— А если соглашусь? — он решил сменить тактику и подумать о возможной выгоде. — Какой мне в том прок?

— Благодарности короля вам недостаточно, дэн рыцарь, имени которого не имею чести знать? — таким образом Тэсс попыталась дознаться имени спутника, не раскрывая при этом собственного.

— Благодарность благодарностью, а звонкая монета всегда надежней, — парировал он. — А зовусь я Карисом Парном, если угодно. Да и королевская благодарность, которую вы мне сулите, дело весьма сомнительное. Почему я должен вам верить?

Да потому, что ты уже веришь, усмехнулась про себя Тэсс. То есть не столько веришь посулам, сколько опасаешься, что угрозы странной незнакомки могут оказаться правдой. Есть такие малодушные натуры, которые, упиваясь властью над слабым, готовы пресмыкаться перед тем, кто сильнее или выше. В данном случае в арсенале Лотэссы не было ничего, кроме природного умения надменно держаться и знания дайрийского двора. Но, очевидно, трусоватому Парну хватило и этого. И теперь он, как миленький, довезет ее до города и проведет через ворота. Конечно, мало удовольствия ехать рядом с мужланом, созерцая его крайне непривлекательное рыхлое лицо, невольно вдыхая смесь запахов вина и лука. Но идти пешком под оскорбительные окрики крестьян и бродяг еще хуже.

— Может, изволите дать даме плащ, дэн Парн? — ехидно поинтересовалась Тэсса.

От одной мысли закутаться в плащ с плеча этого крайне непривлекательного, грязного и противно пахнущего человека девушке становилось дурно. Но, оказавшись в седле, она начала мерзнуть еще сильнее, а главное, стоило спрятать от посторонних взоров вызывающий латирский наряд. Меньше всего нужно было, чтобы ее одеждой заинтересовались стражники у ворот.

— Плащ ей сними, — проворчал латник. — Может тебе еще и лошадь отдать, благородная энья, а самому пешком в Тиарис приплестись? Впрочем, я бы отдал, если бы получил достойную плату. Вот, например, это колечко меня бы вполне устроило, — его мутные, неопределенного цвета глаза алчно сверкнули при взгляде на перстень, украшающий безымянный палец левой руки девушки.

Лотэсса, проследив за его взглядом, почти с удивлением вспомнила про кольцо, практически насильно врученное ей Валтором в знак помолвки. Получается, ей есть что продать, хотя до ужаса не хотелось расставаться с единственной вещью, оставшейся на память от их неудавшегося романа с королем. И уж точно не видать перстня жадному наглецу, общество которого ей пришлось невольно разделить.

— Это кольцо — подарок короля Дайрии, — надменно и совершенно честно ответила девушка.

— Да ну? — недоверчиво протянул рыцарь.

— Можете спросить у него самого — усмехнулась Тэсс. — Если, конечно, вам представиться случай удостоиться аудиенции его величества.

Тут ей в голову пришла мысль, что Дайриец вряд ли опознал бы кольцо, поскольку на самом деле подарок своей невесте он вручит лишь несколько месяцев спустя. Но вряд ли у Парна есть шанс уличить ее во лжи. Хотя сам рыцарь, похоже, думал иначе.

— Ежели вы обещали мне королевскую награду, то почему бы мне не повидаться с его величеством? — заданный вопрос был не лишен оснований

— Награда вовсе не обязательно предполагает личную аудиенцию у короля, — не менее резонно возразила Лотэсса.

— Тогда, может, пожертвуете другое колечко? — Парн кивнул на правую руку девушки, где красовалось аметистовое колечко Нейри.

— А это подарок принца Элара, — Тэссе даже нравилось бравировать монаршими именами перед этим жалким баронишкой, пусть он и не до конца верит.

Она-то знает, что говорит чистую правду. А уверенность в голосе зачастую значит больше, чем суть того, что говорится. Однако надо пообещать этому нахалу хоть какую-нибудь награду, чтоб поменьше заглядывался на ее украшения.

— А зачем вы, собственно, направляетесь в Тиарис? — поинтересовалась девушка.

— А вам-то какое дело, энья без имени, увешанная подарками королей? — грубо и ехидно буркнул в ответ латник.

— Для того чтобы бедный рыцарь, подобный вам, покинул свой замок и отправился из какой-нибудь далекой провинции в столицу, должна иметься довольно веская причина.

— Предстоящая война — чем не причина? — Парн поскреб щетину на подбородке. — И не такой уж я бедный, — уязвленно прибавил он.

Напоминание о войне расстроило Тэсс, которая за текущими мелкими трудностями успела почти позабыть о трудности основной. Зато дэн Карис неожиданно разговорился.

— Раз уж дама столь благородных кровей пообещала мне королевскую милость, то, будьте уж так добры, выпросите у короля Валтора отряд воинов под мое командование.

— Разве у вас нет своих людей? — искренне удивилась девушка.

— Есть-то они есть, — нехотя признал мужчина. — Только воины из них… как из тебя знатная дама, — и он грубо хохотнул собственной шутке.

— Тогда считайте, что вы располагаете великолепным отрядом, и вам нечего больше желать, — не осталась в долгу Тэсс.

— Отрядом, да уж… — пробурчал Парн. — Шаэлы бы пожрали тот отряд!

Лотэсса сделала вывод, что, должно быть, весь отряд Парна состоит из горстки туповатых крестьян, которые остались дома, потому как тащить в столицу этот сброд — только позориться. Да и кормить их в пути надо, что тоже накладно. Мимоходом девушка подивилась, когда это она успела стать такой практичной.

— Ну что, замолвите словечко за славного капитана Кариса Парна? — не отставал латник.

— Там видно будет, — неопределенно ответила Тэсса.

— Ах так?! — возмутился он. — Вот ссажу тебя прямо сейчас, и добирайся, как знаешь. Посмотрим, как тебя согреет твоя благородная кровь.

Послушать этого наглеца, так он посадил ее к себе в седло из жалости, а не втянул против ее воли с намерениями, о которых лучше не думать.

— Попробуйте, — девушка усмехнулась, стараясь держаться как можно увереннее.

На самом-то деле ей вовсе не улыбалось вновь оказаться на земле. Новый случай добраться до Тиариса верхом ей вряд ли представится. На крестьян ее высокородные манеры и знакомство с приближенными короля и с ним самим, скорее всего, не произведут впечатления. Ей попросту никто не поверит. Так что уж лучше, стиснув зубы, держаться этого мерзкого Парна.

— Да ладно уж, не буду. Даже ежели ты врешь, то трудно ли за просто так подвезти этакую милашку? — мужчина попытался потрепать спутницу по щеке, но не смог из-за низко надвинутого капюшона.

— Попридержите язык, дэн Парн, — отшатнувшись, гневно прошипела Лотэсса. — И руки тем более.

— Ой, да ладно, — то ли обиженно, то ли смущенно пробормотал он.

После этого оба замолчали и хранили молчание до самых ворот. Потрепанный, дурнопахнущий плащ сделал свое дело, девушку под ним практически не было видно. Она, в свою очередь. тоже почти не видела стражников, чуть ли не прижимаясь к спутнику, несмотря на омерзение.

Обменявшись с рыцарем парой реплик, стражник задал вопрос, которого Тэсс боялась больше всего.

— Кто это с вами?

Сейчас скажет «сестра», подумала Тэсс…

— Жена, — ответил Парн.

— Дайте-ка взглянуть, — нагло хохотнув, потребовал один из стражников.

— Свою заведи да гляди сколько влезет.

После такой отповеди девушка испытала к Парну чуть ли не благодарность, а охранники пропустили их через ворота.

Въехав в город, мужчина ссадил спутницу на землю.

