Что есть жизнь? Я долго не понимал в чем ее ценность. Я жил в роскоши, у меня была власть, но к чему она, если самое главное ты не можешь контролировать? Всю жизнь я стремился к контролю, а потом я встретил ее. Вайолет. Такая маленькая, и такая сильная. Я понял это когда увидел ее впервые. На заводе, где она работала. Тёмные круги под ее глазами резко контрастировали с бедностью кожи. Она была словно прозрачная, но все равно выполняла свою работу. В тот момент я проникся уважением к ней. Я сказал Дрейку Голду любыми способами доставить ее в академию. Это был эгоистичный поступок, и возможно жизнь Вайолет была бы лучше без меня и всего того дерьма, что на нее свалилось потом. Не смотря на трудности она была сильной. Я тайком следил за ней. Подглядывал из-за угла. Она до изнеможения бегала кросс, не сдавалась, даже если получала от парней, и не плакала. Никогда. По крайней мере я не видел. Стальная решимость в глазах. Я больше не мог быть вдалеке от нее. Каждое утро я просыпался с мыслями о ней, засыпал с ними же.

Я столкнулся с препятствиями. Она люто ненавидела меня, так как считала, что я виновен в смерти ее семьи. Выяснение заняло много времени, но я выяснил правду, и она мне не понравилась. По всем признакам назревало что-то совсем не хорошее, и тем скорее Вайолет должна была стать моей. Я должен ее уберечь.

Она спасла меня, вытащив из-под обломков, она была готова встать за меня под пули. Не знаю, за какие заслуги перед небом, но она выбрала меня. С самого начала она была для меня главным сокровищем, и чем дальше развивались события, тем все отчётливее я понимал-дальнейшая моя жизнь неразрывно связана с ней.

Вскоре даже один день становился невыносимым без ее глаз, без ее хотя бы мимолетной улыбки. Но ее улыбка исчезла вместе с Дрейком Голдом. Такой боли и отчаяния я не видел никогда в своей жизни. Мне казалось от горя она стала еще меньше и еще бледнее. Она плакала постоянно. Я чувствовал себя виноватым, но никак не мог ей помочь. Только быть рядом. Я прижимал ее к себе, пока ее трясло в истериках. Постепенно все стало стихать, но прежней стальной Вайолет не было. Изменилось выражение ее глаз. Оно стало пустым. Только когда она видела меня и находилась рядом словно оживала, я видел это и благодарил всех богов. Иногда я ловил ее на том, что она смотрит в стену пустым взглядом. Слишком много свалилось на ее хрупкие плечи. Мне хотелось подарить ей весь мир, чтобы она наслаждалась им, но казалось, она просто не умела. Никто в нашем городе не умел. Благодаря ей я увидел мир иным, с другой стороны. Я увидел в нем краски, услышал звуки, и готов сделать все, что угодно для того, чтобы она снова улыбалась как прежде.

Мой отец не самый положительный пример монарха. Он не мыслит в управлении. Накопление власти и имущества-все, чего он хотел. Строго говоря, он и отцом мне не был. Из жалости, после смерти мамы, он оставил меня у себя. До сих пор не понимаю в качестве кого. Мне не нужно было от него ничего, а он дал мне все, и даже больше. Я ни в чем не нуждался, но у меня не было самого главного-семьи. Я так отчаянно нуждался в ней, но за всю мою жизнь не было никого, кто был бы мне дорог. Только Дрейк Голд стал мне другом и верным подчиненным. Все было так до встречи с Вайолет. С ней я почувствовал себя дома. Лежа под обломками после теракта в корпусе академии, я был готов умереть, но увидел Вайолет, ее шоколадные глаза смотрели на меня именно тем взглядом, что я искал всю жизнь.

Все события наших жизней вели нас в зал заседаний. Мы дошли до предела, жители устали жить, а точнее выживать. Мое рабство было моральным, а у всех остальных практически физическое. То, что мы затеяли с Вай должно было перевернуть наши жизни, и жизни других. Но все сложилось не так как мы думали. Словно во сне я видел как отец стреляет в Вайолет, и она падает в мои руки. Пуля попала ей в плечо, но кровь текла так сильно. Я зажал рану, но алая жизнь все равно проскальзывает сквозь пальцы, забирая мою любимую. Кто-то уже побежал за врачом, а я молился о том, чтобы время остановилось. В дверях показался доктор Крейвин с санитарным. Я понял взгляд на отца и увидел радость на его лице. Ярость затмила мой разум как никогда, и я бросился на него.

