* * *

Наконец, она закрывает альбом, и вокруг воцаряется уютная тишина. Я сижу на песке, удерживая Пейсли в своих объятиях, и терпеливо жду, пока она вбирает в себя всю информацию, которой я с ней поделился. Но когда, спустя немного времени, я опускаю глаза, то вижу крупные слезы, тихо катящиеся по ее щекам.

— Эй, почему ты плачешь? — я пытаюсь успокоить ее, но меня охватывает страх, что я делаю что-то не так, и это расстраивает ее.

Пейсли крепко зажмуривается, но из ее глаз снова бесконечным потоком текут слезы. Мои пальцы скользят по ее лицу в попытке стереть с него влагу.

— Пейсли…

Она обрывает меня прежде, чем я успеваю понять, что происходит.

— Бёрк, мне так чертовски жаль.

— О чем ты говоришь? За что ты извиняешься?

Моя девочка протягивает руку и гладит меня по щеке. Ее прикосновение дарит тепло, но рука слегка дрожит. В ее глазах раскаяние, которое не могут скрыть слезы.

— Прости, что специально отталкивала тебя. Нам и так пришлось многое испытать за столь короткий отрезок времени. И все же я повела себя как ребенок, стоило обстоятельствам усложниться. Я заставила тебя думать, что во всем виноват только ты. Но я никогда так не считала. Я использовала твою вину, чтобы настроить себя против тебя. А ты делал все, чтобы защитить меня. Ты был удивительно терпелив со мной. Даже когда я не могла справиться со своей глупой привычкой делать все сама. Я даже не пыталась. Но ты все еще здесь и все еще сражаешься за меня. Я не достойна тебя. Я не заслуживаю ничего из этого, — Пейсли всхлипывает и пытается отвернуться от меня.

Я ловлю ее подбородок, придерживаю его и нежно целую ее в губы. Она задыхается, пока я укладываю ее обратно на покрывало, накрываю собой ее тело и прижимаю обе ее руки к земле, заведя их ей за голову.

— Не стоит извиняться передо мной, милая. Это совсем непросто для всех нас. Мы делали все, что в наших силах. Но пообещай больше никогда не отдаляться от меня. Тебе больше не нужно делать что-либо в одиночку. Ты часть нашей семьи, Пейсли. И мы переживем все это вместе. Вместе получим наши ответы. Вместе закончим наше расследование, — мои губы совсем низко нависают над ее губами.

Я покрываю легкими поцелуями ее щеки, подбородок и веки. Я медленно и долго целую ее, ощущая на ее коже привкус соли от слез. Мой рот возвращается к ее губам, и я посасываю ее нижнюю губу, пока она не начинает хныкать совсем по другой причине.

Пейсли цепляется за меня так, словно я в любую секунду могу исчезнуть. Но я никуда не уйду от нее. Моя девочка может быть в этом уверена. Я не хочу торопиться, чтобы отведать ее вкус. Своими прикосновениями я показываю, что боготворю ее.

Пейсли под рубашкой гладит мою спину, и я теряю голову. Ее прикосновение подпитывает меня, и я чувствую себя диким. Я покусываю и облизываю каждый дюйм ее кожи, пока не спеша снимаю с нее одежду. Мне становится не по себе от мысли, что я могу взять ее прямо здесь. На открытом месте. Под мерцающим светом установленных вокруг нас факелов.

Пейсли стонет под моим напором. Она извивается, выгибаясь мне навстречу. Вскоре она полностью освобождена от одежды. И я откидываюсь назад, чтобы полюбоваться ею. Ее кожа покраснела, но я все же вижу пару отметин, оставленных моими зубами. Моя девочка никогда не выглядела так потрясающе, как сейчас.

Пейсли прекрасна, и она моя. Она с такой легкостью отдается мне. И больше не упрямится. Ее колени раздвигаются, и мой взгляд падает между ее ног. Она не выказывает ни малейшего колебания, открываясь для меня прямо здесь, на заброшенном пляже. И я хочу без промедления попробовать ее на вкус. Хочу, чтобы она кончила на мой рот, прижатый к ее восхитительной киске. Хочу, чтобы ее соки залили мои вкусовые рецепторы. Хочу держать ее неподвижно, пока она кончает для меня.

Мне надоело ждать.

Время брать свое.

Она вся моя: ее киска, ее разум, ее сердце… всё.

Пора позаботиться об этом.

* * *

Пейсли вскрикивает, когда я медленно устремляюсь к теплу между ее ног. Но не пытается меня остановить. Напротив, ее руки находят мой затылок и подталкивают мою голову вперед. Я посасываю ее клитор, чем вызываю ее протяжный стон.

