* * *

— Спасибо, что привел меня сюда.

— Ты готова к тому, что я запланировал для тебя?

— Есть еще что-то? — Пейсли оглядывается вокруг и замечает стоящие рядом с нами еще две корзины.

Она выбирается из моих объятий и усаживается рядом, а я почти жалею, что заговорил о своих планах. Я уже скучаю по ее льнущему ко мне телу. И все же я наклоняюсь и подтягиваю одну из корзин поближе к нам. Вновь наполнив вином стаканы, я начинаю вытаскивать продукты и расставлять их перед нами. У меня есть сыр и крекеры. Парень в магазине сказал, что они отлично подойдут к вину. В одном контейнере лежит паста с соусом, в другом — клубника в шоколаде. Я открываю вторую корзину, быстро вынимаю все, что есть внутри, и аккуратно раскладываю на покрывале. Расставив все по местам, я возвращаюсь на свое место рядом с Пейсли и протягиваю ей салфетку. Только потом разворачиваю сыр и крекеры.

— Я хочу, чтобы ты как можно лучше узнала меня, Пейсли. Ты и раньше просила меня открыться тебе. Надеюсь, еще не слишком поздно. Я хочу поделиться с тобой всем, что касается моего мира. Я надеюсь, что это поможет тебе снова довериться мне. Я все разрушил между нами. Но больше не повторю своих ошибок.

Пейсли вздрагивает и хмурится.

— Ты ничего не испортил, Бёрк. Это я. Я ис…

Я наклоняюсь, чтобы прикоснуться губами к ее губам. Хочу заставить ее замолчать. Мне не нужны ее извинения. И уж точно не раньше, чем закончится этот вечер. Я медленно приближаюсь к ее лицу и слегка касаюсь ее губ, чтобы оценить ее реакцию. Она отвечает на мое желание, и тогда я углубляю свой поцелуй. Но делаю это очень медленно. Я дразню ее губы своими, двигая ими в замедленном ритме. Немного посасываю ее пухлую нижнюю губу, а затем, слегка отстранившись, шепчу ей в губы:

— Не извиняйся, Пейсли. За последнее время нам всем пришлось через многое пройти. Мы можем справиться лишь с насущной проблемой. Возможно, ударов будет еще больше, но мы разберемся и с ними. Я не могу потерять тебя. Я позабочусь об этом. Кроме того, на сегодняшний вечер у меня еще много планов. И нам нужно их все осуществить, — отпустив ее, я нервно хватаю предметы и начинаю перекладывать их с места на место. — Думаю, что, узнав меня, ты начнешь доверять мне. И, в конце концов, полюбишь. Сегодня вечером мы заново построим наши отношения. И начнем прямо сейчас.

Пейсли

Бёрк говорит, что надеется, что, в конце концов, я смогу полюбить его. Видимо, он еще не понимает, как низко я уже пала. Но если он хочет этого для нас, значит ли это, что он испытывает те же чувства?

— Что на тебя нашло? Романтический пикник на пляже — вовсе не твой стиль. Мне это нравится, но если бы еще вчера мне показали картину, где мы обнимаемся на пляже и запиваем вином сыр с крекерами, я бы рассмеялась. Скажи честно, для чего мы здесь? Ты хочешь сообщить мне плохие новости? Я должна пожертвовать свою почку? Флорида откололась от материка и теперь дрейфует в море? Ты узнал, что на самом деле ты мой биологический брат? Пожалуйста, не оставляй меня в неведении.

Бёрк продолжает смотреть на волны, оставляя мои вопросы без ответа. Дневная жара немного остыла, так как солнце уже покинуло небо, а дующий с залива легкий ветерок помогает расслабиться моему уму и телу. Поведение Бёрка не вызывает во мне особых сомнений. Но что-то внутри меня продолжает искать скрытый подвох.

К моей коже прилипло немного песка, хотя я и лежу на покрывале. На моем языке сохраняется вкус сыра и вина. Все мне здесь кажется таким простым и правильным. Поглощая вкуснейшую пасту, я задаю свои абсурдные вопросы. А Бёрк лишь посмеивается над ними и тоже лакомится пастой. Мы едим прямо из контейнера, и наши руки постоянно соприкасаются. Наша ночь особенная, но не безупречная. Этим она похожа на нас. Бёрк все замечательно спланировал, но мы по-прежнему остаемся теми, кто мы есть. Пьем из одноразовых стаканчиков и едим прямо из пластикового контейнера.

