— Это правда, — Дренлелор снова склонил голову. — Созидательница добра ко мне сверх всякой меры. Я не заслуживаю ее благосклонности.

— Уверен, что заслуживаешь, король, — этот голос Тэсс была готова слушать вечно, хоть и знала, что он принадлежит самому ужасному существу во вселенной. — Маритэ вряд ли отличила бы недостойного человека, вручив ему власть над лучшими землями Доэйи. Ты, должно быть, уже знаешь, что мы с созидательницей в последнее время не во всем понимаем друг друга, — последние слова Дэймора прозвучали грустно и показались искренними. Впрочем, Страннику ничего не стоит притвориться.

— Да, я слышал об этом, — признался король. — Разлад в стане Хранителей Анборейи не может не печалить меня.

— Если бы ты знал, как он печалит меня, — порывисто воскликнул Изгой.

Все это время Странник стоял к зрителям боком, не предоставляя, к досаде Лотэссы, ни малейшей возможности заглянуть под капюшон.

— В нашей размолвке виноват лишь я один, я сознаю это. Если бы ты знал, как гнетет меня раскаяние за совершенную ошибку!

— Так скажи об этом Маритэ, — Дренлелор выглядел несколько сбитым с толку. — Уверен, она простит тебя, и меж вами вновь воцарится мир и согласие.

— Я бы рад, — Дэймор говорил вкрадчиво и доверительно, но Тэссе отчего-то чудилась фальшь. — Но светлая богиня не желает меня видеть, лишая возможности покаяться. Она не допускает меня к себе и не отвечает на мой зов. Что мне делать?

— Я не знаю, Хранитель.

Если Изгой рассчитывал на совет или помощь Ильда, он явно просчитался. Тот или не желал вмешиваться в дрязги бессмертных, или действительно не понимал, что может сделать.

— Я пришел к тебе с просьбой, король, — Дэймор, может, и желал выглядеть просителем, но просьба его походила скорее на приказ. — Маритэ доверяет и благоволит тебе. На твой зов она точно откликнется. Призови ее! Это даст мне желанную возможность объясниться и примириться с нею.

Дренлелор колебался, и Странник, видно, решил подстегнуть его решимость.

— Ты не останешься без награды! И награда эта будет поистине велика. Если тебе или твоим потомкам, пусть даже самым отдаленным, когда-нибудь понадобится моя помощь, я помогу. Даю в том клятву звездного путника, которую невозможно нарушить. Все, что будет в моей власти и силах, сделаю я для тебя или любого Ильда, если ты сегодня поможешь мне.

— Благодарю тебя, Странник. Но я выполню твою просьбу и без всяких наград и обещаний. Мир между Хранителями важен для всей Анборейи.

— И все-таки возьми, — с этими словами Дэймор протянул королю до боли знакомое девушке кольцо. — Чтобы призвать меня, довольно капли крови Ильдов, растворенной в кубке красного вина, и этого рубина.

Изображение погасло, вернулась темнота. Валтор с Лотэссой стояли, глядя друг на друга, никто не решался первым высказаться по поводу увиденного.

— Значит, кольцо, сгубившее Анборейю, было вручено первому Ильду за столь ничтожную услугу, — король покачал головой. — Кто бы мог подумать! Но важнее то, что Дренлелор получил подарок от Изгоя до того, как тот стал Изгоем, а значит, короля Элара не в чем винить.

— Ну конечно! — пылко возразила Тэсса. — А узнав о предательстве, он не мог выбросить кольцо? Или уж по меньшей мере не передавать потомкам с подробными инструкциями по вызову Изгоя?

— А вы так уверены, что падение Дэймора произошло при жизни первого Ильда?

— Тогда это должны были сделать его потомки, знающие историю страшного дара, — упорствовала девушка.

— Вспомните историю, Тэсса. Сын Дренлелора, Решевилар, являл собой полную противоположность отцу: властный, жадный до богатств и преклонения, невоздержанный и неумный. Как вы думаете, способен подобный человек отказаться от дара Странника, пусть и запятнавшего свое имя?

— Тогда почему он им не воспользовался? В то время это принесло бы неизмеримо меньше бед.

