– Сир, все хорошо? – повторил вопрос Реджи немного погодя.

– Снова этот сон, – ответил сир Бриан, сознание к которому

возвращалось по крупицам. – Капитан Огвул… Бухта смерти… хирамцы, и…

– И Гловин, сир?

– Да, и Гловин, которого знать не знаю, чтоб его демоны задрали!

– Позапрошлой ночью, сир, вы сильно ушиблись, упав с кровати.

– Было дело.

– Я беспокоюсь за вас, сир.

– Не надо, ибо кому суждено пасть в бою, тому не суждено умереть, упав с кровати, – глубокомысленно изрек Бриан, обнажив в улыбке наполовину заполненный зубами рот. Правда, вскоре улыбка слетела с его губ, будто ее ветром сдуло, ибо особого повода для веселья не было.

Он хорошо помнил тот день, когда пришла весть о кончине короля Харлина, перевернувшая его жизнь с ног на голову. Явившись ко двору, он встретил холодный прием Ее Величества королевы Ады, с равнодушием выслушавшей вести о победах над врагами короны. Посетив могилу короля, Бриан ничего лучшего не нашел, как отпроситься в расположение войска. Три последующих года он провел в сражениях, наводя ужас на степняков, ракушников и хирамцев, не заметив, как за это время растерял остатки былого влияния. Старая гвардия, состоявшая из верных королю Харлину рыцарей, была разогнана, а гвардейцы отосланы в разные концы королевства. Этой участи не избежал и сир Бриан, ибо вскоре после скоропостижной смерти короля Вилфрида, супруга Ее Величества, он был вызван в столицу и предстал перед королевой и придворными. Заявив, что – «королевству нужна свежая кровь», – королева освободила его от должности лорда-командующего, передав ее сиру Мердо. Взамен же он получил должность судьи и был отправлен в Вестхарбор11, ибо «его присутствие в Вестхарборе, – как сказала королева, – как человека с богатым житейским опытом, просто необходимо, дабы ее драгоценный братец, принц Эрик, видел, что о нем не позабыли». Что Ее Величество хотело этим сказать, он так и не уразумел. Прибыв в Вестхарбор, сир Бриан первое время держался от принца в стороне, ибо до конца был верен его отцу, называя принца не иначе, как изменником. Правда, со временем пылкая душа старика оттаяла, и он таки сошелся с принцем, не то от общности судьбы, не то от мудрости, которой преисполняется всякий, кто доживает до почтенного возраста. Так и проживали два изгнанника в одном городе, перекидываясь при встрече парой слов, ничего не значащих и ни к чему не обязывающих. Изредка принц вызывал его к себе, говоря о государственных делах так, будто говорил о чарующей природе Вестхарбора. В такие моменты принц напоминал ему шмеля, облетающего цветы в поисках нектара, ибо перескакивал с одной мысли на другую с такой легкостью, что он терялся в догадках.

– Простите за дерзость, сир, но, вы уже не тот, кем были прежде.

– Ты помнишь, кем я был прежде?

– Нет, сир.

– Если не помнишь, так почему говоришь то, о чем не ведаешь?

– Люди помнят, сир.

– Не пори чушь, сынок, у людей память коротка! Сегодня ты на коне, а завтра, эх…, – выдохнул Бриан, мотнув головой, ибо мысль о потерянных двенадцати годах жизни, проведенных в Вестхарборе, часто забредала в его голову.

Закинув руку на кровать, он неловко приподнялся, как ощутил на запястье руку оруженосца.

– Что, я совсем стар и немощен?

– Нет, сир, просто…, – ответил Реджи и отдернул руку.

– Если нет, так зачем тянешь свои ручонки? – процедил Бриан, ибо терпеть не мог жалости, ни к врагам, ни к самому себе.

– Простите, сир.

Усевшись на кровать, сир Бриан смягчил взгляд и улыбнулся, как порой улыбался его отец, понимая, что излишне суров к своему сыну.

– Отец мне говорил, что жалость подобна смерти.

– Подобна смерти?

– Да, сынок. Жалость, говорил он, сродни врагу, но, не тому, что пред глазами, а тому, что сидит внутри тебя.