Этот пикник лучшее отвлечение от тяжелых будней. В какой-то момент мне придется смириться и все рассказать Бёрку о полученной информации. Но сейчас я радуюсь, что мой разум может отвлечься от недавней встречи. Мне нужно время, чтобы осмыслить ее.

Спустя некоторое время, Бёрк все же решает ответить на мои вопросы.

— Нет, ничего подобного. Я определенно не твой брат. Ни одна моя мысль о тебе никогда не была даже отдаленно братской. Флорида пока в безопасности. А мои почки в рабочем состоянии. Мы здесь, потому что теперь я точно знаю, каково это — потерять тебя. И такое положение вещей меня не устраивает. Если у тебя еще есть сомнения, то мне придется работать усерднее. Если ты боишься, то я буду храбрым за тебя. И ни за что не отступлюсь там, где вопрос будет касаться нас. Я буду твоим партнером во всем, где ты будешь нуждаться во мне.

Бёрк кладет свою пластиковую вилку и смотрит на меня. В его глазах я вижу теплоту и нежность. От его пристального взгляда мои внутренности сжиматься. А мои губы волей-неволей растягиваются в улыбке.

«О чем, черт возьми, я думала, когда отталкивала его?»

— Я не заслуживаю этого, Бёрк. Я не достойна тебя.

— Ты заслуживаешь большего. Больше, чем может дать тебе эта жизнь.

Я вижу его безоговорочную веру в то, что он говорит. Только вот я в этом сомневаюсь. Между нами воцаряется молчание. Я думаю о его словах. В моей жизни меня никто так не волновал. Возможно, Бёрк не предел моих мечтаний, но он действительно старается завоевать меня. И в последнее время я вижу, что испытываю к нему чувства, о которых раньше даже не подозревала. Не думала, что вообще на них способна. Бёрк видит меня незапятнанной, пропуская мою жизнь через свой особый фильтр. И это толкает меня к лучшей жизни. Заставляет расти.

— Я не сентиментальный парень, но на протяжении всей моей жизни забочусь о близких людях. Я воспитываю Тиган, делая все, что в моих силах. Сначала я заботился о том, чтобы у нее было нормальное детство. Я рассказывал ей о наших родителях, чтобы у нее были воспоминания о них. А сейчас хочу поделиться этим с тобой, — он достает маленькую ржавую коробочку и, щелкнув защелкой, открывает ее. — Из моего детства у меня почти ничего не осталось. Я не видел смысла в том, чтобы сохранить какие-нибудь сувениры. Да и мои родители никогда ничего такого не делали. После того, как они умерли, мы все вещи вывезли из дома. Тогда я и нашел коробку, заполненную моими наградами Малой лиги и табелями успеваемости. Честно говоря, ни мои табеля, ни мои награды не стоили того, чтобы их беречь. Но мои родители были теми людьми, что хранят всякое дерьмо лишь потому, что ты их сын. И у меня до сих пор хранится кое-что в память о них, — Бёрк достает странный ключ, прикрепленный к какому-то пластику. — Мы с Каем никогда не были в аквапарке «Солнечный всплеск». Наши родители никогда не возили нас туда. И мы никогда не посещали летние лагеря, где детей водили в аквапарк группами. И все же однажды мы попали туда. И провели там весь день. Мы катались на горках и купались в искусственном водоеме, который якобы находился в джунглях. Мы тогда сильно обгорели на солнце. Несколько дней я даже не мог ходить. Конечно, это глупо, но тот день был одним из немногих, когда я чувствовал себя нормальным ребенком. На какое-то время я даже перестал быть подростком, шатающимся с дурной компанией. Тем, кого учителя постоянно выгоняли из класса за плохое поведение. В тот день у меня был лучший друг, который вел себя как обычный мальчишка. Ну, за вычетом того, что мы перелезли через забор, чтобы попасть внутрь.

Бёрк передает мне ключ, и я подношу его к глазам, чтобы получше рассмотреть. Пластик спиралью скручен в браслет и прикреплен к массивному золотому ключу. Небольшая цепочка соединена с круглым медальоном. Красная краска почти выцвела, а число шестьсот двенадцать выбито белым.