Мне нравится этот звук.

Мои руки проскальзывают под ее задницу. Теперь я могу крепче прижать ее к себе. Пейсли извивается, но я не сдаюсь. Я облизываю ее сладкую щелочку и довольно урчу. С каждой секундой ее киска становится более влажной. Я теряю рассудок между ее ног. Я становлюсь безумным зверем. Не могу насытиться ею.

Ее звуки.

Ее вкус.

Ее тело.

Пейсли делает со мной что-то, что абсолютно не поддается объяснению. И это нормально. Мое состояние больше похоже на то, как если бы у меня появилась маниакальная страсть — постоянно желать ее. Быть ближе к ней.

Я становлюсь неуравновешенным человеком, когда дело касается этой женщины.

Ее ноги непроизвольно сжимают мою голову, пока я покусываю ее клитор. Но я снова раздвигаю их. Хочу, чтобы она, прежде чем я возьму ее, кончила вот так. Прямо здесь, на открытом воздухе. Прошло слишком много времени с тех пор, как я последний раз был в ней. И мазохист во мне хочет еще немного помучить себя, продлив эту сладкую пытку. Хочу, чтобы Пейсли кричала так громко, что лодки — виднеющиеся вдалеке — знали, что мы задумали. Хочу слышать, как она повторяет мое имя, словно я ее гребаный спаситель.

Я пожираю ее.

Своим ртом.

Губами. Языком. Зубами.

Покрывало под ней сбивается, когда Пейсли бьется подо мной. Я прижимаю ее тело к себе, не собираясь терять ни дюйма, и чувствую растущее в нем напряжение.

— Бёрк! Бёрк! Бёрк! — выкрикивать она мое имя, пока кончает.

Вкус ее возбуждения покрывает мой язык, и я смакую каждую каплю ее сладкого нектара. Ее ноги дрожат, а мышцы ее попки — в моих руках — сокращаются, пока ее тело судорожно сжимается.

Наконец, Пейсли расслабляется в моих объятиях. А когда она совсем успокаивается, я отстраняюсь от нее и демонстративно облизываю губы. Я могу пробовать ее на вкус всю оставшуюся ночь. Именно этого я и хочу. Она смотрит на меня через опущенные ресницы. Ее дыхание неровное.

Я встаю на колени и срываю с себя рубашку. Затем и всю остальную одежду. Сейчас моя девочка нужна мне. Я опускаюсь обратно на землю и накрываю ее крошечное тело своим. Наши пальцы переплетаются, и я поднимаю ее руки над головой. Я потираюсь своим телом об нее, пока краду ее поцелуй. Медленно и эротично. Наши языки непристойно сплетаются. Я загоняю свой язык в ее рот и медленно трахаю его, в то время как мое тело движется вдоль нее. Она стонет, и я практически ощущаю ее удовольствие.

Я так скучал по всему этому.

Свободной рукой я провожу головкой члена по ее складочкам, немного дразня ее. Во время нашего поцелуя она разочарованно фыркает, а затем резко приподнимает бедра. Сообщение получено. Я выпрямляюсь, готовясь войти в нее. Я знаю, что она хочет меня. И все же я заставляю ее ждать, продвигаясь так медленно, как только позволяет мое собственное терпение. А когда полностью вхожу в ее влажную киску, то замираю и наслаждаюсь ощущением того, как она жадно обхватывает меня. Слегка отстраняюсь и все время, пока двигаюсь, смотрю в любимые глаза. Своими тяжелыми вздохами мы обдуваем лица друг друга, а я продолжаю мучить нас обоих легким неторопливым ритмом.

Туда и обратно. Медленно и ровно.

Каждый удар — это яркое ощущение.

В каждом мучительном движении — моя жажда.

Я смотрю вниз на ее прекрасное лицо, пока она дарит мне самое большое когда-либо испытываемое мною наслаждение. Ее нижняя губа зажата между зубами. Ее кожа краснеет, а возбуждение усиливается. Ее чувства ко мне просвечиваются насквозь. Страх, похоть, извинения. Все они написаны на ее лице, пока я вхожу и выхожу из нее.

Я целую ее в лоб и ускоряю темп. Она чувствуется слишком хорошо, но я, черт возьми, ни за что не кончу раньше нее. Я опускаю руку между нашими телами и большим пальцем черчу маленькие круги на ее клиторе. Пейсли бесстыдно трется о мою руку. И мне безумно нравится то, что — когда мы вместе — она смело берет от меня все, в чем нуждается.