— Может, когда вернешься в игру, все вернется в норму? — предположила Сара.

— Попробуй убиться. Об изгородь, — улыбнулся Сэмми.

— Используй свиток телепортации.

— Убиться не могу. Здоровье серое и не меняется. Свиток… Ничего из активных навыков, включая предметы, не работает. Надеюсь, логаут сработает. Больше не знаю, что делать.

— В крайнем случае, сообщи в Бладласт. Может, это баг. Хотя и очень маловероятно, — заключил Павел.

Посиделки длились еще около часа. Сэмми заявил, что он непременно прокачает кораблестроение и спроектирует летающий фрегат, если Сара поможет с двигателями и антигравитационным ядром. Завязалась дискуссия на тему гибридных ремесел в Острове. Сэмми долго распинался о летающей ладье из Древних Царств, вооруженной нейтронными пушками и умной системой наведения. Сара и Павел убеждали, что на данном этапе в Спиритуме вряд ли доступны такие возможности. Сэмми не уставал и защищал свою гениальную идею.

***

И вновь зеленые изгороди с узкой дорожкой, тянущейся бесконечно далеко. Я повозился с зарослями. Пытался перебраться, перепрыгнуть, прорваться. Ничего не получилось. Попытался прорыть ход. Не вышло. Попытался просто рыть прямо вниз. Опять нет.

Потратив около часа на всякую чушь, я был в бешенстве. Хотелось выйти из игры и отправить Бриджит чрезвычайно корректное сообщение с небольшой долей неконтролируемой ярости.

Я улегся на тропу и погрузился в безмятежное ожидание. И опять ничего. Сконцентрировавшись на воспоминаниях, я пытался понять, что привело к этой ловушке. Может, мне не стоило останавливаться и ускоряться как вздумается? Может, нужно было мерно следовать за остальными духами? Но ведь они сами шлялись как попало. Что же я сделал не так?

Я лично отколол их от лестницы, ведущей с поверхности в глубины Царства мертвых. Весьма редкая и ценная вещь.

Внезапно всплывшие слова Фредерика Берроуза подали мне идею. Глупую, совершенно странную идею. Я вытащил особо крупный кусок обсидиана и положил на дорожку. Аккурат перпендикулярно самому пути. Представив, что осколок это и есть очередная ступень, я закрыл глаза и ступил на него.

Сработало! И вот я опять на Дороге теней. Бледные души умерших ступают вниз по бесконечным ступеням. Безмолвные, безмятежные, они бредут вперед, совершенно не замечая меня.

Решив не рисковать, я игнорировал любые сколы обсидиана. Того, что лежит в инвентаре, хватит. Надеюсь. Окружающий мир в издевке надо мной менялся. Я не осознал, когда именно вместо лестницы под ногами оказалась тонкий мост, ведущий к двум скалам-близнецам. Десятки колонн, кривыми изваяниями застывшие во времени, тянулись к сводам пещеры. Место выглядело знакомым.

Я окончательно убедился в своих догадках, когда дошел до входа. Сухонькая старуха, обвешанная черными одеждами, выставила трость, не давая мне пройти. Прозвучал голос, лишенный каких бы то ни было эмоции:

— Расскажи мне сказку.

О нет! Только не опять! Я судорожно осмотрелся. За мной следовало бесчисленное множество мертвецов. Если сделаю что-то не так, карга вновь закричит, и вся эта орава сожрет меня живьем.

— Расскажи старушке сказку, — повторила тварь.

Нокса и Анны в этот раз не было. Я попытался призвать их. Не получилось. Что делать? Что делать?! Черт! Черт!

— Расскажи старушке сказку, — тон ее не поменялся.

Я изрядно перенервничал и ляпнул первое попавшееся в голову.

— Ирен.

— Ирен? — вопросила карга.

— Я расскажу историю о маленькой девочке…

— Расскажи.

Я закрыл глаза, представляя мимолетные образы, пролетевшие перед моими глазами, когда Ирен начала петь. В ее печальном голосе я услышал историю жизни маленькой девочки. Встречу ее родителей, тоску матери, одиночество и мечты о далеких городах, где в любое время суток кипит жизнь, а в тавернах не утихают песни бродячих менестрелей. Бабка слушала меня внимательно. С каждым моим словом она менялась. В пустых глазах засияла жизнь, а бледное лицо вдруг стало добрым. Теплая улыбка расцвела на ее губах. И даже голос ее стал живым и полным света:

— А шо потом?!

