Огромные стволы деревьев, обвитые лианами, вздымались ввысь, а понизу, в полумраке, цвели разнообразные кустарники от мала до велика с листьями самых разных форм – круглыми, плоскими, вытянутыми, зубчатыми, покрытыми иглами. В красках недостатка тоже не было. Тут и там желтели и краснели ягоды, обрамлённые лепестками, а в стороне от дороги между стволов бледнело голубоватое свечение. Отсюда было не разобрать, были это цветы, плоды, или какие-то неведомые светлячки.

Никто не выпрыгивал на нас из-за деревьев, в тёмных зарослях кустарника не блестели жадные глаза, а клёкот и стрёкот сопровождали нас по мере движения, не приближаясь. Ощущение угрозы, возникшее поначалу, ушло на задний план, и сейчас я старалась двигаться плавно и спокойно, экономя силы – чувствовалась тяжёлая атмосфера, воздействие которой частично облегчал надетый респиратор, фильтруя углекислый газ.

Тем временем лесные звуки поутихли, а впереди между деревьев заблестели какие-то металлические сооружения. Мы сошли с колеи и стали аккуратно пробираться вдоль неё сквозь кустарник, стараясь издавать как можно меньше шума. Ветви так и норовили зацепиться за одежду, а вокруг меня назойливо жужжал большой бордовый жук. Получив пару раз ладонью наотмашь, он обиженно скрылся в зарослях.

Мы незаметно подобрались к небольшой полянке, на которой стояли пара жилых модулей на полуметровых сваях. Чуть в отдалении, слегка накренившись на неровной поверхности, кабиной в сторону чащи был кое-как брошен огромный геологический вездеход с открытым двигательным отсеком, в котором, погрузившись по пояс, копошился человек в грязном ярко-оранжевом комбинезоне. Кроме него вокруг никого не было.

Выждав минуту, мы с Марком переглянулись и, не говоря ни слова, направились к человеку. Он глухо насвистывал сквозь респиратор какую-то мелодию и, похоже, даже не предполагал, что здесь может быть кто-то помимо него. Мы подошли вплотную, и Марк демонстративно прокашлялся.

– Едрить-колотить! – от неожиданности человек подпрыгнул и со звоном ударился головой о ржавую крышку.

Металлический лист сорвался с крепления и придавил мужчину, который продолжал чертыхаться и вертеться, пытаясь выбраться из двигательного отсека. Я приподняла крышку, освобождая незадачливого механика. Вытаращенными глазами он смотрел попеременно то на Марка, то на меня, то на торчащую из моей кобуры рукоятку пистолета.

– Вы чего так подкрадываетесь?!

Марк успокаивающе поднял руки:

– Мы пришли с миром. И даже бить тебя не станем, если будешь вести себя хорошо.

– Дайте угадаю, вы тоже реликвии ищете? Зачастили, бандиты, караванами ходите. Нет здесь больше ничего, опоздали вы.

– Мы не бандиты, а оперативные работники. Старший следователь Марк Сантино, межпланетная полиция, – Марк достал из внутреннего кармана куртки заготовленное на подобный случай фальшивое удостоверение. – С кем имею честь?

Механик несколько секунд всматривался в карточку, хмуря брови, и, казалось, начал успокаиваться. Схема безотказная, говорил Марк, но работала до первой проверки, поэтому проделывать такой трюк с кем попало не следовало.

– Свенсон, разнорабочий археологической бригады. Давайте по-быстрому, у меня много работы…

– По нашим данным, в окрестностях недавно приземлялся корабль, который несколько часов назад объявлен в розыск. Что ты можешь о них сказать? Кто это были, что спрашивали? И кстати, – Марк оглянулся по сторонам, – где твои коллеги? Ты тут один?

Механик стянул промасленную рукавицу и утёр пот со лба.

– Ну, с десяток их было. Сели на своём челноке в полукилометре отсюда. Здоровенные такие бойцы в экзоскелетах, все увешаны оружием до макушки, и с ними главный, в бежевой форме. Они просто загнали нас в бытовку, заперли в ней с охраной, взяли профессора Мэттлока и уехали вместе с ним на площадку. Часа через два вернулись, выпустили нас и улетели… С профессором поговорите, может он чего расскажет. С нами он об этом говорить не хочет, отмахивается, мол, ерунда, ничего страшного. Но человек пожилой уже, его, наверное, чуть до инфаркта не довели…

– А где сам профессор Мэттлок?

