— Ну что ж, не смею вас удерживать, энья Линсар. Я, право, не удивлена, что вы уходите. Эн Табрэ уже выступил, а больше стихов в вашу честь, боюсь, не прозвучит.

— Думаю, это к лучшему, — Тэсса предпочла бы ответить на издевательства эны Винелл более остроумно, но как назло ничего не шло в голову. — Благодарю за приглашение.

— Вас пригласила не я, — без тени смущения поправила маркиза.

А у Дайрийца совсем нет вкуса, подумала Тэсс, вглядываясь в надменное кукольное личико, обрамленное каштановыми кудрями. Как мог Валтор выбрать эту тщеславную бездушную язву? Хотя маркиза, скорее всего, думает примерно так же о самой Лотэссе. Ну и пусть. Неприязнь любовницы короля она как-нибудь переживет. Бывали в ее жизни вещи и похуже.

— Желаю приятного вечера, эна Винелл, — Тэсс твердо решила быть вежливой.

Девушка сделала несколько шагов в направлении двери, в безнадежной попытке ускользнуть от мужчин, которые спорили, кому из них ее провожать.

Неожиданно двери распахнулись, пропуская Валтора Дайрийского собственной персоной.

— Ваше величество, — она поспешно склонилась в реверансе, больше испуганная, чем обрадованная.

— Энья Лотэсса, — король удивленно изогнул бровь. — Не думал вас здесь застать.

Удивление не помешало ему галантно поцеловать Лотэссе руку и только потом припасть к руке хозяйки.

— Эна Мирис, я рад, что вы взялись опекать нашу гостью.

— Увы, я не заслуживаю ваших похвал, ваше величество, — придав лицу нарочито печальное выражение ответила маркиза. — Энья Линсар на этом вечере была не столько моей гостьей, сколько спутницей эна Табрэ.

— Вот как? — тон короля мгновенно переменился, став презрительно-насмешливым.

— Кроме того, энья Линсар как раз собиралась нас покинуть, — эна Винелл обращалась к королю, но ее замечание явно предназначалось для Лотэссы.

Меньше всего на свете Тэсс хотела уходить именно сейчас. По крайней мере, не раньше, чем она попробует оправдаться в глазах Валтора после оскорбительных намеков хозяйки. Кроме того девушке захотелось остаться хотя бы назло Мирис Винелл, которую она успела искренне возненавидеть за столь короткое время знакомства.

— Вы не любите поэзию, энья Лотэсса? — все так же насмешливо обратился к ней Валтор.

— Люблю, — возразила Тэсс. — Только не все стихи, звучавшие сегодня, можно назвать поэзией.

Она не стала напрямую оскорблять Табрэ, тем более, что тот маячил за спиной и наверняка слышал разговор.

— Интересно, — усмехнулся король. — Впрочем, я тут тоже не ради стихов. Эна Мирис заманила меня, пообещав выступление сантэрского гитариста-виртуоза. Гитара вам тоже не по душе, энья Лотэсса?

— С чего вы взяли? — забывшись, Тэсс позволила себе тон, каким, бывало, разговаривала с прежним Валтором. — Я люблю гитару и сама играю.

— Неужели? — удивился Дайриец. — Никогда бы не подумал.

— Неудивительно, — вмешалась маркиза. — Гитара — совершенно не женский инструмент. Или в Эларе все дамы играют?

Не будь рядом Валтора, Тэсса не удержалась бы, рассказав, что многие эларские аристократки взяли в руки гитару из подражания. Но мелочная женская месть не стоила того, чтоб рисковать расположением любимого мужчины.

— Не сыграете ли для нас, энья Лотэсса? — теперь его голос звучал чарующе. — Эна Мирис, наш сантэрский гость ведь одолжит гитару энье Линсар?

— Не знаю, — фарфоровое личико маркизы исказила гримаса недовольства, наметив смешную складку между бровей. — Не думаю, что он рискнет своим инструментом.

Однако выполнять просьбу короля она все же пошла. Впервые за вечер, Лотэсса была на стороне маркизы, надеясь, что сантэрский музыкант откажется, и ей не придется играть перед Валтором. Тэссе очень хотелось блеснуть своим искусством, но волнение — плохой помощник в таком деле. Подумать хотя бы о том, как обрадуется ее провалу королевская пассия.

Вопреки ее ожиданиям виртуоз не только согласился дать гитару, но и лично вручил ее Лотэссе, выразив желание насладиться ее исполнением.

