Он не ответил. И я вдруг почувствовала то, что, наверное, постоянно чувствовал он – близость человека, с которым тебя связывают годы, проведённые вместе. Которого любишь и вожделеешь, но при этом стараешься не подавать виду, ни словом, ни делом, потому что вам нельзя быть вместе. Не вместе – только рядом, как брат и сестра. Потому что, если перейти эту черту, вы уже не сможете работать друг с другом. Спокойную и профессиональную сосредоточенность вытеснят переживания, волнения, а душу заполнят эмоции и страхи за ставшего слишком близким человека. Нашим преимуществом было то, что мы не заплывали за эти буйки…
Как будто переключившись, Марк стальным голосом отчеканил:
– Триста метров до входа в коллектор. Готовность номер один…
Казалось, эта часть города застыла без движения – за стеклом проплывали унылые бетонные стены многочисленных складов и корпусов, посеребрённые снежными заносами. Площадки и стоянки были покрыты сугробами, тут и там виднелись спящие грузовики, трактора и погрузчики.
Глайдер замедлился и начал снижаться. Через несколько секунд мы оказались возле забора из сетки-рабицы прямо над бетонным жёлобом метров десяти шириной. Внизу, в паре метров от нас зияла круглая зарешёченная труба водостока, из которой в легком облачке пара вялой струйкой стекала тёплая вода. Марк заглушил двигатель и скомандовал:
– Лиза, принимай картинку.
– Вижу. Пошла интеграция…
Боевой сканер накладывал схему коммуникаций на сетчатку глаза, и передо мной предстала объёмная картинка подземных туннелей, ведущих под самое сердце Института. Я повела взглядом из стороны в сторону, оценивая масштаб скрытых сооружений. Целый город под городом, уходящий на многоэтажную глубину… Неожиданно резко из коммуникатора раздался голос дяди Вани:
– Ребятки, у меня плохие новости. В околоземное пространство вторглись несколько неопознанных кораблей, скорее всего, это ваши старые приятели. Военные подняты по тревоге и суетятся, как разворошённый муравейник, а в эфире интенсивные переговоры… Я не могу тут оставаться. Сдвигаюсь на юг, чтобы не попасть под раздачу. Не теряйте время зря!
– Принято, деда. Используем эффект неожиданности, пока вояки встречают гостей. Ну, Марик, погнали!
Я опустила маску на лицо, откинула дверь и с дробовиком наперевес спрыгнула на снег, хрустнувший под сапогами. В несколько шагов оказавшись у решётки, выдернула её из пазов и с грохотом сбросила вниз. Марк, уже стоявший рядом с походной сумкой на плече и карабином в руках, пригнулся и скрылся в коллекторе. Включив инфракрасный визор, я последовала за ним…
Воды было по щиколотку, а стены были покрыты ржавыми потёками и сгустками какой-то ослизлой массы. По петляющим коридорам вдоль стен с отверстиями, из которых стекала вода, мы наконец добрались до ржавой лестницы, ведущей куда-то наверх по вертикальному отводу. Карта сообщала, что Институт находился сверху.
– Давай, Лиза, я за тобой.
Я стала подниматься по металлическим ступеням, которые предательски стонали под моим весом. Через пяток метров подъёма меня ждал закрытый квадратный люк. Приложив некоторое усилие, я со скрипом откинула тяжёлую плиту и выбралась наружу. Тёмное техническое помещение встретило меня парой мерцающих лампочек под потолком, гулом генераторов и помесью механических звуков. Протянув руку, я помогла Марку выбраться следом за мной, и огляделась. Нижний ярус, подвал, минус третий этаж. Согласно схеме, лабораторное хранилище находилось на минус втором этаже под поверхностью – прямо над нами.
Единственная дверь, ведущая из технического помещения в коридор, была заперта, и чтобы не терять время, мысленным напряжением я активировала кинетический усилитель, наполнивший помещение едва различимым свистом ультразвука. Удар кулака – и замок порвался, как пластиковый стаканчик, а дверь с треском распахнулась.