– На площадке. Если хотите, можете подождать, они уже обратно едут.

– Хорошо. Мы никуда не спешим. Нальешь нам пока кофейку?

– Пошли… – прихрамывая на одну ногу, он направился в сторону ближайшего модуля.

Поднявшись по невысокой лесенке, открыл дверь, сделав приглашающий жест, и мы, миновав небольшой тамбур, окунулись в особую атмосферу уюта, который нельзя было назвать походным – обитые деревом стены с развешанными на них пейзажами в деревянных же рамках, вдоль стен протянулись два старинных потёртых дивана, между которыми располагался приземистый самодельный кофейный столик. Под низким потолком – изящная хрустальная люстра. В дальней стене ютилась деревянная дверка в соседнее помещение. Внутренности жилого модуля резко контрастировали с серым монотонным металлом наружных стен и выдавали наличие вкуса у человека, который занимался его обустройством.

– Располагайтесь. Чайник на тумбочке, печенье в ней же. Остальное сами найдёте, не ресторан. А мне работать надо. И так с вами со всеми уже целый день потерял…

Недовольно бормоча что-то себе под нос, он захлопнул за собой дверь и удалился в сторону сломанного вездехода. Тут же где-то сверху, обнаружив присутствие человека, засвистел нагнетатель кислорода и мерно загудел кондиционер. Я с облегчением сбросила респиратор, подошла к тумбочке, выбрала пару кружек почище из стоявших на ней, бросила в них по горстке растворимого кофе из банки. Щёлкнула чайником, в котором моментально вскипела вода. Разлив горячую жидкость по кружкам, я присела с одной из них на скрипнувший диван.

– Как думаешь, Марк, дед что-нибудь найдёт?

– Не знаю, Лиз. Одно ведь дело влезть в транспортную сеть и посмотреть, в какие ворота они вошли, а из каких вышли. Совсем другое – вычислить точку выхода мобильного устройства. Он вообще где угодно может быть, даже со своей сильно ограниченной дальностью.

Марк замолчал и теперь задумчиво вглядывался в покачивающиеся за толстым слоем плексигласа кроны деревьев, периодически отхлёбывая коричневую жижу из кружки. Я достала мобильный планшет и вызвала глобальную поисковую систему, чтобы навести справки о профессоре Мэттлоке.

Маститый ученый, регулярный участник конференций, уважаемый и известный в узких научных кругах человек. Почиванию на лаврах доктор археологических наук Рональд Мэттлок предпочитал работу «в поле», а общению с людьми – раскопки и изучение архивов. Дедушке было уже далеко за восемьдесят, но он был бодр и весел, и дома, на Земле, вовсе не бывал уже много лет – задолго даже до того, как начался археологический бум на Джангале. Я листала фотографии Мэттлока – вот он рядом с какой-то облезлой скульптурой, вот он стоит возле подиума перед десятком микрофонов с седобородым благородным лицом, вот он с микроскопом изучает какую-то древнюю миску…

Снаружи, приближаясь, доносился рёв и свист двигателя. Похоже, археологи возвращались в свой временный лагерь. Я свернула проекцию и подошла к окну. По поляне грохотал огромный гусеничный вездеход, точно такой же как тот, что стоял на приколе. Медленно подкатив к корме сломанного, он выпустил густой чёрный клуб дыма и остановился. Боковая дверь открылась, и из чрева машины высыпали полдюжины мужичков в оранжевых комбинезонах и респираторах. Самым последним вышел худощавый старичок, разительно отличавшийся от своих крепких коллег. На голове у него был забавный бежевый пробковый шлем – вещь, как оказалось, так и не вышедшая из моды со времён африканской колонизации девятнадцатого века.

Не успел Мэттлок аккуратно спуститься с вездехода по металлической лестнице, как возле него уже стоял давешний перепачканный маслом механик, который, наклонившись и жестом указывая в нашу сторону, что-то ему говорил. Профессор увидел меня в окне, покивал механику и неспешно направился в сторону жилого модуля. Археологи разбрелись кто куда – пара человек пошли с механиком к сломанному вездеходу, один вытащил из машины бензопилу и зашагал в сторону чащи, а остальные, бросая через стекло на незваных гостей настороженные взгляды, направились в соседний металлический барак.