Что ж, начать стоит с письма Малтэйру. И, пожалуй, написать его стоит самому. Чем меньше людей будут посвящены в эту историю, тем лучше. Однако, кое-кому сообщить все же придется. В частности, отцу Лотэссы. Да и Нейри должен знать. Младший брат, хоть и не лезет в политику, но кое-что в этих делах бесспорно смыслит. Надо бы заручиться его помощью. Однако, насколько бы все было проще, не окажись Дэймор таким обидчивым гордецом!

Император Айшел Имторийский, пребывал в настроении, на редкость пакостном даже для него. Мало было получить донесение о том, что войска Малтэйра вернули себе приграничные города Лашира, затем выслушать мнение Высокого Совета на этот счет. Теперь, в довершение картины, приходится терпеть карканье жены.

— Брось это, Айшел, говорю тебе! Брось, пока не поздно!

— Что ты в этом понимаешь, Исили? Не лезь в политику! Хотя кому я это говорю? — Айшел безнадежно махнул рукой. — Четверть века твержу тебе, что война — не твоего ума дело, а ты все не уймешься. Тебя это не касается, поняла?

— Вот уж, нет! — тощая сухопарая женщина, упершая руки в бока, выглядела смешно. — Очень даже касается. Я, знаешь ли, привыкла быть королевой и не хотелось бы лишиться трона. Особенно теперь, на пороге старости.

— На пороге?! — он расхохотался. — Исили, ты уж много лет как вошла в эту дверь.

Лицо жены перекосилось, но она не осталась в долгу:

— Ты тоже, между прочим, не молодеешь. И если другим прожитые годы, отнимая красоту и здоровье, приносят взамен мудрость, то у тебя похоже, отняли и последние крохи ума, и без того скудные.

— Думай, с кем говоришь, женщина! — рявкнул Айшел, вконец выходя из себя.

— И с кем же? — насмешливо протянула Исили. — Ах да! С императором! Но ведь ваше императорское величество так и не соблаговолили объяснять собственной супруге, с чего вам вздумалось увенчать себя новым титулом.

— Потому что это выше твоего разумения, — надменно ответил он.

Не рассказывать же спесивой старой дуре о явлении чудовища, сначала до смерти напугавшего, а затем посулившего власть над всей Доэйей. Айшел, разумеется, первым делом подумал о том, чтоб свести счеты с Эларом, но как раз от этого демон его предостерег. Получеловек-полузмей, запретив трогать Элар, пообещал победы над Дайрией и Латирэ. Обе державы всегда представлялись правителям Имтории скорее союзниками, кроме того, были достаточно сильны и на протяжении долгих лет управлялись разумными монархами. И все же, когда к тебе является демон из-за Грани и сулит невиданное могущество, кто устоит перед искушением поверить ему?

Для начала нужно заявить о своих притязаниях хотя бы формально. Айшел вынудил Высокий Совет провозгласить его императором. Затем практически вырвал у советников согласие на вторжение в Дайрию. Вести об успешном взятии двух пограничных городов опьянили и окрылили короля Имтории. Даже теперь, получив известие о том, что дайрийцы вернули свои земли обратно, Айшел верил в свое высокое предназначение, утешаясь тем, что не бывает войн без проигранных битв.

Но не делиться же всем этим с женой, в самом деле. С другой стороны, не стоит позволять супруге усиливать горечь поражений — истериками, и отравлять победы — сомнениями. Надо хотя бы попробовать сделать ее союзницей. Исили — та еще змея, с нее станется и Высокий Совет настроить против короля, то есть императора. Не говоря уже о любимом змееныше. Вот с него-то, пожалуй, и надо начинать.

— Исили, а ты не думала, что я строю империю не только для себя. Ты права, я не молод. Подумай о том, что достанется после меня твоему сыну.

— Нашему сыну, — тихо прошептала женщина.

— Да что ты? — полным злобного торжества голосом вопросил он. — С каких это пор Оливен стал нашим сыном?

Лицо королевы приняло страдальческое выражение, как бывало всякий раз, когда речь заходила о ее змееныше. Это был единственный, зато верный способ поставить жену на место, когда та начинала зарываться. Правда, Айшелу и самому это напоминание всякий раз приносило боль, бередя рану, не заживающую много лет.

