— Что ж, я останусь в столице, если вам так угодно. Возможно, ближе к свадьбе я совсем зачахну, но это не так уж и важно. Ведь вы — король, и ваши желания — превыше всего.

Последняя фраза была неприкрытым упреком, но Йеланд воспринял ее по-своему.

— Вы правы, Тэсс, — он нежно коснулся ее руки, и девушке стоило огромных усилий не отдернуть ее. — Теперь я настоящий король, и все мои желания осуществляются, как и должно. Рад, что и вы наконец проявляете надлежащее смирение. Но мне бы не хотелось чтоб покорность моей воле оборачивалась вашими страданиями. Если вам так хочется отправиться в Норту для поправки здоровья и улучшения настроения — поезжайте. Моя королева должна быть здоровой, полной жизни и излучать радость. Кроме того, здоровье понадобится вам, чтоб подарить мне сильных и прекрасных наследников.

При упоминании о наследниках Тэссу передернуло, но, к счастью, Йеланд этого не заметил. Никаких детей не будет, напомнила она себе. И девушка принялась с удвоенной силой изображать смирение и благодарность.

Правда, Йеланд согласился отпустить ее лишь до конца лета, а в последние дни месяца Эльвии велел собираться в обратную дорогу. Чтоб в конце месяца Фэссы, они могли сыграть свадьбу. Так и быть, свадебными приготовлениями они будут заниматься без нее. Король выразил уверенность, что эна Линсар позаботится о том, чтобы свадьба ее дочери прошла наилучшим образом. С этим Тэсс согласилась, причем искренне. Вряд ли что-нибудь доставит маменьке большее удовольствие, чем готовить бракосочетание дочери с королем. Тут уж Мирталь окажется поистине в своей стихии. Что ж, пусть развлечется и порадуется … напоследок.

Затем настала очередь короля выставлять условия. Он настоял на официальном объявлении о помолвке с Лотэссой, как только разберется с разводом. Шафира сегодня же узнает о том, что ее пребывание в роли королевы Элара подошло к концу. Разумеется, ее батюшка будет в страшном гневе, но для его же блага лучше не устраивать шумного скандала. Теперь Йеланд Эларский уже не тот, что прежде и с ним надлежит считаться. Впрочем, понадобится дать за Шафирой достойное отпускное. Скорее всего, придется отрезать приграничный кусок Унт-Рино, на который Тарника давно зарится.

— Вот видите, Тэсса, на какие жертвы я иду ради счастья быть с вами! Приходится раздавать земли собственного государства.

Тэсс чуть было не высказала, что думает о подобной государственной политике, но сдержалась, напомнив себе, что скоро все государственные границы потеряют смысл. А Шафире Тарнийской даже лучше будет провести остаток отведенного времени дома, где ее любят и уважают. Все лучше, чем рядом с Йеландом, каждый день унижающим жену пренебрежением.

Кроме того, его величество настоял, чтоб Лотэссу до Норты сопровождал отряд королевских гвардейцев. Тэсс не понимала, чего в этом требовании было больше — заботы о безопасности невесты или недоверия к ней. Но пришлось согласиться. Так ее учила Энлил — уступай в мелочах и до конца стой на своем в том, что действительно важно. Главное, что сражение в целом Лотэсса выиграла, и небольшие уступки не испортят радости от победы.

И вот теперь, спустя две недели, они с Эданом мчатся наперегонки по знакомым с детства местам, а гвардейцы трусят за ними, сопровождая скорее кареты с вещами и слугами, чем детей герцога Линсара. И впереди — свобода в обществе самого дорогого человека. Одного из двух. Второго ей уже не увидеть. А ведь могла бы остаться с Валтором и стать его женой. Но вместо этого, изо всех сил рвалась в Элар, чтоб предотвратить пробуждение Изгоя и спасти Йеланда, которого сейчас ненавидела настолько, что сама готова была убить. Останься она в Дайрии, Закат мира так же грозил бы Анборейе, зато последние дни она провела бы рядом с тем, кого любит. Но тогда Эдан был бы далеко. Все равно пришлось бы выбирать между двумя любимыми мужчинами. В обществе Валтора она провела несколько последних месяцев, когда считала брата мертвым. А теперь выбрала Эдана.

