Мне очень хочется прервать Бёрка, но я заставляю себя молчать. Мне нужно знать, что же все-таки произошло.

— Только в комнате Тиган была кровь. В других ее не было. Отследив ваши телефоны, мы оказались в твоей старой квартире. Когда мы туда попали, там было совершенно пусто, и лишь ваши сотовые лежали в шкафу. Телефон Тиган еще работал, твой же был выключен. Полицейские пришли арестовать Кая за похищение Тиган, но о тебе не упомянули ни слова.

— Что там с арестом Кая? Коп сообщил мне об этом, но я не задавала вопросов.

— К сожалению, я не знаю многих деталей, но его арестовали сразу же после того, как вас похитили, — Бёрк замолкает и некоторое время ждет, стараясь понять, удовлетворена ли я его ответами. Я молчу, и тогда он продолжает: — Я отправился к тебе на работу, но одна из официанток сказала, что ты там больше не работаешь. Она была убеждена, что вы с Брэйлин покинули город.

— Подожди. Почему она решила, что я там больше не работаю?

— Думаю, все благодаря Брэйлин.

Я киваю головой.

— Итак, я отправился в аэропорт, но ваших следов там, естественно, не обнаружил. Когда я, прекратив поиски, вернулся к своей машине, Брэйлин пряталась на заднем сиденье. Я узнал об этом, когда мне в спину уперлось дуло пистолета. Короче говоря, все закончилось тем, что я отобрал у нее оружие. Она сказала, что ты с первого дня с ней заодно. А наша встреча и наши чувства были спланированы и подстроены ради получения нужной информации. Я не мог не поверить ей, потому что она знала все, что было между нами. До малейших подробностей. А когда я увидел, что ты собираешься поджечь тот дом, а Тиган нигде не видно, то сорвался, — он замолкает, а я пялюсь на свои колени, лишь бы не смотреть ему в глаза. — Извини, что сомневался в тебе, Пейсли. Извини, что напугал. Скажи мне, о чем ты думаешь.

Я взрываюсь от бешенства. К черту Бёрка! За то, что поверил ядовитым словам Брэйлин! К черту его за то, что он пробрался в мое сердце. Я злюсь, но на самом деле не могу ненавидеть его. Не могу винить. Но эгоистичная часть меня радуется тому, что может использовать его вину, чтобы оттолкнуть.

Я худший из монстров.

— Думаю, все это время ты кормил меня ложными надеждами! Ты обещал заботиться о моей безопасности. И что же мы имеем? Ты не защитил меня от них! И, черт возьми, я вижу, что могла пострадать от твоей руки! Слишком легко Брэйлин настроила тебя против меня. Как ты мог поверить, что я способна сделать Тиган больно?! — последняя мысль причиняет реальную боль, и я использую ее, чтобы сохранить твердость и довести задуманное до конца. — Так что, иди ты! К черту тебя и все твои лживые обещания! С меня хватит, Бёрк. Я больше не собираюсь подвергать себя опасности ради тебя или кого-то еще.

Каждое следующее слово из моих уст — ложь. Я сама не верю тому, что говорю.

Но между нами нет доверия. Это очевидно,

— Именно это ты сейчас чувствуешь?

— Именно так.

«Черт, это совсем не так!»

— Пейсли, ты сейчас чертовски напугана. Ты бежишь из-за страха, что между нами все серьезно. Мне очень жаль, что все это случилось с тобой. Обещаю, я все исправлю. Ты нужна мне, детка. Тиган нуждается в тебе. Не убегай от меня. Не бросай нас. Мне жаль, что я поверил в эту ложь. Но ты ведь понимаешь, как это все выглядело?

Я чувствую, что ссориться с ним и обижать его сейчас — это неправильно. Но я отмахиваюсь от проблесков совести.

— Ты сейчас думаешь за меня? Говоришь за меня? Я не нуждаюсь в том, чтобы ты рассказывал мне, как я себя чувствую или что делаю. Я не убегаю от тебя. Я бегу к себе. Брэйлин предала меня, а ты поверил ей. И не делай меня виноватой. Мне не нужны твои объяснения, почему ты так думал и поступал. С этого момента я буду делать только то, что лучше для меня.

— Ты лучшее для меня, Пейсли. А я лучшее для тебя. Но ты права. Я виноват, что вас с Тиган похитили. Что засомневался в тебе. Согласен, я облажался. Но сейчас ты отказываешься от нас.

