Больше не удостоив собравшихся даже взглядом, монарх ушел, не догадываясь, что я отдала бы все на свете и пожертвовала чем угодно, лишь бы быть вместе с ними, где бы они ни были, что я не задумываясь променяла бы службу в академии и весь патриотизм мира на еще одно объятье родителей и брата.

Все разошлись, и я осталась одна у дверей приемной. Постучав в дверь, я вошла. Матиас сидел на кресле рядом со столом Кейна-старшего, он был мрачнее тучи, и я не решилась ничего спрашивать.

— Доброе утро, господин!

— Считаешь, что оно доброе? — пробурчал Матиас.

— Могло быть и лучше, — согласилась я.

— Кто испортил настроение?

— Отец, — сквозь зубы процедил Матиас, и я могла только догадываться, какой разговор произошел у него с отцом.

— Мы тоже мило побеседовали, — я попыталась разрядить обстановку, но не особо вышло.

— Что он тебе сказал?

— Ничего особенного, — отмахнулась я.

— Ты не должна вообще с ним разговаривать, поняла?

— Поняла, но что в этом такого серьезного?

— Вай, ты не понимаешь, что он самый опасный и беспощадный человек во вселенной!

— Думаю, ты преувеличиваешь!

— Не глупи, я пытаюсь тебя защитить, — Матиас порывисто встал и подошел ко мне.

— Я буду осторожна, обещаю, — я нерешительно обняла его, прижавшись к груди.

— Старайся никуда от меня не отходить, — прошептал Матиас. Сердце в его груди бешено колотилось, отбивая сумасшедший ритм.

— Я ведь твой телохранитель, — улыбнувшись, я постаралась придать голосу веселья.

— Уже жалею, что назначил тебя. Рядом со мной не самое безопасное место, — Матиас нервно провел рукой по волосам.

— Нигде нет безопасного места, только не в нашем городе.

— Отец решил силой подавлять бунты, боюсь погибнет много народа, — сказал Матиас, и его голос дрогнул.

— Матиас, нельзя этого допустить! — перед глазами тут же предстала картина после теракта, с покорёженными телами людей.

— Что я могу, Вай?!

— Ты можешь все! Отговори монарха! Ты ведь его сын! У тебя тоже есть власть!

— Я даже не его родной ребенок! Думаешь он позволит мне что-то решать? — вспылил Матиас.

— В каком смысле не родной? — кажется моя челюсть упала на пол.

— В таком, что моя мать родила меня от другого мужчины! Как понимаешь, ни ее ни моего биологического отца больше нет в живых.

— Не может быть, Матиас, — я прикрыла рукой рот, подавив всхлип, — мне так жаль.

— Я знаю, — Матиас снова меня обнял, его всего била дрожь, — твоих родителей тоже отняли.

— Почему же монарх оставил тебя в живых?

— Все просто, у него нет других наследников, и он воспитал меня как будущего правителя.

— Ты хочешь им быть?

— Хочу, чтобы сделать этот мир хоть чуточку лучше, но не знаю, смогу ли.

— Все получится, я верю в тебя и твое доброе сердце, как бы ты не пытался меня разубедить.

Матиас улыбнулся, и как всегда его лицо преобразилось, и холодная маска спала, открыв его настоящий облик. Весь день мы провели вместе-Матиас работал, я была рядом, но мысли мои были далеко, я безумно была зла на то, что не могу ничего поделать.

Ближе к вечеру, около девяти часов, в кабинет вошел Дрейк. Я старалась не смотреть на него, но все же в кабинете сложилась напряженная обстановка. Резко захотелось оказаться далеко-далеко.

— Господин, есть донесение, — голос Дрейка был предельно официален.

— Говори, — ответил Матиас, краем глаза поглядывая на меня.

— Повстанцы в районе медного завода, устроили пикет. Требуют главу города, или кого-то из администрации для переговоров. В противном случае они грозят испортить имущество завода. Кое-кто из них вооружен. Какие будут указания?

— Передай, что я приду для переговоров, — ответил Матиас, — можешь идти.

— Слушаюсь, господин, — отрапортовал Дрейк, и взглянул на меня. Его взгляд все так же был враждебным.

Дрейк ушел, и в кабинете повисла тишина.

