Литмир - Электронная Библиотека

– Мне один старик помешал, – ответил Тизон и опустил голову,

понимая, что это его не оправдывает.

– О, Боги, посмотрите на него, он со стариком не справился!

В комнате раздался хохот, быстро сошедший на нет, уступив место приглушенным голосам. Разрывая тишину на маленькие кусочки, братья перешептывались и бросали взгляды на несчастного.

– Все мы знаем, – взял слово магистр. – Что полагается за проступок, совершенный братом…

– Его имя Тизон, сын Абрана Фаррана, – раздался резкий голос, на который обратили внимание все присутствующие.

– Благодарствую, – сказал магистр. – Все мы знаем, если брат не принес жертву Князю Тьмы, то должен пожертвовать собой, таков наш закон.

Кивнув Лерою, магистр в сопровождении охраны направился к выходу, оставив членов братства в гнетущей тишине. За месяц существования братства Князя Тьмы, это был первый случай, когда

члена братства осудили на смерть.

– Доволен? – спросил Лерой, сверкнув единственным глазом.

– Я не хотел, – ответил Руди, испуганно озираясь по сторонам.

Пройдя к своему месту, Лерой подобрал топор и воротился к Тизону, взяв того под локоть.

– Ну что, брат Тизон, пойдем, – сказал он и шагнул к выходу, но, тут им дорогу преградил коренастый бородач.

– Чего тебе, Хамот?

– Позволишь парой слов обмолвиться?

– Говори.

– Тизон, посмотри мне в глаза, – сказал Хамот, завидев, как его бывший подопечный прячет взгляд.

– Прости, Хамот.

– Скажи, зачем ты мне солгал?

– Не знаю.

– Ты обманул мое доверие, ты это понимаешь?

– Понимаю.

– Так ответь же, зачем ты солгал?

– Говорю же, не знаю! – вскричал Тизон, метнув в Хамота сердитый взгляд.

– Лучше бы я тебя не встречал, – обронил Хамот с горечью в голосе. Вздохнув, он развернулся и собрался уходить, как услышал голос Тизона.

– Если встретишь моего отца, – сказал Тизон. – Скажи ему, что я

никогда не был его достоин, а еще…

– Ну, все, пора, – вмешался Лерой и толкнул Тизона в спину.

Как только за ними затворилась дверь, оконные створки заходили ходуном.

– Ветер? – раздался голос из темноты.

– Угу, – подтвердил второй голос.

Все, как один, члены братства разобрали петухов по мешкам и потянулись к выходу, ибо до наступления утра нужно было успеть разбросать птицу по улицам Миддланда, дабы внести в души обывателей страх и смятение. Готов был действовать и Абран Фарран. Спрятавшись за углом дома, он пытался высмотреть в темноте палача и его жертву, но, ничего не видел, хоть глаз выколи.

– Эх, была, не была, – прошептал он, собравшись нырнуть в темноту, как тут услышал гулкие, быстро приближающиеся шаги.

«О, Боги», – успел он подумать, как его взгляд упал на булыжник, лежащий в двух шагах от него.

С ловкостью хирамского тигра он схватил булыжник и приготовился к встрече с потрошителями.

– Скажи мне, – раздался голос Тизона. – Я быстро умру?

– Не бойся, – ответил Лерой. – Мой топор проявит к тебе милосердие.

– Все хотел спросить, а что с глазом-то?

– С глазом?

– Да, как ты его потерял?

– Я его и не терял, – повеселел Лерой. – Повязку я так, ношу для виду, чтобы…

Не договорив, он вышел на свет и получил удар по голове, распластавшись на мостовой.

– Отец, а ты как здесь!? – удивился Тизон.

– Негодяй! – вскричал Абран и отвесил сыну оплеуху.

– Но, отец! – возмутился Тизон, схватившись за пылающую щеку.

– Ступай за мной, – буркнул Абран и отбросил булыжник в сторону.

Пожав плечами, Тизон поплелся за отцом. Полоска света, льющаяся из окна второго этажа, осталась далеко позади, а два путника полностью погрузились во мрак. Добравшись до конца улицы, они кружным путем воротились на Южную улицу и вскоре оказались у своего дома.

– Матери ничего не говори, – предупредил Абран, открывая

калитку. – Завтра все расскажешь.

– Завтра будет поздно, – заметил Тизон.

– Они знают, где ты живешь?

