черты ее лица, обрамленного шелковистыми волосами, размякли, щеки разрумянились, а в глазах появился нездоровый блеск.

– Теперь я готова, – прошептала Мойра, улыбнувшись луне, ставшей немой свидетельницей ее храбрости.

Заглотнув остаток брикета, она сделала шаг в сторону кровати и остановилась, ощутив в голове шум, подобный шуму волн, накатывающих на каменный берег. Улыбнувшись, Мойра сделала несколько шагов, а достигнув цели, оказалась в объятиях мужа. Закрыв глаза, она отдалась на откуп волнам, уносящим ее за морской горизонт. Что до луны, стоявшей высоко в ночном небе, то она оказалась свидетельницей и погони Абрана за воришкой. Добежав до конца переулка, он остановился, тяжело дыша, а переведя дыхание, продолжил преследование, ощущая, как с каждым шагом силы покидают его.

– Не будь я Абраном Фарраном, – прошептал он, делая очередное усилие. – Если не догоню…

– Кто там!? – раздался голос над его головой.

Остановившись, Абран поднял голову и обнаружил на балконе второго этажа женщину с младенцем на руках, приходившейся невесткой старухе Нагае. Открыв было рот, чтобы ответить, он не нашел в себе сил и облокотился на стену, оказавшись в тени балкона. Глубоко дыша, он держался за бешено колотящееся сердце, которое, как ему казалось, вот-вот выскочит из груди и ускачет по мостовой.

– Ах, ты негодница, – раздался скрипучий голос. – Моего внучка хочешь застудить?

«А вот и карга старая собственной персоной», – подумал Абран, на дух не переносивший Нагаю, ибо она была хуже репейника.

Прося о какой-либо помощи, она, как правило, этим не ограничивалась, и потому он старался обходить ее стороной.

– Там кто-то есть, – сказала женщина, пропустив вопрос мимо ушей.

– Никого там нет, – буркнула старуха, бросив взгляд на мостовую.

– Как же нет, если я слышала чей-то голос?

Наклонившись, женщина посмотрела по сторонам, пытаясь разглядеть неизвестного.

– Вот сын мой вернется, я все ему расскажу, – проворчала старуха и удалилась прочь.

При этих словах внук старухи сморщил лицо, что было верным признаком водопада слез. Улыбнувшись, мать прижала сына к груди и

принялась качать его, то и дело, поглядывая на соседние дома. Впрочем, уже вскоре она обомлела, узрев Абрана, вышедшего из тени балкона.

– Эй, кто ты!? – крикнула она, вперив испуганный взгляд в старика.

– Я ваш сосед, – ответил Абран.

Младенец, будто не поверив его словам, разверзся плачем,

надорвав ночную тишину.

– Мама! – крикнула женщина, крепче сжав сына, от чего тот заверещал так, будто его резали на ремни.

В глубине дома послышался грохот, а немного погодя на балкон выскочила Нагая, держа в руках медный чан.

– Мама? – удивилась Нагая, бросив на невестку взгляд, полный недоумения, ибо она никогда ее так не называла.

Усмехнувшись, она в следующий миг опрокинула на Абрана содержимое чана.

– Мама, что вы делаете!? – вскричала женщина, глядя на облитого помоями старика Абрана.

– Нечего тут ходить! – заорала Нагая. – А если кто хочет

добавки, я не прочь добавить!

Вывалившись из балкона наполовину, она потрясла кулаком, грозя не то старику, не то соседям.

– Да я это, я, Абран Фарран! – закричал Абран, вытирая лицо рукавом куртки.

– Старик Абран, говоришь, – пробурчала Нагая, напрягая подслеповатые глаза. – Вот я тебе…

Погрозив кулаком, она метнулась с чаном обратно в дом, попутно пробормотав, что «добрые люди по ночам дома спят, а не бродят по улицам, как разбойники». Не дожидаясь новой порции, Абран сплюнул и побежал дальше, по пути отряхиваясь от помоев. Перебежав улицу, он очутился в переулке, куда не проникал лунный свет. Завидев вора в конце переулка, Абран прибавил шагу и довольно скоро нагнал его, отметив про себя, что один с ним не справится. Высокий, широкий в плечах, вор держал за спиной мешок, идя спокойной размеренной походкой, словно никакого черного дела не сотворял.

