— Неужели есть то, чего ты не можешь?

— Представь себе!

— Это доказывает, что ты тоже человек.

— Были сомнения?

— В какой-то момент, — я припомнила начало нашего общения.

— Какой вариант тебе нравится больше?

— Второй, мы должны быть собой откровенны друг с другом.

— Я тебе никогда не лгал, Вай.

— Я лгала только себе, и отказывалась видеть правду, — на секунду в голове возник образ Дрейка, и это причинило невероятную боль, — мне нужно собираться, и выходить на пост.

— Конечно, но я хочу попросить тебя об одной вещи, сделаешь это для меня?

— Конечно, — не раздумывая согласилась я.

— Не будь такой безрассудно храброй, — Матиас слабо улыбнулся, но за этой улыбкой я увидела лишь тревогу за меня.

— В моем случае храбрость синоним глупости.

— Наконец-то ты это поняла, — Матиас коснулся моей щеки, и она тут же вспыхнула.

Я вышла через черный ход уже полностью одетая. К счастью коридор был пуст, и я вернулась в казарму никем не замеченная. Я присела на край своей постели, и я поняла, что полностью запуталась в своей жизни, точнее в том, что с ней стало. Дрейк предал меня, а теперь я с Кейном, с человеком, которого готова была убить собственными руками. Я в городе на грани гражданской войны, которая может разразиться со дня на день. Прекрасно. Что делать со всем этим я не имела ни малейшего понятия. Иногда проблемы решаются сами, если ничего не делать, но не в моем случае. Так сильно мне не повезет.

В казарму вошел Дейн, он помрачнел едва он увидел меня.

— Привет, Дэйн! — я постаралась быть приветливой.

— И что в тебе такого, чего нет ни в одном солдате? — бросил он.

— Не поняла?

— С тех пор как ты здесь все разговоры только о тебе: «Хилл это, Хилл то». Раздражает!

— Что с того, Дэйн?

— То, что всего лишь баба, и тебе здесь не место!

— Ты мыслишь шаблонами, и это не тебе решать. Я старалась как могла, чтобы не отставать от мужчин, и мне это чертовски хорошо удается, так что брось эти разговоры.

— Как тогда ты попала в личную охрану к монарху? Поговаривают, что ты спишь с ним, — Дейн мерзко так улыбнулся, мне захотелось врезать ему хорошенько.

— Тебе лучше заткнуться! — рявкнула я, — я не рвалась на эту службу, поэтому если хочешь занять мое место, обратись к монарху.

— Я не заткнусь, и тебе не поможет, то что ты спасла капитана Голда.

— Я это сделала не для того, чтобы выслужиться! Если у тебя такое отношение к службе, то не ровняй меня по себе.

Я направилась в сторону выхода, но Дейн больно схватил меня за локоть. Я с силой дернула руку, но он не выпустил. Его глаза сверкали в бессильной злобе, мне стало не по себе от такой неприкрытой ненависти. Не сказав ни слова, Дейн отпустил руку, и я ушла, стараясь поскорее скрыться из его поля зрения.

Благими намерениями выстлана дорога в ад, воистину это так. Я поступала как велит мне сердце, а не разум и логика. Вот к чему меня это привело. Матиас стараясь меня обезопасить, создал мне репутацию какой-то падшей женщины. С твердым намерением исправить эту ситуацию я направилась на свой пост. Но не тут-то было. Около кабинета Матиаса снова была «высокопоставленная» толпа. Некоторых я даже не знала. Видимо стряслось что-то действительно серьезное.

Я увидела капитана Эдельстина, он был очень бледен. Он старался скрыть волнение, но у него это не слишком хорошо получалось.

— Что произошло? — спросила я у стоящего там охранника.

— Что-то очень дерьмовое, кажется жители отказываются выходить на работу из-за низкой зарплаты.

— Так она и была низкая, — усмехнулась я, вспомнив, как вкалывала за копейки на кофейном заводе.

— Народ устал терпеть, требует свергнуть Кейна старшего, — шепотом сказал охранник, — такие разговоры я слышал.

«Началось».

— Что же будет дальше? — размышляла вслух я.

— Революция. Наши тоже недовольны, ходят слухи, что Кейн старший скоро отойдет от власти.

