– Ну причём здесь суд? Мне было важно сообщить об этом людям, и я это сделал… Ну, куда же деться от фактов? Ну не идиоты же мы, чтобы отказываться от лишнего дня в году?.. Томас! Ты доволен, что у нас появилось тридцать второе мая?

Обескураженный Томас поморщился и покачал головой:

– Вообще-то не очень, господин барон… Первого июня мне платят жалованье.

Будто поражённый молнией, барон остановился и пробормотал:

– Ты не понял…

Повернувшись к играющим в карты работягам, он вопросил:

– Вы рады новому дню?

– Смотря на что падает. Если на воскресенье, то это обидно. А если на понедельник? Ну зачем нам два понедельника?..»

Я хмыкнула и неожиданно услышала шёпот в собственной голове. «Соприкосновение… Оно нужно тебе…» Какое соприкосновение? Что за бред? «Оно ждёт тебя… Иди к нему…» Я принялась вертеть головой. В комнате кроме нас троих никого не было. Дядя Ваня вопросительно повернул в мою сторону механическую голову.

«… – А ты, Марта? Ну ты-то понимаешь, что я прав?

Заплаканная девушка остановилась на полпути к выходу из комнаты.

– Извини, Карл. У меня всё перепуталось в голове. Наверное, ты прав. Я плохо разбираюсь в расчётах. Но нас уже не обвенчают – это я поняла. Я ухожу. Не сердись, милый. Я устала…»

«Иди к нему… Томас…» Томас? Я наконец поняла – мой собственный голос в голове выражал мысли, которые думала не я. Это был Томас, и он звал меня. Я легонько тронула Рональда Мэттлока за плечо:

– Профессор, я могу зайти в вашу каюту?

– Да-да, конечно, там открыто, – ответил археолог, не отрываясь от просмотра.

Я тихо встала и направилась в каюту Мэттлока. Среди скромного быта профессора я увидела Томаса, который расположился прямо в изголовье кровати. Дверь бесшумно закрылась. Существо выжидало, не отрывая от меня взгляда своих синих блюдец. Как это делается? Надо просто коснуться его?

Я подошла, присела на кровать, с опаской протянула руку к гусенице, навстречу выпущенному в мою сторону усику, и зажмурилась, морально готовясь к любому повороту событий. В теле вдруг возникла лёгкость, а вокруг воцарилась полная тишина. Собравшись с духом, я открыла глаза.

Внизу, под синим ночным небом, усыпанным россыпями незнакомых звёзд, расстилалась бескрайняя бронзовая гладь. Отсюда видно было, как она загибается вслед за искривлением поверхности планеты, уходя за горизонт, а между небом и землёй, медленно вращаясь, прямо в воздухе парили огромные пурпурные обломки скал.

Я стояла на одном из них, утопая босыми ногами в синем ворсистом мху. Поверхность планеты отсюда казалась почти недосягаемой, а рядом резвилась пара небольших странных зверушек. Почему-то они напоминали мне собак породы мопс, однако у них не было ушей, и вся их мордочка представляла собой один большой чёрный глаз. Они забавно повизгивали, гоняясь друг за другом по полянке, на которой из мха торчали длинные извивающиеся стебли с огоньками на концах.

Меня обдало порывом ветра, и мимо, почти на расстоянии вытянутой руки, пронеслось огромное скатоподобное существо с длинным хвостом. Его крылья медленно поднимались и опадали, оно удалялось вниз, к поверхности планеты. Спокойствие царило в этом чуждом и далёком месте, напоминавшем сон.

Зверушки бросились наутёк и скрылись между пурпурных сталактитов, а на скалу медленно наползла тень. Я подняла голову и оторопела.

Прямо надо мной проплывало гигантское чёрное пятно – настолько чёрное, что не отражало вообще ничего, полностью поглощая весь свет. Сфера нависала, заслоняя собой почти всё небо, и тут прямо в её центре заалело кроваво-красное пятно. Медленно раскрываясь, сфера обнажала горящее кровавое жерло в брюхе, в которое, будто извивающиеся нити, потянулись яркие всполохи. Зрелище заворожило меня, и я так и стояла, запрокинув голову и не смея пошевелиться.

