Садар наконец умолк и Торн, воспользовавшись паузой, поспешил увести разговор в нужное русло.
— Не сомневаюсь, что вас ценили при дворе короля Лендера и его сына. Я надеюсь, вы были знакомы с семейством Линсар?
— Вы смеетесь, молодой человек! — эн Айн выглядел почти оскорбленным. — Знаю ли я Линсаров? Знаком ли я с герцогом Оро и его прелестной, хоть и безродной женой?
— Вообще меня больше интересует их дочь.
— О, прекрасная Лотэсса! — при упоминании эньи Линсар даже выражение лица Садара сменилось с недовольного на мечтательное. — Я помню ее еще совсем ребенком, но теперь она расцвела, подобно прекраснейшему цветку. Сейчас ей, должно быть, лет семнадцать-восемнадцать. Смею заверить, что слава о ее красоте нисколько не преувеличена…
— Рад это слышать, — Элвир кивнул своим мыслям. — Не могли бы вы описать внешность этой девушки? Она блондинка?
— О нет! У нее восхитительные темные волосы. Мне никогда не доводилось видеть их распущенными, но представляю, что это должно быть поистине завораживающее зрелище. А ее глаза подобны ярким аметистам или цветам сирени…
— Да вы прямо поэт, эн Садар, — иронично заметил Торн.
Задержанная девушка вполне подходила под описания, и все же не мешает окончательно убедиться. Вдруг девица как-то узнала, что похожа на Лотэссу Линсар, и решила этим воспользоваться. С другой стороны, не очень-то хочется посвящать Айна Садара в то, что энья Линсар находится в стенах Ортейна, но, очевидно, другого выхода нет.
— Если бы вы ее видели, эн Торн, — дипломат вновь мечтательно улыбнулся, — вы бы и сами стали поэтом. Тем более, вы молоды. Слишком молоды, — он вздохнул и покачал головой. Последняя часть фразы относилась скорее не к убийственному воздействию женских чар на юнцов, а к извечному недовольству пожилых сановников молодостью Торна.
— Ну, это вряд ли, — Элвир усмехнулся. — У меня есть основания полагать, что я имел счастье видеть сию ослепительную девицу, однако поэтом так и не стал. Надо думать, оно и к лучшему. Хватит с нас и Искеля Табрэ.
— О да! Сын канцлера совершенно возмутительный молодой человек! — в порыве негодования эн Айн забыл о неприязни к собеседнику, раз уж появилась возможность осудить еще одного негодного юнца. Он бы и дальше перемывал косточки младшему Табрэ, если бы не осознал до конца услышанное. — Что вы сказали? Вы знакомы с эньей Линсар?
— Вполне возможно, — подтвердил Торн.
— Что значат эти загадки? — Садар подозрительно взглянул на Элвира. — Извольте яснее выражать свои мысли.
— Сегодня ко двору прибыла девушка, выдающая себя за Лотэссу Линсар. По вашим описаниям она похожа на дочь герцога Линсара. Однако мне было бы спокойнее, если бы вы лично взглянули на нашу гостью.
Элвир сумел повернуть все так, чтоб девица предстала скорее гостьей, чем пленницей. Чем меньше знает бывший посол, невольно сочувствующий эларцам, тем лучше. И так уже пришлось открыть ему факт пребывания девушки во дворце.
— Энья Линсар здесь?! — изумился Садар. — Но как такое возможно? Как могло прибытие делегации из Вельтаны пройти мимо меня? Разве столь значимые события внешней политики должны становиться неожиданностью для того, кто отдал всего себя служению на этой ниве? — отставной дипломат явно чувствовал себя глубоко уязвленным.
— Во-первых, обсуждаемая особа прибыла не в составе делегации, а самостоятельно, — терпеливо разъяснил Элвир. — Во-вторых, как я уже сказал, я пока не уверен, что это действительно Лотэсса Линсар. Для этого мне и требуется ваша помощь, эн Садар.
— Но как она могла прибыть одна? — теперь эн Айн, казалось, удивился еще больше. — Речь идет о совсем юной девушке. Кроме того, границы закрыты и…
— Я в курсе, — с досадой отозвался Торн. — И все-таки она здесь. Или не она. Вы не могли бы оказать мне услугу и взглянуть на эту девицу?
— Разумеется, — глаза дипломата загорелись любопытством.