— Кто эти слухи распространяет?

— То тут, то там народ шепчется.

Если Кейн-старший хочет уйти на покой, он вряд ли хочет это сделать в гробу. Не секрет, что внутри каждой политической системы есть элита, в руках которой сосредоточена власть. В нашем городе ее единолично взял в свои руки Кейн-старший. Чиновники, уставшие безропотно подчиняться, решили воспользоваться народным недовольством и поднять восстание. Я бы тоже хотела, чтобы была демократия, но революции вершатся кровью простых людей. В итоге верхушку власти займут все те же алчные и честолюбивые чиновники, и не факт, что народ станет жить хоть чуточку лучше. Порой контроль в умеренных дозах просто необходим. К сожалению, монарх Кейн-старший не видит разницы между умеренным контролем за соблюдением законов, и тотальной диктатурой. Матиас пытается сглаживать последствия его правления, но так же зависим от его приказов как и остальные. Он создал себе образ высокомерной и избалованной скотины для посторонних. Если увидят его слабости, то тут же по ним ударят. Таков мир политики. А народ лишь средство воплощения амбиций власти. Так было всегда.

Разговоры в коридоре стихли, как только скрипнула массивная дверь приемной. Из нее вышел Кейн-старший. Вблизи он выглядел еще более устрашающе, чем на фото и портретах, висящих в холле. Он был так же высок как Матиас, он был хорошо сложен, массивен, как добротный шкаф. Рядом с ним волей-неволей робеешь. Глядя на него несложно представить, на чем держится его авторитет. Внешность конечно же не все. Его казни бунтовщиков закрепили за ним славу жестокого и беспощадного. Скорее всего это он отдал приказ о казни моей семьи, и я этого не забыла. Месть настигнет его рано или поздно.

— Господа, — прозвучал властный голос монарха Кейна, — наш город находится в уязвимом положении. Волнения в народе набирают обороты. Подавление бунта необходимо. Что еще более необходимо, это найти и уничтожить зачинщиков.

При слове «уничтожить» у меня сжались челюсти. Вот так просто. Без суда и следствия. Уничтожить. Как моих родителей. Уничтожить за то, что они хотели лучшей жизни. Все согласно закивали, но по их лицам было видно, что они другого мнения, но озвучить бояться.

Ту репутацию, которую создал себе Кейн-старший сложно побороть. В головах людей укоренился образ беспощадного диктатора, и они просто боятся подумать о том, что он всего лишь человек. Да, властный, но всего лишь человек из плоти и крови, и у него есть главный страх-потерять власть. Даже не потерять сына, а власть.

Все вытянулись перед ним в струнку, я же старалась не смотреть даже в сторону монарха, потому что хотелось вцепиться ему в глотку. Кейн-старший едва не прошел мимо, но остановился с интересом разглядывая меня. Я подняла взгляд и столкнулась с его прямым взглядом. Глаза были похожи на Матиаса, но в них было больше льда, словно у змеи.

— Это из-за тебя поднялся весь сыр-бор? — почти смеясь спросил монарх.

— Не могу знать, господин, — отчеканила я.

— Эдельстин, — обратился Кейн к капитану, — ты хорошо ее надрессировал.

— Так точно! — ответил Эдельстин.

— Камилла и Айзек Хилл твои родители? — уже без веселья спросил Кейн-старший.

— Да, господин, — при упоминании родителей внутри все похолодело.

— Они доставили мне немало хлопот в свое время, но мы уладили все вопросы и недопонимания.

— Я в курсе, господин. Благодаря вашему «справедливому» суду я выросла сиротой, — я постаралась придать голосу твердости.

— Это сейчас был сарказм? — брови монарха поползли вверх.

— Никак нет, господин, — я готова была сама себя ударить, за мою несдержанность. Думала, что научилась, но меня все еще легко вывести из себя.

— Твои родители пример того, что случается с теми, кто пытается разрушить наш город, ввергнуть его в хаос, и так будет с каждым, а ты должна гордиться тем, что стоишь здесь, потому что могла быть сейчас вместе с ними, — Кейн выделял каждое слово, но мне было не страшно, я была чертовски зла.