Марк с оружием наизготовку выдвинулся в тёмный коридор, я последовала за ним. Через несколько метров мы оказались возле узкой лестницы в пару пролётов, ведущей наверх. Десяток шагов по ступеням, металлическая дверь с небольшим помутневшим окошком. Марк осторожно глянул сквозь него и негромко чертыхнулся:
– Гадство какое… Тихо войти не получится, вижу пару лаборантов в коридоре. Ждать, пока уйдут, не с руки. Вероятно, там дальше их больше.
Я включила боевой сканер и повела взглядом вдоль стен и потолка. Впереди виднелись несколько сигнатур, но основное движение происходило наверху, на первом этаже. Похоже, штатной охране было придано военное усиление – я насчитала десяток человек.
– Нам особо выбирать не приходится, времени совсем мало.
– Ладно. Заходим, а там по обстоятельствам. Раз… Два…
Марк вышиб дверь ногой, поднял ствол автомата и вышел в коридор. Я с сочным щелчком передёрнула затвор дробовика. Курившие у стены лаборанты в белых халатах обернулись и изумлённо уставились на нас. Марк рявкнул:
– Не дёргайтесь, и тогда все останутся целы! – подойдя вплотную, он наставил ствол на толстяка в очках. – Нам нужна «Книга судьбы». Ты пойдёшь с нами и отведёшь нас в хранилище.
Из открытого рта учёного выпала сигарета, с легким стуком отскочив от пола.
– К-какая книга?
– Металлические пластинки с Джангалы. Следующий вопрос – и я сломаю тебе челюсть.
– Я п-понял, не надо насилия. Идёмте, нам туда… – с этими словами он засеменил по коридору.
Я жестом указала второму яйцеголовому следовать рядом с ним и замкнула шествие. По пустому петляющему коридору – похоже, большая часть персонала была уже на предпраздничном выходном – мы добрались до довольно большой комнаты с несколькими ярко освещёнными столами, за которыми сидели ещё трое ученых и проводили какие-то изыскания. По столам были разложены исчерченные бумаги, стояли электронные микроскопы, мерцали мониторы компьютеров. В противоположной стене высилась массивная железная дверь с панелью кодового замка и лицевым сканером рядом. Я вышла в центр помещения и скомандовала:
– Всем оставаться на своих местах! Ведите себя тихо и спокойно, и никто не пострадает! Кто знает код от хранилища?
Из-за стола поднялся седоволосый профессор.
– Я руководитель отдела. Только я могу открыть эту дверь. Что вам там нужно?
В его голосе не чувствовалось страха – скорее досада оттого, что кто-то посмел помешать его исследованиям.
– Мы заберём артефакт – «Книгу судьбы».
– Книга, говорите? – он засмеялся. В тяжёлой тишине этот дребезжащий смех казался совершенно неуместным. Он продолжил: – Ох уж эти журналистские штампы и броские заголовки… «Книга судьбы перепишет историю человечества…» «Находка тысячелетия изменит мир навсегда…». Зачем она вам, варвары двадцать второго века? Что вы собираетесь с ней делать? Гвозди ею заколачивать?
Я начала закипать. Время поджимало.
– Уважаемый, открывайте хранилище! Нам некогда вести светскую беседу, мы можем заняться этим позже, в более спокойной обстановке.
– А что, если я откажусь?
– Из этого не выйдет ничего хорошего.
– И всё-таки я попробую…
Тотчас же стоявший ближе всех к выходу лаборант дёрнулся и помчался к дверному проёму. Вслед за единственно верным решением, которое могло быть принято мною за эти доли секунды, я щелкнула предохранителем, вскинула дробовик и нажала на спуск. Раздался глухой хлопок, и горсть раскаленной дроби со свистом изрешетила голень беглеца. Тот обрушился на пол и истошно закричал. Ну зачем ты так, идиот? Я же предупреждала…
– Есть ещё кто-то, кто не понял всю серьёзность ситуации? Профессор, открывайте хранилище, следующий патрон будет разрывным… – я наставила ствол на лаборантку за соседним столом. Трясясь от страха, она зарыдала.
Пожилой ученый прошипел:
– Будьте вы прокляты, головорезы! – и засеменил к железной двери. Марк уже стоял рядом с ней, поводя стволом из стороны в сторону. Обстановка была накалена. Набрав код на панели, старик поднёс лицо к считывающему устройству, и в двери что-то щёлкнуло. Марк легонько ткнул его стволом в бок:
