А потом пришла боль, резкая, жгучая, но какая-то… правильная. Как ни странно, боль принесла облегчение. Откуда-то девушка точно знала, что не холодные жестокие твари сделали ей больно. Внезапно тьма приобрела красный оттенок, и ветра дернулись врассыпную.

— Лотэсса! Тэсс! — послышался знакомый голос. — Да очнись же, во имя всех Странников и богинь!

Девушка ощутила, что ее трясут, причем довольно грубо, и с трудом разлепила веки, подивившись тому, что глаза, все это время отлично видевшие в темноте, оказались закрытыми. Тьма отступила, уступив место сумеркам, которые теперь казались почти дружелюбными. Первым, что она разглядела, было искаженное тревогой лицо Валтора. Как только Тэсса открыла глаза, король порывисто прижал ее к груди — так сильно, что она даже пискнуть не могла в знак протеста, да и не хотела, если честно. Как он здесь оказался? Что вообще произошло? Значит, это лишь наваждения? Все исчезло, кроме боли, которая, кстати, была вполне реальной и ощутимой. Зато теперь Тэсс четко осознавала, где находится источник боли. Она с недоумением воззрилась на правую руку и сочившийся кровью свежий порез.

— Что это? — рана не особо беспокоила девушку на фоне всего случившегося, но все же хотелось узнать, откуда она взялась.

— Простите, — Дайриец вздохнул. — Я просто не видел иного выхода. Вы так метались и кричали во сне, а разбудить вас не получалось, что бы я ни пробовал. Боль показалась мне последним средством, способным вернуть вас к реальности. И, как выяснилось, я оказался прав.

— Это не боль, а кровь, — словно в тумане произнесла Лотэсса. — Они боятся крови, — она отчего-то была уверена в том, что говорила.

— Кто «они»? — спросил король, с тревогой глядя на невесту.

— Безумные ветра, — ответила Тэсс, словно сообщала нечто само собой разумеющееся. — Не смотрите на меня так, в отличие от них, я не безумна. Просто знаю, что видела хозяев этого места, знаю, чем они занимаются, и знаю теперь, что им не по вкусу. Не спрашивайте, откуда, знаю и все.

— Не буду спрашивать. Тем более, я тоже откуда-то именно знал, что должен порезать вам руку, хотя, по идее, боль можно причинить и другими способами. Хотя в моем случае знание, должно быть, объясняется тем, что я хранитель и, следовательно, наделен даром принимать правильные решения.

— В любом случае, ясно одно, — вздохнула Тэсса. — Глаза в этом месте закрывать не стоит.

Лан, уставший от бесконечных столкновений матери со слугами, постоянно что-то путавшими и делавшими не так, чрезвычайно обрадовался, когда ему доложили о приходе Альвы. С девушкой можно будет запереться в кабинете и хоть на время отвлечься от сборов, которые вызывали в нем отвращение, переходящее в ненависть. Хорошо хоть матушка взяла на себя большую часть хлопот, связанных с длительным отъездом из Вельтаны. И еще хорошо, что хозяйке Таскиллона взялась помогать дэна Тийла — Альвина тетка. Вот уже два дня как Тийла Ормонд, а также Ларни Боглан с матерью перебрались из Нианона к Таскиллам, и женщины сразу принялись активно помогать эне Алдоре, облегчая тяготы переезда.

Альва выглядела более бледной и усталой, чем обычно. Она рассказала Лану, что сбежавшие из тюрьмы негодяи, обосновавшиеся в Ночной части, теперь захватили там полную власть, что не сулит ничего хорошего.

— Дэн Итон выставил заградительный отряд на границе между Ночной и Кузнечной, — продолжала девушка, устраиваясь в одном из кресел. — Эн Элвир собирался усилить его гвардейцами. Конечно, даже при таком раскладе ни в чем нельзя быть уверенными. Эти одержимые, они же не люди, а просто чудовища…

Альва оборвала фразу на полуслове, потому что в кабинет вошла эна Алдора. Лан отметил, что мать выглядела не менее измученной, чем гостья.

— Матушка, — осторожно обратился к ней он. — Нужно ли нам с такой серьезностью подходить к сборам? Мне кажется, вовсе не обязательно тащить за собой в Лиртию половину имущества Таскиллона.

— Сын мой, — отвечала женщина своим обычным строгим тоном. — Допускаю, что я не права, но разве можем мы оставить фамильные ценности и реликвии рода Таскиллов на разграбление разгулявшейся черни? Ведь до этого вполне может дойти, не так ли, дэнья Альва?

Девушка замялась, не зная, что лучше: поддержать хозяйку замка в ее предусмотрительности или обнадежить и успокоить.

— Не исключено, — вздохнула она. Несмотря на короткое знакомство, Лан успел заметить, что чаще всего девушка предпочитает говорить правду. Придворной дамы из нее бы не вышло, зато матушка была от Альвы просто в восторге, то есть высказывала одобрение менее сдержанное, чем обычно.

— Я рассудила так же, — кивнула хозяйка. — Если солдатам и страже удастся подавить мятеж, мы возблагодарим за это богинь. Но в противном случае не хотелось бы, чтобы презренное отребье дорвалось до книг, картин, статуй, драгоценностей, а главное, до оружия, принадлежавшего мужчинам нашего рода. Конечно, когда хочешь увезти из замка так много, сборы превращаются в сущее наказание и отнимают слишком много времени и сил. Или мне не стоит заниматься этим, Лан? — она выжидающе посмотрела на сына.

— Думаю, вы правы, матушка, — со вздохом признал он. — Остается лишь воздать должное вашей предусмотрительности и посочувствовать вам с дэной Тийлой.

— О, дэнья Свелл, ваша тетя просто сокровище, — женщина обратилась к Альве. — Ее помощь просто неоценима. Да и эта несчастная вдова — Рисса — тоже старается изо всех сил. Еще самое большее пара дней, и мы сможем выехать. Я слышала, вы рассказывали моему сыну, как обстоят дела в городе. Зря вы умолкли при моем появлении. Не стоит опасаться напугать меня. В такой ситуации всегда лучше знать правду. Так что там творится?

Не успела Альва повторить то, что сказала ранее, как в комнату вбежал Ларни Боглан и сообщил, что герцога Таскилла хочет видеть, причем срочно, какой-то стражник, присланный от протектора. Лан поднялся и направился вниз, а женщины последовали за ним в отдалении.

Если доложивший о посетителе Ларни выглядел запыхавшимся, то сам стражник имел вид совершенно измотанный и напряженный до предела.

— Что случилось? — юноша сразу перешел к делу.

— Твари с Ночной… — начал он, но тут же осекся, бросив смущенный взгляд на женщин. — Простите, дамы! В общем, эти… — бедняга так и не нашел подходящего слова, — прорвали оцепление. Вы должны покинуть столицу немедленно. Это приказ верховного протектора, — произнося это, гонец выглядел виноватым.

В первый момент Лана охватил гнев. Как смеет Торн приказывать что-то герцогу Таскиллу?! Но мысль, что протектор не поступил бы подобным образом, не будь на то веских причин, охладила его пыл. В любом случае, женщин стоит вывезти из города, а самому всегда можно будет вернуться, если что. Юноша предложил посланнику протектора остаться, но тот отказался и поспешил вернуться.

— Вы слышали? — Лан обратился к матери и Альве. — Мы выезжаем немедленно. Увы, всех ценных вещей нам не вывезти, но в свете последних событий куда умнее спасать людей. Мы заберем всех, до последней кухарки.

Он отдавал себе отчет в том, что такое количеством народу сильно затруднит и замедлит передвижение, но просто не мог оставить своих людей в столице, которой спустя некоторое время грозит погрузиться в пламя мятежа. Кроме того, благодаря предупреждению Торна времени у них должно быть с избытком, даже если двигаться медленно. И все-таки затягивать с отправлением недопустимо.

— Матушка, соберите слуг. Дайте им понять, что пытаться утащить с собой весь скарб — непозволительная роскошь. Я отправлюсь к мастеру Брилору, пусть займется охраной. Вы, Альва…

Но девушка не дала ему договорить.

— Я еду к протектору и коменданту! — воскликнула она.

Поскольку слова у Альвы редко расходились с делом, она тут же рванулась в сторону выхода. Лану пришлось схватить девушку за плечи, развернуть к себе и, силой удерживая, заставить выслушать.

— Дэнья Альва, вы никуда не пойдете! Протектор и комендант сейчас явно не нуждаются в вас. Кроме того, отдавая распоряжение о нашем отъезде, Торн знал, что вы здесь. Значит, приказ распространяется и на вас. Но, даже будь это не так, я все равно не отпустил бы вас.