– Они все про всех знают!

– Все равно, ничего не говори.

Осмотревшись, Абран направился в дом, как заслышал стон со стороны заднего двора.

– О, Боги, – встревожился Тизон.

– Чтоб тебя, – буркнул Абран и последовал на задний двор.

Прислонившись к стенке птичника, Оллин сидела на голой земле и тихо постанывала, то и дело, подвывая на луну, будто волчица, потерявшая волчонка. Прежде черноволосая, с редкой проседью, теперь же она была полностью седой. Вокруг нее гулял сизо-рыжий петух, не оставляющий попыток прокукарекать, то и дело спотыкающийся о вилы, оброненные стариком.

– Матушка! – закричал Тизон и бросился к матери.

Упав на колени, он схватил ее за плечи и принялся трясти, вглядываясь в безумные глаза.

– Не тряси мать, – сказал Абран, заглянув в птичник. – Не видишь, она головой тронулась?

– Как ты можешь! – возмутился Тизон, подняв на отца взгляд, полный негодования.

– Еще как могу, это ведь ты всему виновник! – воскликнул Абран, с трудом оторвав взгляд от побоища, учиненного его сыном.

– Что же делать?

– Утром решим… бери мать и марш домой!

Поднявшись с колен, Тизон нагнулся и поднял мать с земли, точно пушинку, и направился в дом вслед за отцом. За ними последовал и петух, то и дело, путаясь под ногами.

КИЛИАН

– Килиан, сынок, вставай, уже утро, – сказала Лавиния, потеребив сына за плечо.

– Уже? – улыбнулся Килиан, открыв глаза.

– Да, сынок, – ответила она, проведя ладонью по волосам сына, мягким, как хирамский шелк. – Сегодня у тебя особенный день, и опаздывать не к лицу.

Выпрямившись, она закрыла собой солнце, просачивающееся сквозь соломенную крышу скромного жилища Бронхорстов. На какой-то миг Килиану показалось, что в их жилище снизошло само Небесное Светило, ибо на матери было желтое воздушное платье, перехваченное алым пояском.

– Матушка, ты все приготовила?

– Да, сынок, сумка у двери, где ей и полагается быть, а вот оружие я не стала трогать.

– Правильно, матушка, оружие – не женское дело!

Вытянувшись в струнку, Килиан зевнул и поднялся с кровати. Наклонившись, он поцеловал мать в лоб и направился к выходу. Как мать и сказала, дорожная сумка была на месте. Глянув в сумку одним глазком, он улыбнулся, ибо она ничего из того, что может понадобиться в дороге, не позабыла: и провизия на два дня, и охотничий нож, и котелок, и фляжка из свиного желудка, и костяные крючки, и два кусочка кремня, завернутые в прозрачную ткань, были на своих местах.

– Ты меня никогда не подводила.

– Подведу, если не накормлю в дорогу… давай, умывайся и за стол!

Одарив мать улыбкой, Килиан вышел во двор и проследовал к дубовой кадке, стоявшей на стуле подле птичника. По местным меркам их хозяйство было более чем скромным – птичник на два десятка кур, да пара коз, стоящих на привязи у крыльца.

– О, Боги, сегодня прекрасный день! – воскликнул Килиан, входя в дом, возведенный его отцом Хари Бронхорстом.

– Он не может быть плохим, это же твой день, сынок, – улыбнулась Лавиния, заканчивая накрывать на стол.

– Матушка, – сказал он, усаживаясь за стол. – А ты со мной не разделишь трапезу?

– Я, сынок, лучше постою, – сказала она дрогнувшим голосом,

судорожно вытаскивая из нагрудного кармана белоснежный платок. – Хочу на тебя посмотреть в последний раз…

– Матушка, что ты такое говоришь!? Я ведь не навсегда ухожу, через две зимы ворочусь, а там, глядишь, у тебя и внуки пойдут.

Поднявшись из-за стола, он обнял мать так, будто прощался навсегда, чем еще больше ее расстроил.

– Ох, какой же ты рослый, прям как отец, – проговорила Лавиния, смочив слезы платком.

– Отец был больше, не иначе, как шесть с половиной футов ростом, – с гордостью в голосе сказал Килиан, выпрямившись во весь рост.

– Как же больше, если ты его ни разу не видывал!

– Мне, матушка, о нем много рассказывали.

41
{"b":"682453","o":1}