Дрожащими пальцами Тэсс взяла первые аккорды. Казалось, стук сердца заглушал негромкие переливы струн. Девушка закрыла глаза, постаравшись забыть о присутствующих. Есть только музыка, все остальное неважно. Все, кроме Валтора. Лотэсса намеренно села так, чтоб не видеть короля, но играла только для него. Она выбрала одну из любимых мелодий, где тревожные ноты сменялись нежной грустью. На музыку были положены слова, но исполнить песню девушка никогда бы не решилась. Ведь то была баллада о ее любви к Дайрицу, и даже Эдан не слышал этих строк.

Впрочем, и без слов мелодия произвела сильное впечатление на присутствующих, включая сантэрского музыканта и, главное, Валтора.

Окрыленная успехом, Тэсса совсем забыла, что собиралась уходить, но маркиза бесцеремонно напомнила ей об этом. Пришлось скрепя сердце попрощаться с королем и покинуть вечер. В провожатые она выбрала Морана Тьерна. Во-первых, потому что он вызывал меньше неприязни, чем другие поклонники, во-вторых, кто угодно лучше Табрэ в качестве провожатого.

— Жаль, что вы покидаете нас, энья Лотэсса, — король, кажется, искренне сожалел о ее уходе. — Тем более теперь. Надеюсь, нам еще представится возможность насладиться вашим талантом.

— Только не на моих вечерах, — шепот маркизы напомнил Тэсс шипение змеехвостого чудовища.

— Ваше величество, простите мою дерзость, но это совершенно невозможно! — Истен Тинквелл, казалось, пребывал в отчаянии.

— Для меня нет невозможного, — Йеланд снисходительно улыбнулся советнику по военным делам. — Или вы забыли битву при Латне?

— Я не сомневаюсь в полководческих талантах вашего величества, — поспешил заверить Тинквелл. — Но, позвольте заметить, что одно дело выиграть битву, пусть даже с превосходящими силами противника, и другое — рискнуть собственным войском. Поверьте, даже конным рыцарям не вынести похода по дорогам, развязшим от грязи и снега. Не говоря уже о пехоте. А дожди, ветра и холода…

— Не ваша забота, — Йеланд махнул рукой, прерывая стенания старого полководца. — Если будет нужно дороги останутся сухими хоть до следующей весны.

— Но вы не властны над погодой! — эн Тинквелл смотрел на своего короля, как на безумца.

Бедняга, его даже можно понять. Откуда советнику знать, сколь удивительного союзника обрел его монарх? И пусть их последняя встреча не задалась, и с той поры Йеланд даже про себя не величал Странника иначе как Изгоем. Но когда дело коснется войны, тот просто не сможет отказать.

У Изгоя черная душа, для него нет ничего милее, чем сеять смерть, страх и ненависть. Дэймора забавляли и радовали самые низкие людские страсти, а где как не на войне самое место для худших проявлений человеческой природы?

Так что на этот раз им незачем ссориться, сделка выгодна обоим. Изгой получит великолепное развлечение, а Йеланд объединит под своей властью два величайших государства Доэйи и вернет себе Лотэссу.

И все же король никак не решался вызвать Странника. Без конца повторяя в уме аргументы взаимной выгодности войны против Дайрии, Йеланд не мог найти в себе силы изложить их Изгою. Но он обязательно это сделает. Возможно, прямо сегодня. Вот только спровадит зануду-советника.

А Тинквелл, меж тем, не унимался:

— Кроме того, вы должны учитывать ситуацию во Фьерре. Непонятная болезнь косит людей на севере провинции. Неужели мы рискнем нашими лучшими воинами? Эпидемия может нанести армии худший урон, чем самые сильные противники.

— А нельзя как-нибудь миновать зараженные земли? — нетерпеливо перебил Йеланд. — Почему бы не повести войско другой дорогой?

— Но ваше величество, — советник вновь смотрел на короля, как на сумасшедшего. — Нельзя оказаться в Дайрии, минуя Фьерру. Если вам будет угодно взглянуть на карты…

— Оставьте! — он досадливо махнул рукой. — Нет, так нет. Я с этим разберусь.

Точнее, Изгой разберется. Что ему стоит высушить дороги, вернуть покинувшее Элар летнее тепло и прекратить вспышку неизвестной болезни во Фьерре? И, кстати, давно пора вызвать Дэймора хотя бы для того, чтобы разобраться с этой гнусной заразой.