Брат, не подозревавший, что творится на душе у Тэссы, легко обогнал ее, задев самолюбие и заставив на время позабыть об обоих королях — Дайрии и Элара. Теперь важно только одно — первой увидеть озеро Имрэ. Лотэсса припала к шее коня, подбадривая Карвена и понукая обогнать соперников. Пусть Эдан и считает своего Граната быстрее, на самом деле оба жеребца принадлежали к одной породе чистейших сантэрских кровей. Победы Граната в подобных состязаниях скорее говорили о том, что Эдан лучший наездник, чем Тэсс. Но сейчас девушке очень хотелось первой обогнуть скалу, за которой открывался вид на озеро. И у них с Карвеном получилось. Сначала они догнали Эдана, а потом обошли у самой скалы.

А за скалой взгляду открывались заключенные в кольцо гор воды озера Имрэ, такие же серо-зеленые, как глаза Валтора Дайрийского.

Элвир лежал без сна. Два дня прошло со времени их разговора с Альвой, с тех пор девушка у него не появлялась. По-хорошему, следовало бы разыскать ее и вернуться к теме побега. В его голове и сердце может твориться что угодно, но он нужен своему другу и королю. С сердечными ранами можно разобраться и в Тиарисе. В конце концов, в своей душевной боли виноват только он. О чем он вообще думал, когда хотел практически похитить девушку из родного дома, бросив несмываемое пятно на ее честное имя, оставив безутешными ее близких, которым, кстати, обязан жизнью. И все ради сомнительной чести стать придворной дамой в чужой стране. Это было бесчестно и эгоистично. Самое лучшее теперь добиться от Альвы прощения и воспользоваться ее благородным предложением. Чем скорее он уедет из замка Свеллов, тем лучше будет для всех, включая братьев Альвы. Добравшись до столицы Дайрии, Торн сможет отправить со своими людьми выкуп, на который так рассчитывает Барнис. Альва через какое-то время забудет о дайриском рыцаре, которого вытащила из-за Грани. Хвала богиням, сердце ее свободно, и привязанность к Торну не более чем дружеское расположение. Ну, а он, вернувшись в Тиарис, погрузится в дела и попробует выкинуть из головы образ своей зеленоглазой спасительницы. В любом случае, ему следует уехать как можно скорее. Если девушка не придет к нему завтра, придется ее разыскивать.

Не успел он подумать об этом, как дверь скрипнула. Элвир вскочил навстречу Альве, которую так ждал, но столкнулся нос к носу со старой Хэнн.

— Вижу ты уже совсем здоров, — усмехнулась женщина, по-прежнему не затруднявшая себя церемониями. — Скачешь прям как олень. Вижу, ждал не меня? — она лукаво взглянула на Торна темными глазами, слишком живыми и ясными на старом сморщенном лице.

— Я ждал Альву, — он не стал скрывать. — Но она уже, конечно, спит.

— Не спит, — усмехнулась Хэнн. — Я только что от нее.

— Она просила мне что-нибудь передать? — только задав вопрос, Элвир подумал, что стоит быть осторожнее. Откуда ему знать, посвящала Альва в свои планы старую служанку или нет.

— Ничего не просила. Я у нее совсем по другому поводу была.

Он не собирался задавать вопросов, но Хэнн продолжила:

— Гадала я ей, вот что. Все знают, что я в этих делах смыслю. Ко мне рыцарские жены и дочки с других замков приезжали, вот как, — с гордостью объявила старуха.

— Не сомневаюсь в вашем таланте, — равнодушно ответил Торн, не понимая, зачем вообще ему знать такие вещи. Гадание — женская блажь, и даже странно, что Альва в этом оказалась похожа на представительниц своего пола.

— Ежели веришь в мой… Как ты это назвал? Талант? То почему бы на себе его не испробовать? — Хэнн засмеялась дребезжащим старческим смехом.

— Мне?! Простите, почтенная Хэнн, гадание — это не для меня.

— И все-таки, — настаивала Хэнн. — Уважь старуху, которая лечила твои раны.

Она так все повернула, что теперь он просто не мог отказаться, да и к тому же, Хэнн удалось разжечь в нем любопытство.

— Что ж, раз ты настаиваешь, я не прочь. Все равно ведь не спится.

— Вот и славно, — она довольно кивнула. — Посмотрим, что скажут тебе руны.