– Карга права, – прошептал он, оглядываясь по сторонам. – Добрые люди по ночам не бродят…

Шорохи и приглушенные голоса, раздающиеся то здесь, то там, заставляли работать сердце старика все быстрее и быстрее. То неприятное ощущение, что сердце может выскочить из груди и ускакать по мостовой, воротилось. Остановившись, он наклонился и оперся руками в колени, вслушиваясь в тяжелое, прерывистое дыхание.

– Ну, нет, я так просто не сдамся, – со злостью в голосе проговорил Абран, подняв взгляд с мостовой.

Переведя дыхание, он продолжил преследование, осторожно

пробираясь от дома к дому. Увидев, как вор исчез в проеме между двумя угловыми домами, он прибавил шагу и скоро оказался на Южной улице.

– О-о-о, нет, это уже не в моих силах, – простонал Абран, глядя в спину вора, быстро удаляющегося в южном направлении. – Старуха снова изворчится, будь она неладна.

Вспомнив о жене, Абран только сейчас понял, что он ей обещал. Собрав волю в кулак, он продолжил преследование, благо, что через сотню с лишним шагов преследуемый свернул в переулок, исчезнув между двумя трехэтажными домами.

– А вечерок выдался славным, – ухмыльнулся Абран.

Добежав до переулка, он с опаской заглянул в его черное нутро и последовал примеру вора. Не видя ничего перед собой, Абран медленно брел вперед, опираясь одной рукой на стену, а другой беспомощно водя из стороны в сторону, словно ища опору.

– Что так долго? – раздался резкий голос, покатившийся эхом вдоль глухих стен домов.

Услышав голос, Абран замер, затаив дыхание. Сердце снова заколотилось, отдаваясь гулом в ушах.

– Пришлось побегать, чтобы добыть хоть одного, – раздался второй голос, от которого сердце у старика сжалось, а по спине пробежался холодок.

«Так вот оно что?» – подумал он, сжав кулаки и еле-еле сдерживаясь, дабы не броситься вперед.

– У тебя все никак у людей.

– Я правду говорю… в нашем квартале нынче трудно найти добычу.

– Это все отговорки. Все члены братства без труда справляются, а ты, стало быть, не можешь?

– Не привирай, на собраниях я всегда с добычей!

– Ну-ну, скажи еще, что и на собрания не опаздываешь.

– Было дело, не буду препираться, но я в том не виноват!

– А кто виноват?

– Не знаю, Хамот.

– Не произноси моего имени вслух!

– Прости.

– И твое прости мне не нужно! Я за тебя поручился головой, и потому хочу только одного – чтобы ты меня не подводил.

– Знаю… и я тебя никогда не подведу.

Тишина, наступившая после этих слов, накрыла Абрана с головой. Впрочем, вскоре раздался скрип, и следом послышались голоса, казавшиеся столь далекими, как и звезды в ночном небе.

– Ладно, время покажет, что к чему. А теперь, пойдем, собрание уже началось.

Собравшись с духом, Абран последовал дальше, наткнувшись

через десяток шагов на дверь, слегка выпирающую наружу. Нащупав холодную дверную ручку, он осторожно потянул ее на себя, но та не поддалась, и он проследовал дальше. Добравшись до конца переулка, Абран оказался на мрачной улице, концы которой исчезали в темноте. Казалось, что улица безжизненная, ибо ни в одном из домов не было ни света, ни посторонних звуков. Свет был только на втором этаже дома, в который вошли те двое.

– И чего только не сделаешь ради старухи, – проворчал Абран, хватаясь за лестницу, лежавшую тут же подле стены.

Подставив лестницу к стене дома, он поднялся по ней и заглянул в окно, узрев просторную комнату с высокими потолками и толпу сидящих людей. Свет, исходящий от свечей, расставленных по центру комнаты, выхватывал из сумрака лица трех десятков людей, не меньше. Одни молчали, другие о чем-то перешептывались, нет-нет да переходя на крик. В середине комнаты стояло полено высотой в полтора-два фута, разглядеть которое Абран не смог, как не силился. Поддавшись вперед, он прижался ухом к окну и, ничего не услышав, толкнул одну из оконных створок. От легкого порыва ветра тени в комнате затанцевали, а голоса стихли, будто отдавая должное древним Богам. Впрочем, голоса вскоре снова зазвучали, как только явились четверо мужчин.