— Ты спятил? — не выдержала я, — что ты скажешь этим людям? Они ведь разорвут тебя!

— Помнишь, когда я пришел на твой завод?

— Да, конечно!

— У тебя был точно такой же взгляд, ты готова была вцепиться мне в горло, я хорошо запомнил этот взгляд. Если ты в меня поверила, то возможно и они смогут.

— А если нет, Матиас? Что тогда?

— Есть такое выражение: «Делай что должно, и будь что будет», так и поступлю, — Матиас выглядел очень решительно.

Я не хотела, чтобы он казался в эпицентре разъяренной толпы рабочих. На кофейном заводе были в основном женщины и пожилые мужчины, молодежи было всего несколько человек, на медном заводе же были суровые работяги, которые ничем не гнушались, ведь их жизнь и так была на самом дне, хуже только смерть. Если ситуация выйдет из-под контроля могут многие пострадать, в том числе и Матиас. Я испугалась, просто до чертиков, что с ним что-то случится. Если понадобиться, я подставлюсь вместо него, не задумываясь.

Матиас не захотел никого брать с собой кроме меня и Дрейка, мотивируя тем, что людям не понравится большое количество охраны. Я была согласна с ним, но черт возьми, в данный момент мне было плевать на народ. Просто поразительно, как личные приоритеты превалируют над общественными. Сердце у меня было не на месте. Я бы многое отдала, только бы эти двое не подвергали себя опасности. Да, и Дрейк тоже. Он причинил мне все виды боли, но был мне не безразличен. Он был хорошим человеком, но заплутавшим в паутине лжи. Уж не знаю, кто ее сплел, но правда непременно выплывет наружу. Это ее потрясающее свойство. К лучшему или худшему, но это так. Я ее не боюсь и готова принять каждое последствие, потому, что только я несу ответственность за свои решения. Я отдалась чувствам, и не жалею. Я ошибалась, но это только мои ошибки.

Что бы не преподносила жизнь, не стоит спрашивать «за что», а «какой урок из этого я должен вынести». Это сложно, когда ты валяешься в больнице с воспалением легких, или еще какой-то болячкой похуже, но на нашу долю не выпадает испытаний больше, чем мы можем вынести. Я в этом уверена. Эта вера придает сил, когда уже совсем невмоготу и ты готов сдаться. Моя семья была именно такой. Они верили в лучшую жизнь, когда уже не было сил верить. Пусть я совсем спятила, но как ребенок, я глубоко внутри верю, что мама и папа скоро придут домой, а все, что со мной происходит всего лишь страшный сон.

Я цепляюсь за реальность, за Матиаса, за его нежность, за Дрейка и его внезапную ненависть, потому что только эти эмоции удерживают меня в реальности и не дают свалиться в пропасть иллюзий, в которых я нормальная молодая девушка с перспективой счастливой жизни. Но глядя в зеркало, сейчас я делаю это крайне редко, вижу какого-то мальчика, отдаленно похожего на девочку, которой я когда-то была. При всем моем оптимизме я искренне не представляю своего будущего.

Весна почти вступила в свои права, и воздух казался прозрачным, кристальным. Каждая деталь была видна настолько четко и ярко, что мне хотелось ущипнуть себя, и убедиться, что это не сон. В какой-то момент мне показалось, что вена никогда не наступит, и я не увижу зелени. Но с каждым днем становится все теплее и теплее, даже наш город преображается.

Мы сели в бронированную машину, не разговаривая. Вдалеке показались трубы медного завода, и у меня внутри все сжалось в маленький дрожащий комочек.

— Господин, — начала я, но Матиас не повернул даже головы, — прошу вас быть осторожным в выражениях с этими людьми. Я знаю такой контингент, такие люди, доведенные до отчаяния, не остановятся ни перед чем, чтобы исправить свое положение.

— Нельзя их в этом упрекнуть, — Матиас улыбнулся краешком губ. Хотелось треснуть ему хорошенько. Неужели он решил, что все это шутки. Хуже, если он понимает серьезность и все равно ведет себя так.

— Хилл права, господин, — сказал Дрейк, — мы должны быть осторожны, от этих людей можно ожидать чего угодно.

— Я вас услышал, — ответил Матиас, и уставился в окно.