— Расслабься, — ладонь совершила пару дружеских похлопываний и замерла в районе солнечного сплетения. — Сейчас ты под моей защитой. Никто не посмеет тронуть тебя.

— Не могу… — тихо призналась я, сжавшись в единый комок нервов.

— Понимаю, — его глубокий бархатный голос словно пытался ее убаюкать. — Но нужно выспаться. Завтра выдвигаемся на рассвете.

— Стивник, куда ты меня везешь? — попыталась вновь выяснить свою участь.

— Увидишь, красавица. Спи, хорошо?

Принцева рука совершила еще несколько невинных поглаживаний и затихла.

Его дыхание сделалось размеренным и спокойным. Я снова начала замерзать. Как-то само собой получилось, что оказалась у него под боком. Во сне он уложил мою голову на свое плечо и обвил второй рукой.

Несмотря на страх и ненависть к нему, в тот момент я не испытывала отрицательных эмоций. Только тепло, уют от его объятий, и действительно чувствовала себя защищенной. Как… как жена, рядом с любимым мужем. Только разница была в том, что свадьба между нами — абсурд, а он мне не муж, а пленитель, каждый час напоминавший, что должен убить. И жива я до сих пор лишь потому, что кровожадный королевич, видите ли, не придумал еще особо изощренного способа…

Терзаемая мыслями из крайности в крайность, я и сама не заметила, как уснула.

Утро застигло не вовремя: посреди идиллического сна, где мы со Стивником жили в собственном доме на берегу озера и играли с золотистым ретривером Пиратом в мячик.

Стивник аккуратно потряс меня за руку и потрепал по щеке:

— Просыпайся принцесса.

— Нет… — сонно простонала я. — Еще пять минуточек, пожалуйста…

— Никаких минуточек! Вставай, я пока туманного уберу.

Тут же зажмурила глаза, пытаясь забыть последние слова и вернуться к Пирату — надо же! Даже кличку ему уже придумало мое подсознание. Чудеса!

Стивник фыркнул и удалился. Пират, как назло в голову уже не лез. Я привстала, ощутив, что больше не могу дышать носом — забит, а голова тяжелая и «трещит по швам».

"Простудилась… о, черт, вернее как тут принято, Лордон! — простонала про себя. — «Терафлю» и «Колдрексов» у них тут точно нет». О пшикалке, сужающей сосуды и мечтать не могла.

Да хоть обычного аспирину бы — потерла висок. Ранение на боку также дало о себе знать неприятным пощипыванием.

— У, садист проклятый! — тихо взвыла я, дотронувшись до раны и поминая таксиста.

Стивник тем временем освободил проход от камней и, подняв на руки бездыханное тело туманного пса, покинул пещеру. Я увидела лишь рыжеватый пушистый хвост животного и снова вспомнила Пирата. Стало еще хуже: как бы хотелось остаться там во сне, где не надо бояться чокнутого кровожадного принца, каждую минуту грозящего изощренной казнью, а просто играть с ним в выходные. С ним и с нашей собакой, а не туманным монстром, пожелавшим сожрать незадачливых путников прошлой ночью.

Помотала головой, отгоняя сюрреалистичное видение. Этот Стивник, небось и не знает, что бывают выходные, а псов можно не только убивать, но и играть с ними. При мысли о королевиче меня взволновали более насущные проблемы: заплести поаккуратней волосы, умыться, зубы почистить, ну и другие элементарные утренние заботы. В общем, не хотелось предстать перед ним растрепанной после сна.

Приведя себя в минимальный порядок, насколько это возможно в походных условиях, я с опаской выглянула из пещеры. Принца нигде не было видно. Невдалеке в низине журчал горный ручеек. Обрадованная, я дернулась к нему и блаженно погрузила ладони в ледяную чистейшую воду. Умылась, попила, налюбовалась на себя в водной глади.

— «Ох, сейчас бы зубную щетку сюда и пасту!» — мысленно вздохнула, признавая, как мало человеку нужно для счастья.

— Красивая, красивая, — раздался над головой глубокий бархатный голос. — Завтракать идешь?

Он протянул руку, помогая подняться, второй же удерживал холщевый мешочек, до краев наполненный давешними ягодами, будь они не ладны, из-за которых меня чуть в болото не затянуло.

— Собери наши вещи из пещеры, а я пока ягоды помою. — Приказал Стивник, нагибаясь к воде.

— К тебе в рабыни не записывалась! — тут же разозлилась я. — Сам иди и собирай. А я мыть буду.

Нет, ну в самом деле. С какой радости командует здесь? Он не мой принц, я вообще из другого мира, и нечего ему тут условия ставить. И вообще, я — девочка. И мне легче ягодки в речке помыть, а не…

Стивник, явно не привыкший чтоб ему кто-то перечил, вытаращился на меня черными глазами и прервал мои рассуждения:

— Очень ошибаешься, на счет рабыни, — процедил он, поднимаясь во весь рост.

«Ой, мамочки!» — пятилась я от надвигавшейся на меня темной двухметровой громадины с молниями в антрацитовых глазищах.

Допятилась, пока не уперлась спиной в скалу. Вжалась, побледнела, с ужасом наблюдая, как он с яростью откидывает мешок с ягодами. Медленно, не теряя зрительного контакта, заносит кулак.

— Узнаешь свое место. Я тебя сейчас так проучу, что навсегда запомнишь, как с принцем разговаривать, если жива останешься! — быстро прошипел он сквозь зубы.

«Сейчас как вмажет, и никто мозги не отскребет», — ошалело успела подумать я, почувствовав, как кулак пронесся в миллиметре от лица и удар пришелся на стену.

«Промахнулся? Нет, вряд ли, пожалел», — и тут боль в ране заставила меня согнуться пополам.

— Эй, не притворяйся, — прорычал разгневанный принц, — не трогал я тебя.

Я не смогла разогнуться, так и сползла по стеночке, держась за бок. Перед глазами все плыло и разлетались разноцветные мушки.

— А ну, вставай! — начал беситься он по новой. Схватил за руку и дернул на себя что было силы.

Меня, конечно, подбросило кверху, как тряпичную куклу, но устоять на ногах, я не смогла. Так и повисла на нем.

— Что с тобой? — чуть смягчился его голос. — Лив, не молчи!

Он приподнял меня за подбородок и заглянул в полные слез и искр от боли глаза.

— Ммм… — невнятно промычала в ответ и потянулась к ране.

Вот теперь я наглядно поняла, что означает выражение: «увидеть небо в алмазах». Зверский королевич продемонстрировал мне его во всей красе.

— О, Лордон! — рыкнул принц.

Он осторожно прислонил меня к стене, опустился рядом на одно колено и задрал сорочку. Мне было не до стыда.

— Похоже, у тебя жар, — озабоченно проговорил злыдень растеряв весь свой запал. — И рана воспалилась.

Потер руки и накрыл разогретыми ладонями пылавший лоб и ранение. Я, было, дернулась, но он успокаивающе прошептал:

— Не бойся, лежи, сейчас должно пройти.

Мне и впрямь полегчало через какое-то время. Стивник понял это и прикрыл шрам сорочкой. Потрепал пленницу по щеке и неожиданно наклонившись, коснулся губами моих губ. Я боялась пошевелиться, только глаза мои, что называется, поползли на лоб, когда он попытался поцеловать меня по-настоящему. Еще ни разу не целовавшись, боязливо сжала губы, но, вопреки страхам, принц не стал проявлять настойчивость. Разогнулся, поднялся и протянул мне руку.

— Последнее тоже было частью лечения? — чтобы убрать неловкость нервно спросила я.

— Нет, — очаровательно улыбнулся Стивник. — Последнее — исключительно домогательство. В самой наглой форме. Воспользовался, так сказать, моментом.

— Ну, ты и коварный тип! — полушутя-полуобиженно возмутилась я.

— Обаятельный гад, — подтвердил он, веселясь.

— Неужели и правда, ударил бы? — мне нужно было что-то говорить. Поцелуй действовал на меня как-то очень странно. Чувствовала себя мега неловко.

Стивник вновь остановился и, развернув, заглянул в глаза.

— Не доводи меня, красавица. А то быстро красоту твою подпорчу. Зубки-глазки повыбиваю. Мало таких, кому понравится подобная прелесть!

Макса и Алистера мирно трясло в зоне турбулентности. Парень прикрыл глаза, все еще не веря до конца, что удалось пересечь границу по поддельным документам. Профессор, несмотря на всю свою чудаковатость оказался весьма пронырливым типом, имевшим кое-какие связи с околокриминальными структурами. Все-таки у него учились дети разных слоев населения. И этих, в числе прочих. Хороших оценок, понятное дело, тоже хотелось всем.