масаки вздохнул:

– Реликвия сотни лет хранилась внутри каменной статуи мальчика с головой раптора. Статуя стояла в древнем храме. Когда, много лет назад, храм постепенно разрушился, один из моих предков-завролюдей посадил на том месте сакуру, чтобы она выросла и защищала хрупкую статую.

– Во время моих путешествий мне попадались и другие храмовые деревья, – сказал Теодор.

– Интересно. В Японии только завролюди могли найти священное дерево, и это знание передавалось из поколения в поколение. Раньше его хранил мой отец. Он разводил спинозавров и учил их дышать огнём. – Масаки помолчал и вздохнул. – Когда я подрос, меня не интересовали странные отцовские истории про завролюдей – я мечтал стать самураем, как те люди, что приходили к моему отцу и покупали его спинозавров. Но моя семья принадлежала к другому сословию, и нам это было строго запрещено. Потом однажды к моему отцу приехал шестой спинозаврий, чтобы купить у него одного из страшных огнедышащих завров. Отец знал, что это был мой единственный шанс исполнить свою мечту, и предложил сделку: он продаст самураю спинозавра, если тот в обмен возьмёт меня в ученики.

– Значит, так заврочеловек стал самураем? – спросил Теодор.

– Да, через много лет мой сэнсэй умер, а я стал седьмым спинозаврием. – Масаки ласково погладил шипы на подбородке своего спинозавра. – Я странствовал, жил как самурай – защищал слабых, убивал своих врагов, любил женщин, – пока однажды не был жестоко ранен в сражении. Конечно, отец рассказывал мне, как лечатся завролюди, но я не верил. И тут передо мной встал выбор – убить себя, как того требует кодекс самураев, или излечиться как заврочеловек. Мой спинозавр Хиноки, вот этот самый, спас мне жизнь. Тогда я понял, что отцовские слова про завролюдей – правда и что у меня есть более высокое призвание в жизни.

Теодор кивнул, соглашаясь со словами Масаки.

– Увы, когда я вернулся домой, отец уже умер. – Масаки печально вздохнул. – Скажи мне, твой ключ-камень… его отдали тебе без принуждения?

– Да, – ответил Теодор. – Хотя много лет я даже не подозревал о его силе.

– Это хорошо. Согласно священным преданиям, всякий, кто завладел ключ-камнем обманом или силой и хочет использовать его силу, будет проклят, потому что он незаконный хранитель, – пояснил Масаки.

Теодор вспомнил, что стало с Кристианом Хейтером, и подумал о ключ-камне, вставленном в ужасный крюк, которым коротышка терроризирвал Бастера и других завров, и о том, как Хейтер на Ару украл ключ-камень с мёртвого тела Франклина.

– Такие самозванцы не завролюди, – продолжал Масаки. – Совсем наоборот. Мой брат взял отцовский ключ-камень самовольно. Он был злым и невежественным; он знал историю реликвии и хотел завладеть её силой. Я поспорил с ним, и мы подрались – к огорчению нашей матери. Я одолел его, но реликвия уже не была в безопасности, поэтому я взял её и бежал.

– И ты пришёл сюда, – сказал Теодор. – Но только я не понял – что это за реликвия?

Масаки помолчал, пристально глядя на Теодора, словно раздумывая, можно ли ему доверять, но потом продолжил:

– Конечно же, это ключ-камень. Он сделан из маленького черепа доисторического динозавра. Он надёжно хранился в статуе, пока мой брат не забрал его оттуда.

По спине Теодора поползли мурашки. Это был тот самый ключ-камень, который спрятан в рукояти меча-катаны!

– Когда я впервые взял его в руки, я мысленно увидел огромное пламя, промчавшееся по земле и охватившее священную сакуру, – продолжал Масаки. – Опасаясь худшего, я перед своим бегством срезал с дерева ветку. На следующий день моё видение сбылось. Разъярённый Тобуку сжёг деревню; сгорела и священная вишня. Мастер-оружейник вставил ключ-камень в мою собственную катану, скрыв его под рукоятью. Я пришёл в этот монастырь и посадил в землю срезанную ветку священной сакуры, а реликвия постоянно была со мной. – Масаки согнулся; его тело сотрясали рыдания. – Но я старый глупец! Я не имею права носить звание спинозаврия или самурая. Я отдал свою катану, а с ней и реликвию, мой ключ-камень. Я никогда никому этого не говорил, только ты теперь знаешь об этом. Я слишком слаб и стар, чтобы защитить кого-то обычным мечом. Боюсь, что наше положение безнадёжно. Друг мой, завтра мы все будем убиты. Тобуку не ведает пощады. Он считает, что реликвия спрятана где-то здесь. Но её здесь нет… она… о!.. неизвестно где! – Масаки застонал от горя и досады. – Вот теперь я рассказал тебе мою историю – но ты ещё не рассказал мне про себя. Зачем ты прибыл сюда?