Идя в сопровождении эна Айна по коридорам, Элвир размышлял, как бы после опознания снизить интерес бывшего посла к эларской аристократке, оказавшейся в Тиарисе. Предавать огласке странное явление этой девушки вовсе не хотелось. Откровенно попросить Садара молчать, конечно, можно, но при этом надо понимать, что он начнет болтать хотя бы назло ненавистному юнцу, дорвавшемуся до власти. И вскоре известие, передаваемое под строжайшим секретом, покинет пределы Ортейна и облетит всю столицу и окрестности. Торн уже начал жалеть, что не удовлетворился словесным портретом Лотэссы Линсар, не раскрывая Садару причин проявляемого интереса. Увидев у дверей комнаты, где находилась девушка, гвардейцев, Элвир вновь мысленно вздохнул. Естественно, наличие стражи вызвало вопросы у его спутника.
— Почему двери охраняют? — спросил Садар.
— Я же уже говорил, не имея уверенности, что прибывшая особа и есть Лотэсса Линсар, мы не можем ей доверять. Кроме того, — тут он чуть заметно улыбнулся, — поставить стражу у входа — не моя идея. Так решил эн Табрэ.
Упоминание имени Табрэ возымело действие. Верховного канцлера Садар уважал, хоть к уважению и примешивалась изрядная толика зависти.
Когда они вошли, то увидели девушку, сидящую на кушетке у окна. Она подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Подняв глаза на вошедших мужчин, она поспешно сменила позу и даже поднялась навстречу гостям. Выражение лица Садара при взгляде на девушку уничтожило последние сомнения в подлинности ее личности.
— Энья Линсар, — почтенный дипломат склонился в низком поклоне, затем завладел рукой Лотэссы и поднес ее к губам. — Я безмерно счастлив видеть вас здесь. Впрочем, признаюсь, удивление мое не менее велико, чем моя радость от новой встречи с вами.
— Э-э, — энья Линсар лучезарно улыбнулась, но в глазах ее читалась растерянность. — Поверьте, я тоже очень рада вновь видеть вас…
Совершенно очевидно, что имени бывшего дайрийского посла девица не помнила. Как не помнила, скорее всего, и его самого. Еще бы. Для нее он был одним из многих престарелых сановников, ошивающихся при дворе Ильдов. Айн Садар не обладал ни молодостью, ни красотой, ни обаянием — словом, ни одним из достоинств, которые могут быть замечены юными девицами. Однако бедняжка очень старалась создать впечатление, что узнает пожилого мужчину, проявившего искреннюю почтительность и явно знакомого с ней.
— Энья Лотэсса, что привело вас в Тиарис? — продолжал допытываться Садар, к счастью для девушки даже не заметивший, что та не назвала его по имени. — Ваши родители знают, что вы здесь? Как герцог мог отпустить вас? А ваша обворожительная матушка? Поверить не могу, что она позволила вам покинуть Вельтану!
— Мои родители не знают, что я здесь, — со вздохом призналась энья Линсар.
— Не может быть! — воскликнул Садар. — Но что привело вас сюда? Ведь для вас не секрет, что сейчас отношения между нашими странами… э-э… — он мучительно подбирал слова, верный старой дипломатической привычке, сглаживать любые острые углы.
— Именно отношения между нашими странами и стали причиной моего появления здесь, — наконец-то юная особа хоть что-то сказала о цели своего визита. — Я приехала, чтобы увидеться с королем Валтором, а меня держат здесь как пленницу.
— Как гостью, — поправил Элвир.
— Как гостью! Ну конечно же! — она не скрывала ядовитого сарказма. — Вы всегда держите гостей взаперти, под стражей, эн Торн? Может быть, каждому гостю вы угрожаете темницей? Тогда прошу прощения, если восприняла ваши слова как угрозу.
— Темницей?! — возмутился Садар. — Эн Торн, в своем ли вы уме? Пусть вы и не были уверены, что наша прелестная гостья именно та, за кого себя выдает, но разве позволительно так обращаться с благородной дамой?
До чего же несносная девчонка эта Лотэсса! Все попытки избежать огласки теперь обречены. Вряд ли она настолько умна, чтоб намеренно играть на взаимной неприязни Торна и Садара, о которой наверняка даже не догадывается. Зато ее инстинктивная попытка изменить свое положение попала точно в цель.