— Я ни от кого не отказываюсь. Я лишь забочусь о себе, — и тут я понимаю, что Бёрк не догадывается, что я каким-то образом замешана во всем этом. Честно говоря, я не хочу рассказывать ему о картине. Хочу сохранить это в тайне. Вряд ли эта информация поможет ему разобраться в происходящем. Да я и сама с удовольствием забыла бы об этом. Я глубоко вздыхаю и смотрю ему прямо в глаза. — Когда я очнулась... после того удара по голове, то оказалась запертой в пустой комнате. На стене висела точная копия картины с цветами из моих снов, — как только произношу это вслух, понимаю, насколько безумно это звучит, но я продолжаю: — Это не может быть совпадением. Брэйлин была замешана в этом с самого начала, но я никогда не рассказывала ей ни о снах, ни о картине. Так что это не ее рук дело. За всем этим стоит кто-то другой. Думаю, ты не единственная причина произошедшего. Это очевидно. Как и очевидно причастие Брэйлин, с которой я выросла. Но цветы на стене — знак того, что дело далеко не в тебе.

Бёрк задумчиво смотрит в сторону. Он соединяет пальцы и щелкает костяшками до тех пор, пока это не начинает нервировать меня. Я так хочу услышать его мнение.

— Ты никому не рассказывала подробности о своих снах? Никогда?

Я качаю головой.

— Нет. Никогда. Об этом знаете только вы с Каем.

— Если эти сны — из твоих воспоминаний, то, скорее всего, стоящий за всем этим человек имеет непосредственное отношение к твоему прошлому.

Я пытаюсь проанализировать эту мысль, но чувствую себя немного глупо. Хотя я делаю вывод, что вовлечена в эти события больше, чем мы предполагали, но продолжаю сомневаться, что какой-то незнакомец знает обо мне. Конечно, я могу допустить существование человека, занимающего в какой-то период времени определенное место в моей жизни. Но от этой мысли меня бросает в дрожь.

— Я не знаю. У меня нет ответов.

Бёрк тянется ко мне, но я отдергиваю руку.

— Тебе больно? Вчера тебе сделали больно?

— Нет. Один парень пытался изнасиловать меня, но другие убили его за это. Еще один вырубил меня ударом по голове, но в основном я не пострадала. И больше я никого не видела, кроме Брэйлин. Подожди. А что с ней случилось? Ты же сказал, что она была в твоей машине.

Бёрк качает головой и раздраженно морщится.

— Она успела сбежать до того, как полицейские обыскали мою машину.

Это объясняет реакцию следователя, когда я назвала ее имя.

— А на допросе ты говорил, что я шлюха? Что ты из жалости пустил меня в свой большой роскошный дом? И чтобы я в любое время могла обслужить тебя?

— Что? Ты с ума сошла?! Ты действительно думаешь, что я мог такое сказать?

Я уже не знаю, чему верить. Где правда?

— Может, все же ты сказал это? Сержант, который допрашивал меня, утверждал, что твои показания запротоколированы. Зачем ему говорить такое? Зачем ему лгать?

Бёрк напрягается. Его челюсть нервно двигается взад-вперед. Он опять щелкает костяшками пальцев. Проходит целая вечность, прежде чем он начинает говорить.

— Никогда и никому я не говорил ничего подобного. До такого я бы даже не додумался. Не знаю, зачем копы делают это, но единственное, что имеет сейчас смысл, — мы должны доверять друг другу.

Я смеюсь. Но вырывающиеся из моего горла звуки не похожи на мой обычный смех. Я ломаюсь. Бёрк опять вернул разговор к теме о нас. Возможно, позже я пожалею, но сейчас я точно знаю, что должна сделать. Нужно любым способом убедить его, что я не желаю его больше видеть. Хотя это совсем не так.

— Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Как мы можем доверять друг другу после того, что произошло? Меня насильно увезли из вашего дома. А ты — вместо того, чтобы примчаться за мной на белом коне, — был готов убить меня! На каждом шагу мы сомневаемся в намерениях друг друга. Между нами слишком много недосказанного. Слишком много ошибок. Лучше я буду сама по себе. Без тебя.

Взгляд Бёрка становится устрашающим. Даже более пугающим, чем когда он держал пистолет в руке. Но мы не будем играть в гляделки. И я напираю на него еще сильнее.