— Лезем! — скомандовал Макс, — нужно раздобыть еды, согреться и переодеться — в джинсах мы выглядим уж слишком экзотично для данного контингента.

Он первым вылез из-за стога и тут же наткнулся на выросшего из темноты высокого темноволосого юношу с быстрыми умными глазами.

— Вторженец! — удивленно пробормотал парень. — Еще один!

— Были уже типа нас? — тихо поинтересовался Макс. Юноша внушал ему доверие.

— Девушка была, недавно, — задумчиво ответил черноволосый.

Алистер и Оксана вылезли из укрытия и также предстали перед пареньком.

— Девушку звали Лив? — взял профессор быка за рога.

— Именно… — удивился он, — так вы за ней пришли?

— Да, — нетерпеливо выкрикнул Макс. — Если ты знаешь что-нибудь о ней, расскажи. Ей грозит опасность!

Быстроглазый внимательно оглядел всю троицу, прикидывая что-то в уме, а потом решился:

— Я помог ей выбраться из города. Она уже давно должна быть в вашем мире.

— Вот видите, мальчики, — поспешно вставила Оксана, — проводили Мас… то есть Лив домой, нам тут делать нечего.

Макс цыкнул на нее, непроизвольно сжимая руки в кулаки — тупость и недалекость бывшей доводили его до белого каленья.

— Лив не вернулась, — тихо произнес профессор. — Юноша, если вы что-нибудь расскажете нам о ней, мы будем вам очень признательны.

Паренек нахмурился, посерьезнел и, словно приняв решение, произнес:

— Не вернулась… помогу. Вам нужно переодеться. Идемте. Кстати, меня Расти зовут.

— Очень приятно, — произнесли одновременно Макс и Алистер.

Расти приоткрыл дверь черного входа и, заглянув, убедился, что никого нет.

— Я тут подрабатываю конюхом по вечерам, — поведал он. — Сегодня народу в заведении тьма. Есть хорошенько принявшие на грудь. Украсть одежду не составит труда. Вам альета, тоже подберем что-нибудь более подходящее. Лашат сегодня собралось неимоверно много.

— Что такое «лашат» и какое отношение это имеет ко мне? — скривилась красавица.

Расти впустил троицу в заветное тепло задних сеней таверны, и внимательно оглядев высокомерную девицу, мирно пояснил:

— Лашата — это женщина… проводящая время с мужчиной за деньги, — покраснел он, — уверен, вы не имеете к ним никакого отношения.

Макс заржал в голос, мысленно ставя пять баллов спасительному пареньку. Алистер провел по губам ладонью, стирая невольную улыбку.

Следуя за Расти, троица поднялась на второй этаж. Длинный коридор радовал взор серыми хлипкими дверями в два ряда. Как в какой-нибудь дешевенькой гостинице или общежитии.

— Номера, — тихо подтвердил предположение Расти.

Он принялся прикладываться ухом к каждой створке, знаком показывая спутникам молчать. Троица продвигалась вслед за провожатым бесшумно, только половицы старого рассохшегося паркета иногда скрипели под тяжестью Алистера.

— Тут, — наконец остановился Расти около очередной двери.

Он осторожно приоткрыл ее и, убедившись, что парочка в номере крепко спит, опьяненная любовью и алкогольными напитками, шмыгнул в щель и вернулся с охапкой тряпок ровно через секунду. Тряпье при ближайшем рассмотрении оказалось коричневыми мужскими портками и хлопковой продранной на рукавах туникой устрашающего размера.

— Это вам, — протянул добычу профессору Расти.

Серое воланистое платье, мятое и с огромным декольте, было передано Оксане.

— Я ЭТО не надену! — брезгливо заявила Оксана держа наряд на двух пальцах вытянутой руки.

— Сожалею, альета, но другого раздобыть не смогу.

— Одевай и не выпендривайся! — зашипел Макс на бывшую.

С возмущением оглядевшись по сторонам и не найдя ни у кого поддержки, Оксана с физическим отвращением облачилась в платье местной куртизанки прямо поверх своих вещей.

— Какая вы умница, Оксана! — искренне восхитился профессор, — и теплее будет, и заразу не подцепите, — Оксану заметно передернуло, — и от местных жителей отличаться не будете.

— Надо тебе тоже одежду раздобыть, — Расти обратился к Максу. — Продолжим поиски.