— Значит так, я тут недалече планирую остановиться, на Скользкой улице в таверне «Три факела». Ежели понадоблюсь, спросите меня там. А сами-то куда направитесь? Поди, сразу в королевский дворец? — съехидничал он напоследок.

— Вас это не касается, — Тэсса надменно вскинула голову. — Прощайте, дэн Парн.

Найти в себе силы поблагодарить неприятного провожатого она все же не смогла. Проводив рыцаря глазами, девушка поняла, что не смогла бы ответить на его последний вопрос, даже если бы очень захотела. Она понятия не имела, куда направится.

Элвир со вздохом придвинул к себе очередную стопку бумаг. Сюда бы сейчас кого-нибудь из многочисленных завистников, пусть полюбуются, на что похожа жизнь второго лица в государстве. Хотя это, разумеется, невозможно. Как могут жадные до власти и почестей придворные увидеть королевского наперсника за работой, если сами еще почивают и видят сладкие сны? Зато ему, Элвиру Торну, приходится просыпаться чуть ли не с крестьянами, а засыпать позже вертопрахов, шляющихся по балам и прочим ночным развлечениям. Хоть бы уже скорее, что ли, Валтор начал свой поход на Элар. Сидеть в седле куда приятнее, чем за письменным столом, да и сражаться с противниками на поле боя лучше, чем с кипами документов, разбор которых не терпит отлагательств. По-хорошему, бумажной возней стоило заниматься верховному канцлеру Фрэлому Табрэ, но тот, при всем своем уме, порой принимал решения, руководствуясь не целесообразностью, а кодексом собственных принципов и убеждений. В обычное время с этим можно было смириться, просто указывая канцлеру на его ошибки и переубеждая его. Но сейчас времени на споры не было, как не было его и на то, чтобы отслеживать и перепроверять наиболее значимые решения Табрэ. До начала военной кампании надлежало привести дела в такой вид, чтобы оставшимся в столице государственным сановникам нужно было лишь следить за ходом событий, но не направлять их в необходимое русло. Так уж случилось, что и сам канцлер, в другое время непременно возмутившийся бы вмешательством в его сферу, на этот раз не возражал. Слишком уж занят был Табрэ делишками своего беспутного сынка и хлопотами, которые тот доставлял. Искель Табрэ, смазливый рифмоплет, постоянно волочился за какой-нибудь из красавиц двора. Временами красавицы попадали под его обаяние, хотя Элвир искренне не понимал, что могли девицы находить в этом пустом и довольно жалком человеке. Да и слащавые стишки, посвящаемые его избранницам, казались Торну откровенно ужасными. Однако Искель все-таки пользовался определенным успехом у женщин. Сына верховного канцлера уже не раз вызывали на поединки братья, женихи, а то и мужья соблазненных дам, раза три младший Табрэ довольно серьезно пострадал, но, к сожалению, это не послужило ему уроком. Отец даже женил свое беспутное чадо в надежде, что тот остепенится, но не тут-то было. Последней жертвой Искеля стала Грианна Лард, единственная наследница одного из самых знатных и богатейших родов Дайрии. Было время, когда отец Грианны — эн Лард, ведавший государственной казной — даже мечтал посадить свою дочку на трон, надеясь просватать ее за молодого короля. Валтор сию смелую авантюру не одобрил, а теперь бедняге Ларду сложно было подыскать для своей малышки хоть сколько-нибудь сносного супруга. Несмотря на огромное состояние и имя Лардов, никто из уважающих себя аристократов не желал воспитывать ребенка распутного поэта. Сохранить плод бурного романа молодого Табрэ и прелестной эньи Лард в тайне не удалось, и теперь об этом судачил весь двор. Оба отца: и верховный канцлер, и главный казначей — пребывали в отчаянии из-за поведения своих отпрысков и ужасно ссорились между собой. В такой ситуации эн Фрэлом не мог с прежним энтузиазмом предаваться государственным делам, и потому Элвиру пришлось взвалить их на себя, затронув отчасти и казначейское ведомство.