— Я постараюсь там ничего не сломать.

— Вот и хорошо, — без тени улыбки сказал Чайка. — Проникнув на станцию, вы опять же можете столкнуться с охранными системами. Как они работают и включены ли вообще мы точно не знаем. Плана внутренних помещений у нас нет. Придётся действовать по обстановке, но скафандры лучше на всякий случай не снимать. Мы нанесли на их материал отражающие контуры, присущие старым автоматам, есть шанс, что вас за роботов и примут. Хотя бы на первых порах, а там сообразите, притворяться ими дальше или взять станцию под контроль перейдя в статус хозяев. Это на случай, если там нет наблюдателей с Земли и работа идёт в автоматическом режиме. Точно не известно. Ничего иного не могу посоветовать, хочу лишь сказать: будьте максимально осторожны. Действуйте поразмыслив, включите инстинкты. Трудно сказать, что сработает успешнее: холодный расчёт или интуиция.

Гессе вмешался в поток назиданий, наверное, ему казалось, что длинная и прочувствованная речь требует адекватного отклика и держать ответное слово назначено ему, потому, что я-то безмятежно молчал:

— Понадобится, ползком передвигаться будем, да хоть дровами лежать пока не нащупаем надёжный метод. Фред, мы понимаем, как важна взвешенность любого решения. Малейшая ошибка погубит не только этот конкретный проект, но на долгие годы, может, века отодвинет шанс на новые отношения с землянами.

— Это если нас не сметут для надёжности с лица планеты каким-нибудь супероружием, — сказал я невинно. — Мы для них давно не братья по разуму и крови. Мы чужаки. К тому же все заразные.

Чайка глянул на меня исподлобья, но вроде бы не осудил за злые слова. Реальную я озвучил перспективу, что там говорить, хотя и делал вид, что изрекаю сие не всерьёз, а для поддержания разговора.

— Ради безопасности населения тоже. В общем, кое-какие меры приняты будут. Правительство договорилось с вампирами о проведении массовых учений как раз в те нужные дни. Северен прав: сотрудничество между двумя сторонами непреложный факт и обе готовились к взаимодействию на случай атаки с неба. Часть населения в ходе происходящего, по договорённости с жителями подземного города, будет допущена в катакомбы, на самые нижние уровни, где у них есть шанс выжить даже при массированной атаке с небес. Это ужасно, да, но мы обязаны принять крайние меры. Верхушка человеческого управления останется на поверхности, чтобы подчеркнуть якобы несерьёзность происходящего. Мы не сможем спрятать всех, но отобранные на всякий случай люди в большинстве молоды, образованы и смогут восстановить цивилизацию, даже если удар земных орудий разнесёт наши поселения в пыль.

Ну да, кто-то ещё выживет на периферии. Помимо городов, там давно образовались небольшие деревни и базы. Вряд ли ублюдки со станции дадут себе труд гоняться за каждым испуганным человеком. Пожертвовав значительной частью населения, наш мир тем не менее, не погибнет.

— Вы вели переговоры со старшими вампирами? — уточнил я.

— Да, с теми тремя, что обычно контактируют с правительством.

Ответив на вопрос, Чайка уставился на меня подозрительно, но вряд ли сумел бы прочесть мои мысли на невозмутимо-доброжелательной физиономии. Как никогда я радовался, что не светился перед людьми в качестве одного из тринадцати, а то ведь не рискнули бы они посылать в авантюрный полёт не только исконного, но и статусного изменённого. Или рискнули? Я решил не заморачиваться. Главное, что я получил свой шанс оторваться от тверди и полететь туда, откуда однажды пришёл. Я имею в виду космос, а не саму станцию, конечно. Что интересного в скучных заседаниях, ну я и манкировал иногда своими обязанностями старейшего члена общины. Пилот космического корабля — вот где чудо. Тут уж я не промахнусь. Так что нет, не уговорите и не уломаете, я не променял бы эту судьбу ни на деньги, ни на величие.

— Хорошо, — сказал я. — Ты меня успокоил. Раз наши боссы договорились с вашими, то и нет предмета для дискуссии.

Ответ его вряд ли удовлетворил, но этот человек умел жертвовать второстепенным ради достижения цели, я понимал его и горел желанием поддержать.

— Оружие вы нам дадите? — спросил Гессе, демонстрируя ещё большее простодушие, чем только что сделал я.