– Не понимаю, сир.

– Вот и я не понимал, пока не узрел врага внутри себя, – нижняя губа сира Бриана задрожала. – Однажды, было это за восемь зим до кончины Его Величества, я забрел с отрядом в одно селение, накануне разграбленное хирамцами. Не найдя ни одной живой души, мы собрались уходить, как услышали плач. Три с лишним десятка детей, каким-то чудом избежавшие смерти, прятались в колодце на окраине селения. Вызволив детей, мы продолжили погоню, но не так, как того желали. Дети, будто камни на ногах, задерживали наше продвижение, что стоило жизней многим жителям королевства. Отряд хирамцев, продвинувшись глубоко в дюны, вырезал еще три селения, а воротившись к побережью, сжег дотла один из приморских городков,

уведя всех его жителей в рабство. Теперь, ты понимаешь меня?

– Ваш отец был мудрым человеком, сир.

– Что, правда, то, правда.

Сказав это, сир Бриан прислонился к стене и посмотрел в окно, из которого открывался чудный вид на Вестхарбор, походящий на полумесяц, упавший в сине-зеленое море. Леса Грин Каунтри12, обступающие город с севера, запада и юга, словно толкали его в объятия Моря слез13. Западная окраина города была застроена неказистыми двух- и трехэтажными деревянными домами, в которых проживали бедняки и разного рода сброд, которого всегда полным-полно в любом портовом городке. В срединной части города находились торгово-ремесленные кварталы, примечательные светло-серыми двухэтажными домами с крышами из красной черепицы. Красный цвет у добропорядочных жителей Вестхарбора почитался за цвет удачи и богатства. Северные и южные окраины были заселены рыбаками, будто подтверждение тому – снасти, развивающиеся на ветру у жалких рыбацких хибар. На побережье, усеянном корабельными мачтами, ютились одноэтажные белокаменные дома, принадлежащие знати и купечеству. Скрытые от посторонних взглядов высокими заборами, они отличались от прочих домов Вестхарбора наличием причалов и роскошных садов, запах которых перебивал хвойный запах Грин Каунтри. Среди них затесался и Дом Эдмуна – замок лорда-наместника Вестхарбора и Пяти Островов, Его Высочества принца Эрика Бланчестера. Прежде на месте замка находилось рыбацкое селение, принадлежавшее Державе Пяти Островов14. Известные разбойным нравом, островитяне, то бишь ракушники, часто совершали набеги на соседние Нортланд15 и Соутланд, а позже и на Срединное королевство. Дабы пресечь угрозу с востока раз и навсегда, король Эдмун, второй в ряду славных королей дома Бланчестеров, собрал войско и за два дня преодолел семьдесят пять миль, отделяющие Миддланд от восточного

побережья. Возведя на месте рыбацкого селения деревянную крепость, он принялся за строительство флота, с которым затем и сокрушил островную державу. Со временем крепость была снесена, а на ее месте вырос замок, который и положил начало Вестхарбору. Возвышаясь над городом, Дом Эдмуна напоминал собой глыбу в виде правильного треугольника, углы которого были увенчаны башнями. Каждая из сторон башен была обращена на восток, север и юг, олицетворяя собой Державу Пяти Островов и королевства Нортланд и Соутланд, сокрушенные Бланчестерами в пору завоеваний. Завершала образ Вестхарбора песчаная коса, протянувшаяся тонкой белой полоской в девяти милях к востоку от города. Никто не знал ни ее длины, ни ее ширины, ибо каждый божий день береговая линия косы менялась, уподобляясь гибкому телу змеи. Столь переменчивая натура принесла ей славу убийцы кораблей, и подобающее название – Коса смерти. Хирамцы, эти храбрые мореходы, нет-нет да заходящие в прибрежные воды Вестхарбора в поисках легкой наживы, и те обходили Косу смерти стороной.

– Скажи мне, есть ли на сегодня неотложные дела? – спросил Бриан, оторвав взгляд от окна.

– Да, сир.

– И какие же?

– До полудня, сир, у вас аудиенция у Его Высочества, а после полудня вас ожидают на суде.