Винтик собрал из трех машин одну и начал очищать ее от копоти. Ярый хотел его остановить, но водитель уперся. Он, видите, о такой машине давно мечтал, поэтому ее не бросит. Командиру осталось только рукой махнуть. После того, как Винтик закончил собирать машину, он подозвал вспомогательных рабочих.

— Завтра вы будете переведены в штрафотряд. Вот ваш будущий транспорт. Как приготовите, так и ехать будете.

Муры шуршали до самого позднего вечера. От машины они не отходили даже в лагере. Где они нашли баллончики с краской, никто и не понял. Утром не было обгоревшей развалины. Все увидели красавицу-машину.

Встали все рано утром. Можно сказать, с первыми лучами солнца. Все понимали, что предстоит тяжелый день, поэтому в запасе у них должно быть время. Хорошо всё на бумаге, да забыли про овраги.

Одни собирали мины, другие складывали вещи, водители проверяли солярку и масло. Все были при деле.

К Ярому подошёл один из муров:

— Командир, разговор есть.

— Не переживай, никто вас не тронет, отпустим, как обещали. Оружие дадим, живца. Загрузитесь по полной. Но вначале нам поможете.

— Я не поэтому поводу.

— В отряд хотите попроситься.

— Нет. Об этом говорить ещё слишком рано. Вы нас в бою ещё не видели. Я это прекрасно понимаю.

— Тогда, о чём хотел поговорить?

— Начну издалека. Сразу скажу, что отряд у нас был хорошим, командир справедливым. Скорее мы были серыми рейдерами, а не мурами. Да мы выполняли поручения муров. Однако база у нас была своя.

— Так вы можете пройти в любой стаб?

— Конечно. Мы с мурами напрямую связаны не были. Поэтому любую проверку легко выдержим.

Ярый задумался: «А это уже проблема. Надо новые вопросы отрабатывать. Приеду, сообщу в стабе».

— Но я не об этом. Тот пионерлагерь, к которому мы направляемся, мы часто чистили. И однажды я увидел пацаненка. Он был настолько похож на моего сына, что я не мог отдать его на растерзание. Спрятал я его, а потом отпросился у командира и приехал к нему.

Он в это время прятался в подвале. Мальчонке лет десять. Но смышленый до ужаса.

Я, когда ехал, волновался. Не сожрали его мутанты? Не поймали его? Как он там? Приезжаю, открываю подвал, а там никого нет. Зову его, а он не появляется. Расстроился, чуть не заплакал. Смотрю, а он в углу стоит и улыбается.

— Я, батя, прятаться научился. Раз, и нет меня.

Обрадовался я:

— Напугал ты меня, сыночек. А вообще, молодец, хорошему научился. Прятаться нужно. Долго невидимым становишься?

— Вначале недолго получалось. Но я люблю в прятки играть. Так сейчас больше двух часов могу никому не показываться.

— Молодец, сынок. Но папку так больше не пугай.

— Хорошо, не буду.

— Слышишь, Максимка.

— Я не Максимка, я Лешка.

— Нет, сынок, Лешка остался на земле. А ты другой человек. Ты Максимка. Нравится тебе новое имя?

— Да нормальное. Только зови не Максимка, а Макс. Взрослый я уже.

Быстро на Стиксе взрослеют. И правда для меня он Максимка, маленький, а он себя взрослым ощущает, сам живет.

Пожал я ему руку, как взрослому и говорю:

— Согласен. Будешь Макс.

Мальчишка носик вздернул:

— Пойдем я тебе покажу, где расположился.

Все подвалы он обшарил, в одном спальню устроил. В другом у него кухня и столовая. В третьем спортзал. Я ему живчик вначале делал, потом он сам спораны разводить научился. А последний раз приехал, а он мне спораны и горошины показывает.

Я его спрашиваю:

— Откуда взял?

— На охоту ходил, — смеется мой Макс.

Показал он мне ловушки, которые на зараженных ставил. Я только удивлялся, какой малец башковитый оказался. По всему кластеру у него свои проходы. Сам мелкий, шустрый. Легко проскакивает, а зараженный тупо бьется. Пока мутант пролезть пытается, а на него сверху блок падает. Остается только споровый мешок вскрыть. В другом месте у него стальной трос ловушкой является. Кусач попадётся ногой, система противовесов срабатывает, и висит голубчик вниз головой, пока и не кончится. Сейчас, говорит, ловушку для элиты готовит. Но такая ловушка долгой подготовки требует. Приеду, посмотрю, что у него получилось.