— Ирен спряталась в углу таверны и слушала песни Люциана, скрывая жаркий румянец. Она каждый день надевала разные платки и платья, садясь в самых темных уголках, не желая раскрыть себя. Однажды Люциан не пришел. А потом еще, и еще. На пятый день Ирен набралась храбрости и расспросила у посетителей о Люциане. Оказалось, бродячий музыкант покинул городок и побрел дальше по свету. Тоска о музыке загорелась в сердце Ирен бушующим пламенем. Она прижала руки к сердцу и, сама того не понимая, запела.

Старуха уставилась на меня со слезами на глазах.

— В момент, когда первая нота слетела с уст Ирен, все кто услышали… замерли. Чистейшая тоска и грусть полились нескончаемым дождем в душах бравых воинов и злобных лиходеев. Пережившие войны и бедствия старики упали в ноги Ирен и, проливая реки слез, просили спеть еще.

— И?!

— И Ирен спела. Семь дней и семь ночей она не замолкала. И жизнь всего городка застыла. Больные исцелились, погруженные в печали вновь улыбнулись. Даже холодные блюстители закона, чиновники с острыми носами и хмурыми лицами пустились в дикие пляски. Радость и свет воцарились в том городке. Ирен осталась в памяти его жителей как ангел, сошедший с небес.

Старуха пустила слезы и, морща нос, молча пропустила меня. Я, ошарашенный несвойственной мне разговорчивостью, поплелся дальше. Откуда все эти обороты и пафос?! Видимо, Ирен каким-то образом на мой мозг повлияла. Аж у самого глаза заслезились, стоило мне вспомнить ее…

— Не сходи с тропы, — услышал я вслед.

Путь представлял собой тонкое ущелье. Я шел в полном одиночестве, то и дело оглядываясь. Дорога и спереди и сзади исчезала в густом тумане где-то вдалеке. Отвесные скалы пропадали в вышине. Напомнило ту ловушку с изгородями. Я поспешил проверить умения. Да! Блок пропал!

— Придите, Анна, Нокс, Маррайяш!

Как только духи появились, я беспомощно повалился наземь и шумно выдохнул.

— Гримм? — Анна слегка склонила голову набок.

— Я просто рад, что не один…

— Мое задание привело в шикарный храм на райском острове, — отчеканил Нокс. — А у вас двоих какая-то серая муть.

— Райский остров? — хмыкнула Анна.

— Если рай такой, то…

Мою чрезвычайно остроумную фразу прервал Маррайяш. Он остановился и указал пальцем на стену.

— Ч-чего? — выдал я.

Монах ничего не ответил.

— Надо туда? — недоверчиво спросил я. — Старуха же сказала…

Маррайяш резко повернулся ко мне. Чересчур криповый жест от того, кого я воспринимал только как доброго целителя.

— Ладно-ладно! Я понял!

Нокс выставил руку, не давая мне пройти. Вместо этого он смерил монаха долгим взглядом и прошел вперед. Мы последовали за Пересмешником. Анна скривила пальцы и сконцентрировала энергию, готовая вступить в бой.

Едва я сошел с тропы, как реальность исчезла. Опять. Почему нельзя просто сделать обычный портал? Что за дурацкие переходы?

Мы оказались на берегу моря. Спокойное, чистое небо ласково взирало, подгоняя стаи белых облаков. Нежное солнце одаривало своим теплом и светом, боясь обжечь кожу излишками своей силы. На небольшом холме у берега высился роскошный особняк. Изогнутые крыши с бесконечными орнаментами, перекладинами и статуэтками радовали обилием насыщенных красок. Помимо типично китайских элементов, присутствовала база из индийской архитектуры. Само здание напоминало помесь всего восточного.

— В этом дворце живет Кьянту, один из…

— ОНО ГОВОРИТ! — взвизгнул Нокс ультразвуком.

— Не в первый раз, — хмыкнула Анна.

— Нокс, ты переигрываешь, — прошипел я, потирая поврежденные уши.

— Такова моя натура…

— В этом дворце живет Кьянту, — повторил Маррайяш, переждав нашу перепалку. — Он был одним из тех, кого погубили мои дары.

— Дары? — спросил я. — Можешь рассказать все с самого начала?

Дух перевел на меня отрешенный взгляд, кивнул и начал свой рассказ: