— Похоже, мне и ему не стоит больше доверять, — разочарованно говорит она замолкает. Затем снова смотрит на меня. — Тиган здесь?

Конечно, Пейсли хочет повидаться с Тиган. Ведь она ушла из больницы, даже не попрощавшись с ней.

— Да. Она спит в своей комнате. Но ты все равно можешь проведать ее. Она недавно приняла обезболивающее. Если и проснется, то, возможно, будет слишком слабой. Найди меня, когда закончишь. Твои вещи в моей комнате.

Пейсли кивает и быстро уходит. Расстояние между нами неумолимо увеличивается, пока она совсем не исчезает из виду. Я резко выдыхаю. Перепрыгивая через две ступеньки, я мчусь в свою комнату, собираясь дождаться ее. Секунды неимоверно тянутся, а каждая минута становится длиною в жизнь.

Я прокручиваю в голове свой план игры. Пытаюсь запомнить сценарий. Но это все бесполезно. Чем больше времени проходит с момента нашего «расставания», тем более запутанными становятся наши отношения. Составление планов — не мой стиль. Сладкие красивые речи — не мое оружие, когда я хочу добиться желаемого. Я парень действия. Сначала делаю и только потом думаю. И сейчас я намерен сделать то, что умею лучше всего. Взять то, что хочу.

Так чего же я хочу?

Пейсли.

* * *

Стук в дверь так тих, что я чуть не пропускаю его. Если и существует оправдание моей невнимательности, то только одно — я полностью поглощен самоанализом. Но сейчас нужно набраться мужества. Пора получить желаемое. Пора показать Пейсли то, что для меня абсолютно очевидно.

Я решительно распахиваю дверь и впускаю ее в комнату. Ее покрасневшие глаза блестят, хотя я уверен, она всеми силами старается скрыть, что плакала. Очевидно, визит к Тиган сильно расстраивает ее.

Пейсли проходит мимо, даже не взглянув на меня. Совсем как внизу, когда я открыл ей входную дверь. Ее вещи свалены в кучу на моей кровати. Но она не выйдет с ними отсюда, если у меня есть хоть малейшее право голоса.

— Пейсли.

Игнорируя меня, она молча расстегивает молнию на сумке. Конечно же, она все понимает. Пейсли упряма, как, впрочем, и я. Но к тому же она смелая и решительная. Я люблю все черты ее характера, но, надеюсь, сегодня ее упрямство немного ослабнет.

— Пейсли, нам нужно поговорить. Ты ведешь себя неразумно. Давай, все исправим. Мы ведь нужны друг другу? Я нуждаюсь в тебе.

— Полагаю, на днях возле больницы мы сказали все, что хотели. Слова меня больше не интересуют.

Я не собираюсь лгать: ее холодный ответ жалит в самое сердце. Она с такой легкостью отталкивает меня.

— Знаешь, а ведь ты права. Мне тоже не нужны лишние слова, — не теряя ни минуты, я разворачиваю ее лицом к себе и прижимаюсь губами к ее губам.

Я высвобождаю все свои чувства, накопившееся за последние несколько дней. Я изголодался по моей девочке. Я злюсь на нее. Все эти эмоции борются между собой, едва наши губы соприкасаются. Пейсли не колеблется. Она целует меня в ответ с такой же агрессией, враждебностью и честностью, которые переполняют меня. Мои губы причиняют ей боль. Ее зубы царапают мои. Наши языки сражаются, но наше желание побеждает.

Я плохо владею словами, но в выражении экспрессии я особенно хорош. Я смогу показать Пейсли, как сильно нуждаюсь в ней. Я намерен заставить ее осознать ошибку в решении держаться от меня подальше.

Не теряя времени, я срываю с нас всю одежду.

Ее ногти впиваются в мою плоть. Я хватаю ее за волосы. Ее тело прижимается к моему. Мои зубы прикусывают кожу на ее шее. Наша связь жестока и сурова, но в этом вся наша суть.

Забывая о своем эго и о том дерьме, что есть в нас, мы бросаемся в объятия друг друга, безумно желая прикосновений. Я собираюсь трахнуть Пейсли, чтобы заставить ее подчиниться. Жесткий, яростный секс будет полезен нам обоим.

Я разворачиваю ее спиной к себе. Моя рука скользит вниз по ее телу, а Пейсли извивается в моих объятиях, желая, чтобы мои руки спустились немного ниже. Мне нужен ее отклик. Ее стон. Ее крик. И я получаю невероятное удовольствие от того, что завожу ее.

Наконец, мои пальцы достигают пункта назначения. Я усиливаю хватку между ее ног и стараюсь притянуть свою девочку как можно ближе к себе. Мой пах трется о ее зад, а два моих пальца медленно и настойчиво кружат по ее клитору. Низкий стон слетает с ее губ, когда мой рот атакует изгиб ее шеи. Я оставляю следы укусов на всем пути, но она не возмущается и не уклоняется.

Пейсли поднимает руки и грубо хватает меня за затылок.

— Мне нравится чувствовать твою влагу, стекающую по моим пальцам, — одним резким движением я вонзаю свой член в ее киску. — Я так сильно хочу тебя

Я не совру, если скажу, что смысл моей жизни — это ублажать мою девочку. Я живу этим и ради этого. Ради всего, что с этим связано.

Дыхание Пейсли учащается, и я понимаю, что она вот-вот кончит. Ее тело дрожит, и я увеличиваю скорость своих толчков, прежде чем скользнуть одним пальцем в ее влажное естество и потереть клитор. Она прикрывает глаза, прижавшись к моей шее.

Я слегка ослабляю хватку, когда ее колени подгибаются, а из ее груди вырывается серия громких протяжных стонов. Я выпускаю ее из своих объятий, и Пейсли едва не падает на пол. Она слегка дезориентирована от внезапной необходимости использовать мышцы ног, чтобы удержаться вертикально. Но я не позволяю ей прийти в себя.

— Наклонись. Руки на кровать. Ноги на полу.

Пейсли оглядывается через плечо и одаривает меня непослушным блеском своих глаз. В ее взгляде я вижу какое-то упрямство. Ее губы надуты, но я непреклонен. Мои руки сложены на груди. Я голый, во всей своей красе. Не отрывая от меня глаз, Пейсли выполняет мой приказ. Упирается ладонями в кровать и игриво встряхивает попкой, принимая нужное положение.

Я подхожу к ней сзади и еще мгновение наслаждаюсь ее кожей под моими ладонями. Мои руки медленно двигаются вдоль ее позвоночника к попке. Я хватаю ее за задницу, намереваясь вновь погрузиться в ее киску. Мои пальцы устремляются к ее бедрам.

В нетерпении она снова шевелит попкой, но я еще не готов. Я хочу еще полюбоваться ею, прежде чем мы двинемся дальше. Я стою позади и рассматриваю ее полностью обнаженное для меня тело. Моя рука обхватывает член, когда Пейсли оглядывается. Она с жадностью наблюдает за тем, как я поглаживаю себя, любуясь ее великолепными формами. Пейсли облизывает губы, и моя некогда непоколебимая самоуверенность вновь поднимает голову и берет надо мной верх.

— У меня сейчас нет сил, чтобы быть нежным, Пейсли, — хочу, чтобы она услышала меня, прежде чем мы продолжим. Хочу получить ее согласие.

— Мне не нужна нежность, Бёрк.

Разрешение получено.

Пейсли закрывает глаза, словно вид того, как я ласкаю себя, слишком тяжел для нее. Свободной рукой я резко шлепаю ее по заднице. Ее кожа розовеет, а я, будучи мудаком, завожусь от слетевшего с ее губ испуганного писка. Одна моя ладонь поглаживает, успокаивая, разгоряченную шлепком кожу, другую же я прижимаю к ее порозовевшей щеке. Пейсли снова смотрит мне в глаза, и в них впервые с тех пор, как она вошла сегодня в мой дом, вспыхивает огонь.

— Уже лучше, — бормочу я.

Ее пальцы сжимают простыни, а зубки прикусывают нижнюю губу. Она выгибает спину, и охватившее ее возбуждение ясно читается на ее лице.

Как же трудно дальше сдерживаться.

Я встаю рядом с ней, обхватив одной рукой свой член. Другой удерживаю ее за бедро. Я дразню ее вход кончиком члена и усмехаюсь, когда она пытается прижаться к нему. Пейсли заслуживает такого мучительного ожидания за то, что ушла от меня. Я медленно толкаюсь в нее, демонстрируя последние капли сдержанности. Но она резко насаживается на меня, прежде чем я успеваю остановить ее.

Мы соединяемся. Кожа к коже.

Мои пальцы впиваются в ее бедра, когда я ритмично погружаюсь и почти полностью выскальзываю из нее. Ее влага обволакивает меня, и это зрелище сводит с ума. Я с силой вонзаюсь в нее, и Пейсли теряет равновесие. Она падает грудью на кровать, в то время как я продолжаю безумно вколачиваться в нее.