Прошлый раз я ему пистолет Макарова привез и кучу патронов к нему. Отрабатывай глазомер. Становись снайпером. До этого я ему арбалет привозил. Так он вначале все болты расстрелял. Расстроился. Потом нашёл слесарную мастерскую, потихоньку перетащил её в подвал и клепает себе болты под арбалет.

Сейчас ему автомат Калашникова вез, патроны к нему и к ПМ. Пусть ребёнок приучается к суровой жизни.

— Так сейчас же там перегрузка произошла. Все же пропадёт?

— Он рядом с лагерями нашел руины военной части. Она долго не перегружается. Вот там у него все и находится. Его оттуда и отрядом не возьмешь.

— А твой командир знал об этом?

— Знал. Но это никому не мешало. Для меня отдельным стимулом было. Поэтому это послабление никого не интересовало. Все думали, что у меня где-то баба спрятана. Немного подкалывали, а больше завидовали. Я, конечно, отговаривался. Но чем больше убеждал, тем больше не верили.

— Что ты от меня конкретно хочешь?

— Давай заедем, заберем парнишку. Мне отсюда уходить придётся. Не могу Макса бросить. Ждёт от меня.

— Заедем, конечно, мы же не звери. Показывай на карте, где эти подвалы находятся.

Перед отъездом Ярый собрал всех бойцов.

— Наш штрафник попросил заехать к подвалам. Там у него пацан находится. Он его за сына считает. Вы ему верите?

Отозвался другой штрафник:

— Ему можно верить. Он хороший боец. Он иногда исчезал, мы все думали, что у него где-то баба спрятана, а оно вот как.

Все согласились:

— Мы же не попрем все наобум. Все равно проверим его слова, посмотрим пути отхода. Почти ничем не рискуем. А помочь свежаку, тем более малолетке, сам Стикс велел.

Когда же Ярый поведал, что это не просто пацан, а уже почти ветеран Стикса, все ещё больше утвердились в своём мнении: мальца нужно забирать.

Колонна увеличилась на три машины. «Ох не дело это, — подумал Ярый, — мобильностью рискуем, и ничего не бросишь, народ не поймёт, да и душа не позволит».

Дорога проходила спокойно. Большой мерно покачивался в своем резонансе. Пока ничто не вызывало у него тревоги. Ярый не любил без причины дергать своих бойцов. Он верил в их умение выживать.

А ему пока следует обдумать одну вещь:

— Вот вчера они уничтожили отряд. Если бы снова встретили, опять бы уничтожили. Дело не в этом. Дело в руководителе стаба «Новая жизнь». Вот у него, по слухам, и муры, и внешники, и даже, прости господи, «Дети Стикса». А может быть, прав Иван, что дает людям шанс. Вот новенькие пройдут крещение огнем. Как потом с боевым товариществом быть? Уже не выгонишь. Свои бойцы не поймут. Да и у самого совесть не позволит. Если с мальцом все правдой окажется, надо их заново окрестить. Другая у них жизнь начнётся. Другими они станут. Пожалуй, так и сделаем. Одного Лом крестить будет, другого Блондин. Всё так и сделаем.

Ты посмотри, как они в отряд влились. За баранками лихо сидят. Вооружили их неплохо. А сейчас вообще замахали, просят остановиться. Нет, правильно я надумал.

Весь отряд собрался возле командирской машины.

— Ярый, — обратился к нему Лом, — послушай бойца. Мне кажется, его послушать надо.

— Раз надо, послушаем. Говори, но только по делу. Некогда рассусоливать.

— По делу, командир. Впереди по курсу мосточек. Очень неприятное это место. Так и просится засаду устроить. Мы обычно его объезжали налегке, правее есть место, где можно переправиться.

— Дело говоришь, один раз мы уже объехали засаду. И здесь проверить надо. Лом, бери бойцов, мы потихоньку подъедем и сделаем вид, что у нас поломка случилась. Снайперы со мной будут, пулеметчики тоже. Остальные твои.

— Я и второго бойца из муров с собой возьму.

— Бери, но только он уже не из муров. Раз он с нами, значит, не из муров.