Если что-то пойдёт не так, то вместе с моей последней надеждой погибнет и оборотень. Парень ободряюще улыбнулся мне, но панике, затаившейся в багровых глазах, скрыться не удалось.

Маруся пыталась ранее провернуть то же самое для Даши, но донор не выдержал, и всё закончилось трагично. Это было последним аргументом Маруси, чтобы Лёша отказался от такой затеи, но тот лишь мужественно промолчал и протянул вперёд руку. Ведьма глубоко вздохнула и завязала в узел переливающуюся нить на его запястье.

Нить эта тянулась дальше и заканчивалась идентичным браслетом на моей руке. Именно через такую связь силы Шелтона будут переходить ко мне. В руках у Андрея, стоявшего неподалёку, были гигантские ножницы, которыми он в определённый момент перережет эту нить, завершив таким образом моё перерождение. Важно было выбрать для этого правильное время, чтобы довести до меня в нужном количестве донорские силы и не успеть погубить самого Лёшу.

Пока Маруся подготавливала всё необходимое к процессу, я отчаянным шёпотом допрашивала красноглазого, почему он больше не зациклен на моём приезде в Залесье. Юноша отвечал сухо и односложно. Единственное, что удалось вытянуть из него, так это то, что произошла «расцикловка». Больше он не объяснил ничего — ни причины, ни обстоятельства.

Колдунья снова вернулась к нам. В одной руке она держала книгу, в которой подробно был расписан алгоритм обряда, а другую руку занимал очередной ромбовидный предмет. Похоже, вся мистика в Залесье строилась исключительно на ромбах. Я зачарованно наблюдала за действиями Маруси. Женщина сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Все одинаково сильно боялись неизвестности, в которую придётся окунуться с началом перерождения.

Стоя напротив нас, Маруся наконец заглянула в книгу и подняла вверх руку с ромбом. Я не смела шелохнуться. Ведьма медленно произносила какое-то витиеватое заклинание. Наверное, это было что-то на латыни.

Ни один звук, кроме голоса чародейки, не существовал более в подвале. Не поворачивая головы, я скосила взгляд на Андрея. Парень то зажмуривался, то снова глядел на нас, боясь пропустить что-то очень важное. Лучше всё же мне не смотреть сейчас на это до смерти испуганное лицо, а то сама потеряю сознание от страха.

Маруся закончила произносить заклинание и чуть опустила руку, вытянув её вбок параллельно полу. Ромб, до этого бесцветный, едва заметно окрасился разными оттенками. Ниточка на моём запястье чуть потеплела. Колдунья набрала в грудь побольше воздуха и продолжила зачитывать волшебные слова.

Я попробовала посмотреть на Лёшу, но тот сидел так неподвижно, что не получалось сфокусироваться, поэтому пришлось прекратить эти попытки. Насмотримся друг на друга, когда обряд завершится успехом. Другого исхода быть не могло.

Второе заклинание тоже подошло к концу. Маруся снова поменяла положение руки с ромбом, что светился теперь ещё заметнее, на этот раз опустив его строго вниз. Нить нагрелась сильнее. Громкий женский голос опять разнёсся по подвалу, оглашая очередные слова на незнакомом языке.

Во время последующего заклинания, при руке с ромбом, направленной в ещё одном параллельном полу направлении, запястье от нитки начало нестерпимо жечь. Я уловила, что Лёша осторожно сжал пальцы привязанной руки в кулак. Он чувствовал то же самое.

Когда Маруся вновь вернула ромб в крайнее верхнее положение, магический предмет ярко светился, переливаясь всеми возможными цветами. С началом нового заклинания мне показалось, что сейчас я отключусь, не выдержав нереальной боли в запястье. Чувство было такое, словно меня снова прижгли паяльником, вот только на этот раз обжигающий предмет никуда не убирали. Не сумев сдержать тихое мычание, я заёрзала ногами по полу.

В этот момент нить вспыхнула. Мы все дёрнулись, но остались каждый на своём месте. Андрей был готов в любой момент, услышав команду, разрезать горящую нить. Маруся же продолжала читать своё заклинание. Резко закружилась голова, перед глазами всё сначала потемнело, а затем затянулось фиолетовой дымкой. Я почти не чувствовала собственного тела, больше не командовала им! Голос ведьмы стал тихим-тихим и перекрылся каким-то непонятным воем. Прислушавшись, я с ужасом поняла, что это были наши с Лёшей вопли.

Ярко-голубая вспышка света в одно мгновение рассеяла фиолетовый туман перед глазами. Кто-то касался меня, бил по щекам, звал, но это всё было таким далёким и неинтересным. Я не могла понять, открыты у меня глаза или нет, в сознании ли я и существую ли вообще.

Просто очень сильно хотелось спать.

Какая-то сумасшедшая птица громко чирикала над ухом. Я зарылась поглубже в подушку. Неужели нельзя почирикать чуть позже, скажем, через полчасика? Тогда я бы наверняка уже поднялась сама. Нет, надо обязательно обломать такой нереальный сон!

Птица всё не затыкалась. Я потянулась, прокручивая в голове увиденное, чтобы не забыть через мгновение, как это обычно бывает. Прохладное одеялко нашептало, что будет здорово, если я уютно завернусь в него посильнее. Ну как можно отказать? Закуталась с головы до пят, но что-то всё равно напрягало меня. Запах? Точно. Порошок, которым мы стираем постельное бельё дома, пахнет иначе.

Я распахнула глаза и резко села. Это была совсем не моя комната.

Это даже не была комната, в которой мы спали в гостях у бабушки и дедушки.

Тогда я внимательно осмотрелась по сторонам, изучая обстановку. Маленькая комнатка, стены и пол были сделаны из светлого дерева. Прямо над головой в скошенной крыше-потолке находилось приоткрытое окно, впускающее свежий воздух. Возле кровати стоял компактный стол, на котором лежал мой рюкзак. Больше в этой крохотной спальне ничего не было.

Это не сон. Я вскочила, отметив, что на мне прежняя одежда, а на спинке кровати аккуратно висела ветровка. Выбравшись из одеяла, я успела немного замёрзнуть, поэтому, прежде чем выйти из незнакомой комнаты, накинула курточку на плечи.

За дверью было тихо. Побродив немного, я наткнулась на Андрея. Парень радостно заулыбался:

— Отлично выглядишь, — похвалил он и, чуть замявшись, добавил, — немного… необычно.

— Где тут ванная? — спросила я.

Юноша проводил до нужной двери. Он очень странно разглядывал меня. Я зашла в ванную комнату и со страхом заглянула в зеркало. Там я ожидала увидеть что угодно, но только не красотку со свежим, бодрым лицом, полным отсутствием синяков, ссадин и других проявлений последних очень бурных дней и, самое главное, с пронзительно-голубыми глазами.

Глупо пялясь на отражение, я, чтобы убедиться в его реалистичности, даже потрогала пальцем холодное стекло. Не могла я выглядеть так! Самое главное, цвет глаз — откуда взялась невероятно глубокая синева, что это за чудо такое? А куда делись все побои и прозрачные участки? И чьи это на мне волосы, которые непривычно мягкими прядями падали на плечи, совсем не нуждаясь в расчёсывании?.. Вообще выглядела я так, словно со мной всю ночь работали самые именитые стилисты, пока я этого не видела.

Удивлённая, вышла из ванной комнаты и побрела дальше в поисках кого-нибудь живого.

— Ага!!!

Я вскрикнула и угодила во что-то чёрное и совершенно невесомое, словно дым без характерного ему запаха. Всего мгновение дымка эта кружилась вокруг меня, а затем исчезла. Я отчаянно завертела головой и увидела Лёшу.

Точнее, сначала я увидела даже не его, а глаза. Теперь красный цвет радужки гармонично соседствовал с фиолетовыми лучами, расходившимися от зрачка к периферии. Не одну лишь меня затронули эти странные изменения!

Лёша, улыбаясь, вразвалочку подошёл и присел на корточки рядом. Лишь теперь я поняла, что всё выглядело совсем уж не привычно.

— Как твои лисьи дела? — вкрадчиво поинтересовался Шелтон.

Что, простите? Я хотела удивлённо переспросить, но вместо этого лишь издала непонятное звенящее пищание. Оглядев себя, взвизгнула — я больше не человек, а самая настоящая лисица с шикарным пушистым хвостом!