Чайка наверняка отметил этот момент, потому что улыбнулся, хоть и одними губами, глаза остались серьёзными.

— Сложный вопрос. С одной стороны, миссия у вас исключительно мирная, а с другой хороший ствол так часто содействует крепкому взаимопониманию, что совсем от него отказываться было бы ошибкой.

— Это радует.

Чайка не отвлёкся.

— Рассмотрим варианты. На станции всё же могут оказаться люди, обленившиеся и передоверившие всю работу технике, а потому неощутимые при внешнем наблюдении, могут оказаться агрессивные автоматы, ну и защитные комплексы, против которых бессильно любое ручное оружие.

— Просто скажи, что ты нам дашь, — бесцеремонно заявил Гессе.

— Усыпляющие инъекторы и энергоблокаторы.

Гессе возмущённо фыркнул, и я его понимал: детские в целом предлагались игрушки. С другой стороны, как любил выражаться Чайка, палить внутри станции из чего попало значило разнести в лапшу что попало, а ведь подвернуться разрушению могли и вещи полезные, просто необходимые в хозяйстве.

— Не вопрос, — сказал я. — Справимся и с этим.

Гесе издал ещё один неопределённый, но как будто не протестный звук, а Чайка тут же доказал, что тонко понимает нашу психологию и не готов на неё покупаться:

— Ребята, не вздумайте протащить на борт что-то ещё. Положение очень серьёзно, не ведите себя как азартные мальчишки.

— Всё будет хорошо, — заверил я. — Мы оба — совершено взрослые люди.

Вряд ли я его убедил, но дальнейших нравоучений не последовало.

Последние дни были плотно заполнены подгонкой снаряжения и подготовкой ко всему, что необходимо учесть — времени едва хватало на отдых. Кормили меня регулярно, я так понял Чайка посылал на это дело всех по очереди сотрудников, но накануне старта заставил проглотить двойную дозу еды, так что меня откровенно тошнило. Запас консервированной крови погрузили на борт, об этом Чайка сообщил мне приватно и даже показал контейнер. Я серьёзно поблагодарил.

Расчётный момент приходился на ночное время, и люди сочли этот факт благоприятным обстоятельством: человеку всё равно, а вампир окажется в привычной для себя среде обитания. Я, как всегда, промолчал.

В период тренировок мы вполне освоились в учебных скафандрах и передвигались в них свободно, но к старту нас доставили на тележке, как немощных. Гессе сердито морщился. Ему основательно очистили кишечник, да и мочевой пузырь опорожнили катетером. То ли он счёл процедуру унизительной, то ли болезненной, я не спрашивал.

Взволнованные техники аккуратно разместили нас в стартовых креслах, проверили герметизацию костюмов и связь, а потом ушли, до нас донеслись последние шорохи, затем чмоканье закрываемого люка. Мы всё ещё находились на планете, но уже не воспринимали себя её частью. Грань обозначилась чётко. Должно быть, оба ощущали неловкость от торжественности момента. Гессе первым взял на себя обязанность немного разрядить ситуацию.

— А ты что с собой взял? — спросил он театральным шёпотом, хорошо слышным через систему связи, как показывал опыт, на всей базе.

Я смущённо откашлялся и ответил насквозь фальшивым тоном:

— Ничего. А ты?

— Тоже ничего! — ответил он серьёзно.

— Вы, два идиота, — прозвучал в наушниках взволнованный голос Чайки: — Я ведь могу вытащить вас наружу и снова обыскать.

— Не можешь, — ответил я. — мы не должны выбивать из графика, а то не хватит горючего на причаливание. Кроме того, мы ведь пошутили. Так уж полагается перед серьёзным предприятием.

— Ага, — подтвердил Гессе.

Мне показалось, что он не слишком сильно взволнован. Устал или привык к неизбежному. Наверное, загоняли нас испытаниями так, что выспаться на старте казалось совсем неплохой идеей.

Предвзлётный опрос пролетел незаметно. Я прислушивался, стараясь уловить шум отъезжающих опор и раскрывающегося где-то наверху купола, но звуки сюда долетали редким как сеть хаосом. Где-то совсем рядом готовились запланированные фейерверки отвлечения, и я подумал мельком как много людей жадно смотрит сейчас в небо, сквозь ночную мглу пытаясь проглядеть грядущее.