Вечно ей приходится отдуваться и спасать нас. Пора бы уже научиться принимать верные решения, а не взваливать все на нее.

— Да… — прошептала она. — Но воздух все-равно кончится.

Воздух? До меня начало доходить наше положение. Вокруг была вовсе не тьма. В ней что-то двигалось, бурлило, проносилось с бешеной скоростью. Мы были на дне моря, а Анна удерживала толщу воды.

Сэмми только-только пришел в себя и пытался разбудить Сару и Павла, все еще пребывающих в беспамятстве. Мальчишка навигатор тоже валялся без сознания. Хорошо хоть выжил. Блин, зря Анна его притащила, все-таки.

Не отвлекайся, думай! Как спастись? Может, использовать Знак гармонии Маррайяша? Нет. Бессмысленно. Вода ведь давит извне. Дары божества в откате. Значит, монах сможет только излечить или баффнуть нас. От толщи морской воды не защитит.

Нокс тоже ничего не сделает. Обмануть бога в откате, а все остальные навыки у него имеют совершенно иную специфику. Может, использовать мелок и сбежать через портал? Но тогда…

Свет. Бесконечно теплый, нежный как объятия матери, льющийся отовсюду, застывающий в душе необъяснимой, непостижимой тоской. Ирен не использовала никаких навыков. Не было и ее отражений Хорала в обманчиво зеркальной поверхности мраморной облицовки. Ничего. Она просто пела.

В ее песне я вновь услышал ту горечь и печаль, что предстали передо мной при нашей первой встрече. Постепенно зыбкое чувство тоски исчезло, уступив разгорающемуся пламени. Во мраке мне почудилась громадная львица, объятая жарким огнем. Она ощерилась и выпустила когти, как мать, защищавшая потомство. Тьма отступила. В пугающей синеве бушующего водоворота нечто засияло, отбрасывая яркие отблески молний.

Я не мог понять, как долго длилась песня Ирен. Только завороженно смотрел на ясное небо ее глаз, позабыв собственное имя. Я заметил Сэмми, застывшего молчаливой статуей, не сводя глаз с Ирен. Как и Сара. Как и Павел.

— Интересно.

Муза замолкла. И только через бесконечно долгие мгновения я осознал, что услышал голос Левиафана, и следом вода отхлынула, окружая нас мерцающим, лениво кружащимся змеем. Анна опустила барьеры и сразу повалилась навзничь. Нокс подхватил ее. Они даже не стали переругиваться. Ирен крепко обняла Мигеля, напевая ненавязчивый тихий мотив. Блин, повезло пареньку, хотя он все еще не проснулся. Видимо, не мог выдержать влияние Левиафана.

— Что за хрень? — выпалила Сара.

— Что именно из этого? — устало прошептал я.

— Все, — ответил за нее Павел.

— Почему я отключилась? — уточнила девушка.

— Это эффект присутствия.

— У духов он не такой мощный… И, черт подери, я уже встречала богов в Древних Царствах, от них такого ощущения не было. Максимум нервы шалили.

Анна опередила меня с ответом:

— Они сами решают, какую долю могущества явить вам.

— Не только это, — нарушил молчание Маррайяш. — Явись ты в чертоги божества, в его истинную обитель, ты бы ощутила гораздо больше.

— Чего же вы раньше молчали? — буркнул я, осматриваясь по сторонам.

Молния. В бушующей водной стихий возникали белые вспышки, разлетаясь волной подавляющей силы. С каждым моим шагом море все яростнее скалилось и рычало. Беспорядочные всполохи слились воедино. Во тьме моря мне привиделись извивающиеся кольца чудовища невообразимых размеров. Пред нами предстало два громадных глаза, источающих холодный, бледный свет.

— Левиафан, — воззвал я.

— Наглый смертный столь бесстрашен, что смеет говорить со мной? И даже не опустил взгляда…

Если от Хтона веяло могуществом истинного правителя, воля Левиафана подавляла своей животной яростью. Первобытная мощь стихий, непокорная, непредсказуемая как само море, приняла форму чудовища.

— Владыка морей Левиафан…

Раскатистый рев отбросил нас к центру ловушки:

— Я и есть море.

Воля чудовища нахлынула с новой силой. Я тут же опустил голову и преклонил колено. Давящая мощь не давала молвить и слова. Мы провели под гнетом Левиафана бесконечно долгие десять секунд, прежде чем ко мне вернулся дар речи.