Когда-то Айшел сам просил у короля Сантэра руки его сестры. В молодости Исили была не красавицей, но уж точно привлекательней своих племянниц, уродство которых прославлено на всю Доэйю. Внешность, безусловно, не имела большого значения, в отличие от возможности породнится с королем пусть не самой могучей и процветающей, но одной из весьма значимых держав на континенте. Кроме того, объединиться путем династического брака с Сантэром значило ослабить дружбу Сантэра с Эларом — извечным врагом Имтории. Однако королю Далериону, видимо, эта дружба была дороже. Сватовство молодого короля Имтории хоть и не было решительно отвергнуто, но и согласия он не получил.

Смирившись с неудачей, Айшел стал подыскивать менее выдающиеся партии, и тут неожиданно из Сантэра явился вестник с согласием на брак. На радостях король Имтории не задумался о чрезмерном стремлении Далериона сыграть свадьбу как можно скорее. Это было как-то туманно обосновано притязаниями других претендентов на руку сантэрской принцессы.

Даже потом, когда через пару месяцев молодая королева застенчиво сообщила, что беременна, Айшел только обрадовался. Мысль о наследнике престола грела его сердце, и в то недолгое время после свадьбы он почти любил жену.

Сладостные иллюзии были безжалостно разбиты вдовствующей королевой Райсенн — матерью Айшела. Поначалу та кидала на растущий живот невестки неодобрительные взгляды и разговаривала с Исили отнюдь не так доброжелательно, как по мнению Айшела стоило говорить с молодой королевой, ожидающей наследника. Через пару месяцев Райсенн заявилась к сыну и «осчастливила» известием, что ему придется растить бастарда. Айшел не хотел верить, но мать была неумолима, твердя о каких-то сроках зачатия. Исили, разумеется, поначалу все отрицала, заливаясь слезами и обвиняя мужа и свекровь в несправедливости. Но Райсенн неизвестно уж какими методами выбила из молодой королевы правду, и все стало на свои места. Исили спуталась с маркизом, достаточно рано выяснила, что беременна, призналась брату, а тот вместо того, чтоб избавиться от ублюдка или хотя бы скрыть его рождение, решил сыграть злую шутку с имторийским королем. Узнав обо всем, Айшел возненавидел Далериона даже больше, чем Исили, которую с тех пор считал жалкой похотливой дурой.

Поначалу король Имтории с матерью всерьез намеревались сделать то, что должен был сделать брат распутницы — избавиться от ребенка. Но никакие средства не могли вызвать выкидыш у молодой на редкость здоровой женщины. Даже известие о смерти бывшего любовника, поймавшего «случайную» стрелу на охоте не помогло Исили лишиться плода порочной любви. О случайном несчастье с самой королевой не могло быть и речи. Союз с Сантэром, пусть и построенный на злобной издевке, был слишком ценен. Кроме того, Далерион без труда бы догадался об истинных причинах смерти сестры и не преминул бы отомстить, скорее всего, с помощью Элара. Только новых нападений Айшелу не хватало в начале правления.

Пришлось смириться. Разумеется, храня позорную тайну королевы. Райсенн первая заверяла всех, что беременность невестки проходит не совсем обычно и можно опасаться всего, вплоть до преждевременных родов. Само собой, роды и случились прежде срока на два с половиной месяца. Повитухам и королевским врачам, принимавшим крепкого здорового ребенка вместо хилого недоношенного младенца заткнули рот крупными суммами, а затем почетными должностями подальше от столицы. Некоторое время наследника никому не показывали, якобы из опасений за его слишком хрупкое здоровье. Затем все постепенно вошло в свою колею, и если кто и догадывался об истинном положении вещей, то держал свои догадки при себе.

Последняя надежда Айшела не оправдалась — родился мальчик. На девочку можно было бы просто не обращать внимания, отослать на обучение какой-нибудь знатной эне, а затем поскорее сбыть с рук, выдав замуж. Но сын — наследник престола. Обращение с ним, как с приемышем вызвало бы лишние вопросы. Хватает и того, что король Сантэра в курсе истинного происхождения ребенка, да еще, скорее всего, поделился забавной историей с сердечным другом и союзником — эларским монархом.