— Убийца! — в миг я свалил его с ног, и оказавшись сверху принялся колотить его по лицу, вбивая в пол.

Когда он перестал быть похожим на себя, меня кто-то оттащил, иначе еще минута и я бы его убил. Над Вайолет склонились врачи, и вскоре унесли на носилках в госпиталь, а следом и моего отца.

— Неожиданно, — сказал Вагнер, — мне кажется, что вопрос с внутренними выборами отпал. Ты займёшь место отца?

— Не хочу, — бросил я, — никогда не стремился к власти.

— Возьми город в свои руки, под твоим началом он станет лучше. Я думаю, господа чиновники не будут против?

Все были "за", и только я против. Видя во что власть превратила моего отца, я устроился того же.

— Ты это ты, и каким будет твое руководство решиаешь только ты, — Вагнер положил руку мне на плечо.

— Надеюсь, — после минутного молчания ответил я.

— Нам предстоит еще одно важное голосование. Мы взяли на себя очень важную миссию, и от того насколько мы будем компетентны зависят судьбы очень многих людей. Преступим?

Все собравшиеся согласно кивнули и расселись по местам. Собрание продолжалось до глубокой ночи, и я не находил себе места. Мне было глубоко плевать на происходящее. Значение имела только моя Вай. Почти единогласно главой "Союза объединённых городов" был избран Баско Вагнер. Никто извне нашего союза не мог повлиять на произошедшее. Люди давно живут сами по себе, не зная единства, но вдруг мы положим начало чему-то новому, лучшему. Дождавшись окончания встречи и подписания всех бумаг, я бросился со всех ног в лазарет.

На туго обтянутой койке лежала Вайолет. На ней была белая больничный рубашка. Она была очень бледная, и казалась маленьким ребёнком. На соседней койке лежал отец. Его лицо было сплошным синяком. Поделом ему. Он заслужил смерти за все содеянное, пусть радуется, что у меня не оказалось под рукой пистолета.

Я медленно подошёл к Вайолет, присел на край постели и коснулся ее ладошки. Она была словно ледяная. Даже мои вечно холодные руки были теплее. Я снял пиджак и укрыл любимую.

— Господин, — за спиной раздался голос доктора Крейвина.

— Как она? Почему без сознания?

— Пуля попала в артерию, и бедняжка потеряла много крови, ей нужно время для восстановления, — казалось, доктор был очень расстроен. Я знаю, что всякий раз как Вай попадала в беду он латал ее раны.

— Я останусь здесь, — сказал я, — не хочу оставлять ее одну.

— Как пожелаете, господин, — доктор кивнул, — я принесу для вас обоих одеяла.

— Доктор, спасибо.

— Не благодарите, господин. Эта девочка стала очень близка мне, и если вы желаете ей добра, то избавьте ее от службы тут. Духом она сильна, но ресурсы ее тела не безграничны. Сегодня она была на волоске от смерти. Может случиться так, что ни вас, ни меня не окажется рядом, и тогда мы потеряем нашего храброго львенка.

— Хорошо, доктор, так и поступил. Могу ли я сослаться на вашу рекомендацию. Вам она поверит.

— Я настаиваю, — доктор развернулся уходить.

Ночь я провел не смыкая глаз, и весь следующий день. Под утро, когда отец очнулся, его забрали люди Вагнера. По правде говоря, дальнейшая его судьба мне безразлична. У него был шанс все исправить, отступить, но он пожелал стать ещё большим монстром.

К вечеру на второй день Вай открыла глаза. Ее взгляд был измученным, уставшим.

— Мастиас, — прохрипела она, — где я?

— Ты в лазарете, все в порядке, — я едва не расплакалась, когда снова увидел ее живой.

— Мы должны идти, — Вайолет попыталась подняться, но я слегка поддержал ее, и этого хватило.

— Вот ведь неугомонная! Лежи смирно! А то верю тебя связать!