— Я прибыл в твой дворец…

— Я знаю, зачем ты прибыл, смертный. Смердящий гнилью и хладом подземного мира, посмел явиться, обойдя все преграды и трудности. Смысл задания был в том, чтобы развлечь меня, а не жульничать. Ты не справился.

— Неужто великий зверь бездонных морей просчитался? — ухмыльнулся я.

[Группа] Сэмюэль: Охренеть! Ты чо творишь?!

[Группа] Хоэнхайм: Уверен, что так можно говорить?

[Группа] Несса: Какая же у него мерзкая аура.

[Группа] Сэмюэль: Эффект присутствия, вообще-то.

[Группа] Гримм: Я с ним договорюсь, не вмешивайтесь.

И вовсе ты меня не пугаешь, угорь-переросток. Хтон был прав. Всего лишь мальчишка.

— Не понимаю… Ты или глупец, или храбрец. Или же ты лишился разума?

— Не угадал! Есть во мне и глупость, и храбрость. Да и с этим миром скоро совсем свихнусь. Но причина моей дерзости иная.

Левиафан молчал. Глаза закружились, прикованные ко мне.

— Интересно. Не молчи, продолжай.

— Попробуй угадать, Левиафан.

— Для меня вся ваша жизнь — не более чем короткое мгновенье. Моргну — цивилизации падут, и тысяча тысяч душ отправится в забвение, — прогрохотало чудовище. — Ваши души для меня потемки. А ты осмелился дерзнуть, и не единожды. Я принимаю твою игру!

Вспомнив как паршиво все закончилось для Шепота смерти, я заявиля6

— Нет игры без правил, победителя и проигравшего. Если не угадаешь причину моей дерзости за три попытки, благослови мой корабль.

— А если я угадаю?

— Тогда прикажи мне выполнить задание, соразмерное своему благословению!

— Отлично. Начнем игру?

— Мы еще не обговорили все правила. На каждую попытку максимум одна минута. Принимаются только ответы, до которых ты додумался сам. Без чтения мыслей, без пыток меня или моих товарищей, без рассматривания моего прошлого и прочих божественных сил. А я обещаю не обманывать, если ты угадаешь. Согласен?

— Хочешь быть на равных с богом, смертный?

— А разве не скучно играть, заранее зная о своей победе, Левиафан?

Чудовище издало устрашающий рык, в котором мне послышался смех. То есть, конечно, никакого смеха в действительности не было. Но я почувствовал зарождающееся веселье в ауре Левиафана.

— Начинаем?

— Да.

В центре барьера в зеленоватом тумане возникли старинные песочные часы. Громадные, узорчатые, покрытые ржавчиной и многолетним слоем полипов и прочей морской живности. Песок заструился с едва заметным серебристым сиянием. Минута на размышления закончилась, и Левиафан заговорил:

— Полагаю, причина кроется в твоем страхе опозориться перед товарищами. Маленькая рыбешка в огромном косяке, пожелавшая выделиться, отстанет от сородичей. И ее тут же сжирают.

— Неверно!

Рев. Рык. Аура Левиафана мощной волной нахлынула на меня, сбивая с ног и тут же исчезла. Чудовище пустилось в размышления. Песочные часы перевернулись, отсчитывая время вновь.

— От тебя несет затхлым духом старика Хтона. Он стал твоим покровителем. В этом и кроется причина твой наглости. Считаешь, что он защитит тебя? Ты недооцениваешь меня, смертный.

— Неверно.

Песочные часы перевернулись. Прошла минута и Левиафан выдал последнюю версию:

— Баэлир поведал мне, что ты встречался с Хаосом, Ангра-Майнью, — он сделал паузу и смерил меня долгим взглядом. — Считаешь, если победил маленькую тень, я остался тебе должен? Хм?!

— Неверно! — торжествовал я.

Левиафан чуть не задохнулся от моего ехидного тона. За мощными вспышками молний последовал грохот. Земля задрожала, а вода хлынула к нам, но в последний момент отступила. Сара подготовила устройство для телепортации.

— С чего мне тебе верить, смертный? Я уверен, что угадал все три раза, но ты меня обманул!

— Тогда как я могу верить тебе? Ведь ты мог влезть в мои мысли.

— Вновь дерзишь!