— Элар и так процветал благодаря заботам Дренлелора и, как мы теперь знаем, покровительству Маритэ. Должно быть, Решевилару так и не представилось достойного случая воспользоваться кольцом. У него и так было все, о чем можно только мечтать. Несмотря на бездарное правление, он всю жизнь пожинал плоды трудов своего великого отца.

— Может, вы и правы, — Тэсса испытывала смущение. Уроки истории никогда не вызывали в ней живого интереса, а потому она напрочь забыла, что представлял собой преемник великого короля. — В любом случае теперь мы знаем немного больше. Только что толку нам в этом знании? Какая теперь, в конце концов, разница, как проклятый рубин попал к Дренлелору? Я уже порядком устала от этих бесполезных картинок. Почему бы любезному зеркалу не показать нам Маритэ?

«Любезное зеркало» словно задумалась ненадолго, а затем явило взору зрителей ту самую комнату, где Лотэсса побывала во сне. Богиня, именно такая, какой запомнила ее Тэсс, сидела в глубоком кресле, больше напоминающем трон. В этот миг Маритэ не выглядела величественной, скорее, казалась маленькой и хрупкой. Она, как ребенок, подобрала под себя ноги и куталась в длинную вуаль. Внезапно богиня, словно почувствовав чужое присутствие, подняла взгляд и посмотрела так, как будто могла видеть Тэссу со спутником. У девушки создалось впечатление, что Маритэ смотрит ей прямо в глаза. Вряд ли так оно и было, но это странное ощущение побудило Тэсс заговорить со Странницей, словно та могла слышать.

— А вот и сама богиня-созидательница! — ядовито воскликнула она. — Созидательница, равнодушно взирающая, как гибнет ее мир. Зачем тебе я? Ведь это я тебе нужна, а не ты мне. Мне от тебя ничего не нужно! Но между тем я прошла полмира… то есть мы прошли, — девушка оглянулась на короля. — Мы столько преодолели, чтоб выполнить твою волю, даже не будучи до конца уверены, что ты существуешь. А ты даже не соизволила защитить тех, кто нам дорог! И теперь мы — пленники зеркала тегнари, а ты будешь безмятежно взирать, как мы плутаем в темноте и сходим с ума? Если я все еще нужна тебе, ты вытащишь нас отсюда, причем немедленно! А если нет — будь добра, убей меня прямо сейчас. Прояви милосердие, хотя оно тебе вроде бы и не свойственно.

— Лотэсса, одумайтесь! — прервал ее тираду Дайриец.

— Нет, пусть она одумается, — девушка кивнула в сторону Маритэ, все еще внимательно наблюдающую за ними, по крайней мере, так казалось. — А мне все это надоело до смерти! Неужели ты совсем ничего не можешь, всемогущая? Даже вытащить нас из этого зеркала, куда мы сунулись ради тебя?

Богиня, естественно, не ответила. Лишь едва заметно наклонила голову, кивая в ответ то ли гневным словам Лотэссы, то ли каким-то своим мыслям. Затем Маритэ поднялась со своего кресла, сделала шаг в направлении людей и… исчезла. Но через мгновение на смену комнате явилась другая картина — та самая, что они видели в доме Уивинорэ. Звездная ночь, берег моря и серебряная лодочка без весел, мерно покачивающаяся в набегающих волнах. Тэсса вдруг испытала горячее желание шагнуть навстречу изображению, погрузиться в него. Как и в прошлый раз, картина манила ее, и невозможно было устоять перед этим зовом. Не успела девушка сказать спутнику, что они должны идти туда, как он сам сделал шаг в направлении изображения, увлекая ее за собой. Очевидно, Дайриец чувствовал то же, что и она. Будет ужасно обидно, если это окажется лишь очередной призрачной ловушкой коварного зеркала.

Но уже через пару мгновений теплый ветерок ласкал ее лицо и играл волосами. Под ногами мягко проседал песок, забиваясь в туфли. Король наконец-то разжал руки, тем самым признавая, что опасность миновала. Тэсс от неожиданности шлепнулась на землю, но это обстоятельство вместо того, чтобы вызвать досаду, только рассмешило девушку. Она смеялась, пропуская влажный песок между пальцами. Валтор опустился рядом.

— Мы свободны, — сказал он, убирая волосы от лица. — Маритэ вытащила нас. Впрочем, непонятно почему мы не могли оказаться тут сразу же, как только ступили в зеркало.