Не знаю, сколько времени я находилась в забытье. Иногда мне снились сны, ничего связанного в более-менее единый сюжет, просто дикая мешанина образов, красок, обрывков воспоминаний. Иногда я чувствовала, как меня берут за руку, рядом произносят какие-то слова, чувствовала на себе чьи-то ладони, но реальность быстро ускользала в далекий неясный чертог, куда я никак не могла попасть.

Иногда мне было ужасно холодно, и тогда кто-то заботливый накрывал меня теплым покрывалом, иной раз адская жара выжимала все соки, и мой лоб накрывала смоченная в прохладной воде ткань.

Однажды мне стало лучше настолько, что удалось распахнуть глаза. Старую ведьму Годию, хлопотавшую вокруг меня я узнала сразу. Поняв, что забытье отпустило пленницу, она улыбнулась и тут же дала выпить теплый горький травяной чай.

— Напугала ты нас, вторженка, — проскрипела колдунья, — уж думала, помрешь ты, с болезнью не сдюжишь. Принц, который день мрачнее тучи ходит. Пойду найду его, обрадую.

— Не-е-ет, — слабо простонала я, не отрываясь от чарки с живительной влагой, — убьет он меня.

— Чего это он тебя убивать будет? Знаешь, сколько золота на мази да снадобья для тебя отсыпал? — хмыкнула ведьма и скрылась за дверью.

Нельзя было не признать, как поменялось отношение Годии ко мне с нашей последней встречи. В тот раз она и не смотрела на безродную вторженку, а в этот и говорить изволила… чудеса да и только!

Стивник, через некоторое время вихрем ворвавшийся в мои покои, выглядел серьезным и очень злым.

— Очнулась! — рыкнул он, не глядя на меня. — Годия, она сможет встать?

— На полчаса, сможет, — прозвучал задумчивый ответ. — Далее не ручаюсь.

— Получаса для наказания вполне хватит, — удовлетворенно кивнул он и направился в мою сторону.

Ну почему мне сразу нужно было открывать глаза?! Отчего не додумалась притвориться, что все еще без сознания? Теперь еще и наказанию подвергнусь… что за черный мир такой?

— Вставай, ходячее несчастье, — подал руку он мне.

— Э-э-э, Стивник, я не могла поступить по-другому… — попыталась я оправдаться.

Интересно, какую пакость он задумал теперь? Розгами высечет? Ванную заставит для себя набирать? В котле сварит заживо?

— Перестань! — коротко рыкнул он и подхватил меня на руки. — Там все в сборе уже.

— О-о-о только не публично! — простонала я, прикрывая глаза от ужаса.

— Отчего же? — хмыкнул принц и внимательно взглянул на меня. Замедлил шаг, прищурился и поинтересовался, — Маленькая, это ты подумала, что я ТЕБЯ собираюсь наказывать?

«Нет, блин, Мэрилин Монро, что за глупые вопросы?»

— Ну да, кого же еще? — тихо проговорила я, ощущая себя полной идиоткой.

Стивник усадил меня на подоконник широкого окна, и, отступив на полшага, рассмеялся в голос.

— Это за что же, я тебя должен наказать? За то, что со сломанными ребрами воду таскала, спасая жизнь служанки?

Он смеялся, а мне стало так противно, тоскливо и одиноко. Своими дурацкими поступками, полунамеками и откровенными угрозами он превратил меня в забитое существо, только и ожидавшее порцию очередных тумаков от жизни.

— Стивник, я так от тебя устала! Совершенно не смешно, что я трясусь, как лист на ветру, от каждого дуновения твоих действий.

Принц посерьезнел, вплотную подошел ко мне и заправил выбившуюся прядь за ухо.

— Н-да, похоже, я перегнул палку. Маленькая, простишь? Я вел себя не очень хорошо и непонятно, но всему есть объяснения. Я позже откроюсь тебе, пойдем и насладимся возмездием вместе.

— А может без меня? — вот чего не любила, так это жестокость. Даже по отношению к врагам. Публичные казни, разносы, выговоры — точно не мое.

— Нет, — отрезал королевич и, подхватив обреченную вторженку с подоконника, зашагал дальше по коридору.

Он внес меня в круглый зал, где на расставленных вдоль стен креслах сидели Зигмунд, симпатичная девушка, похожая на Флер, сама стивникова невеста с видом королевы и Матри, то и дело ерзавшая на месте, не привыкшая сидеть в компании господ и хозяев.