Подо ногами задрожала земля, воздух наполнился басовитым треском, а тело захлестнула волна холода. Красные всполохи над головой начали закручиваться в темнеющий вихрь. Возникшая будто из ниоткуда, чёрная туча стремительно расширялась, клубясь, и опускалась вниз, загораживая собой звёздный небосвод. Голос в голове прошептал: «Это было, и это будет…»

Чернота закрывала небо, надвигаясь прямо на меня. Я подняла руки к небу, меня поглотил стремительно спускающийся вихрь, и… я сидела на кровати профессора Мэттлока, а рядом, приподнявшись на задних ножках, стоял Томас. Моё сердце бешено колотилось, по лицу струился пот. Существо слегка, будто вопросительно, наклонило голову.

Я, не говоря ни слова, поднялась и стремительно вышла в коридор. Будто обухом, в голову ударили воспоминания – замерзающий школьный автобус… Страшная радиотрансляция… Десятки фотографий заслоняющего звёзды угольно-чёрного пятна, облетевшие весь мир… Голова закружилась, и мне пришлось облокотиться на стену. Я стояла, пытаясь отдышаться, а сквозь туман в голове из каюты дяди Вани доносились крики.

«… – Томас! Ты принёс то, что я просил?!

– Да, господин барон! Вот он!

– Этот сухой? Проверенный?!

– Да уж, рванёт так рванёт!

– Прощайте, господа. Сейчас я улечу, и мы вряд ли увидимся. Но когда я вернусь в следующий раз, вас уже не будет. Дело в том, что время на небе и на Земле летит неодинаково. Там мгновения, тут века. Всё относительно… Впрочем, это долго объяснять… Господи, как умирать надоело…»

Придя в себя, я сделала несколько шагов по коридору и остановилась у приоткрытой двери в каюту Марка, чтобы поделиться с ним впечатлениями от увиденного. Он сидел на своей кровати спиной ко входу. Свет был погашен, а на жидком кристалле монитора была изображена молодая женщина. С кем это он по видеосвязи болтает? Открыв было рот, чтобы позвать его, я замерла и прислушалась.

… – а вчера Арчи снова сбежал с поводка, просто выскользнул… Хорошо, что это случилось в подъезде, а то пришлось бы по всему городу за ним гоняться.

Марк тихо произнёс, вторя своему голосу из колонок:

– Кому же понравится, если его посадят на поводок?

Судя по всему, это была запись.

– Да уж. Вы, мужчины, уж больно свободолюбивые… А вот и… Мария из своей комнаты спустилась… Мэри, хочешь с папой поговорить? Иди сюда скорее…

Откуда-то сбоку появилась девчушка лет четырёх, уселась рядом с женщиной и принялась смущённо теребить косичку. Марк протянул руку к экрану и коснулся изображения, а его голос в колонках с наигранным весельем спросил:

– Здравствуй, дочь… Как ты поживаешь? Хорошо себя ведёшь, не расстраиваешь маму?

Девушка на экране гладила малышку по голове, робко улыбаясь. Мэри серьезными глазами взглянула на экран с той стороны и спросила:

– У меня уже есть папа, зачем же мне второй? Простите, дядя, но я вас никогда не видела раньше…

Женщина прижала её голову к себе:

– Ну зачем ты так, Мэри…

Девочка вырвалась и убежала куда-то за кадр. Марк шумно вздохнул.

– Прости, Марк… Тебя слишком долго не было рядом, она успела вырасти…

Почувствовав, видимо, моё присутствие, он обернулся. Увидев меня, выключил экран и понурился, глядя в пол. Отвечая на мой немой вопрос, сдавленно произнёс:

– Это единственный разговор с ней, который у меня сохранился. Пересматриваю иногда…

Я оторвалась от дверного косяка, закрыла за собой дверь, бесшумно прошла в комнату и присела на кровать рядом.

– А почему скрывал, что у тебя есть дочь?

– Я плохой отец. Вернее, даже не отец вовсе, а так… Что бы ты обо мне подумала, если бы узнала, что от мимолётной связи у меня появился ребёнок, а я вместо того, чтобы принять ответственность за семью, улетел в дальние края? Нет, я конечно поначалу посылал им деньги, но она вскоре отказалась от передач – у неё появилась своя полноценная семья… Я опоздал.

– Главное, чтобы они были счастливы. К тому же у тебя тоже есть семья – это мы.

Я мягко коснулась его лица, а он посмотрел на меня намокшими глазами. Сердце защемило – я никогда не видела его таким несчастным – и я обняла его, прижавшись волосами к небритой щеке.