— Теперь все стало намного понятнее, — задумчиво проговорила Лотэсса, глядя в окно.

Она действительно поняла, чем руководствовалась Маритэ, но простить богиню все равно не могла. Заставить ее полюбить Валтора, чтоб стать сильнее, пусть даже силы нужны ей для спасения мира, а затем разлучить их и убить его — с таким невозможно смириться. Впрочем, и ненавидеть богиню она больше не могла и не хотела. Да и вообще кого бы то ни было. Если ненависть делает Изгоя сильнее…

— Так тебе нужна была не я, а моя безумная любовь? — устало спросила она.

— Ты сама нужна мне не меньше, — возразила Странница. — Твоя любовь увеличила силу, необходимую мне для заклинания, невиданного в этом мире, да и вообще крайне редко используемого в любых других. А ты понадобишься мне после того, как я совершу задуманное. Как я сказала, я связана и не могу являться людям, поэтому влиять на тех, от кого зависит судьба Анборейи, придется тебе, Лотэсса.

— На кого теперь влиять? — Тэсса не удержалась от издевки. — Ты говорила о каких-то королях. Но те монархи, которых я знала, мертвы или обречены на смерть.

— Это так… и не так, — бросив загадочную, лишенную смысла фразу, Маритэ подошла к окну, и дальше говорила, обращаясь скорее к звездам, чем к собеседнице. — Теперь, когда Дэймор вернулся из небытия, у меня уже вряд ли достанет сил все исправить. Если бы не ограничения… Но это плата за то, что удалось спасти мир много столетий назад.

— А как ты собираешься спасать его сейчас? — Лотэсса все еще ничего не понимала.

— Я поверну время на несколько месяцев назад, чтобы вернуть Анборейю в тот момент, когда Дэймор все еще пребывал в небытии.

— Повернешь время? — ошарашенно пробормотала Тэсс. — Как такое возможно?

— Возможно, — Маритэ по-прежнему говорила, не оборачиваясь. — Не забывай, что я создательница этого мира и богиня. В прежние времена, до пленения Дэймора, такие вещи я могла проделывать с легкостью, хоть и уверена, что поступать подобным образом неправильно. Применение подобных заклинаний нарушает баланс мироздания. Однако созидатели вправе ими пользоваться. В пределах своих миров, разумеется. Теперь, чтобы развернуть время назад, мне понадобится отдать почти весь запас сил, набранных за счет заимствованной магии. Но иного выхода я не вижу. В открытом противостоянии мне с Дэймором не справиться. Тем более сейчас, когда он так силен.

— А ты не можешь позвать других Хранителей, чтобы они помогли тебе?

— Я уже говорила, что остальным Хранителям запретили вмешиваться в дела Анборейи, кроме того, они и не стали бы помогать мне.

— Почему? — искренне удивилась девушка.

— Это не их мир, — Маритэ пожала плечами. — Кроме того, Ольвэ и Крэйн затаили обиду, что я так и не выбрала ни одного из них.

— А светлые богини, твои сестры?

— Ты же понимаешь, что на самом деле они мне не сестры. Астель и Нидея считали Анборейю домом, пока им было хорошо. Им нравился юный мир и людское поклонение. Создать собственные миры они обе не могли, но с удовольствием заботились о моем, тем более что их почитали почти наравне со мной. Но благостные времена Анборейи прошли, а Астель и Нидея не из тех, кто будет спасать умирающий мир.

— Но ведь когда-то они уже спасли его! — горячо возразила Тэсс.

— Они спасали скорее меня, чем Анборейю. Кроме того, ими двигала благодарность. После того, как они много веков назад покинули мой мир, они потеряли к нему интерес и не станут тратить свои силы ради прошлого. Я даже не знаю, где их искать. Странники на то и Странники, чтобы бродить по разным мирам. Иногда их одолевает желание осесть где-нибудь, но, как правило, ненадолго.

— А как же ты? — Тэссе в этот момент почему-то захотелось взглянуть богине в глаза. — Ты же сидишь здесь, в заточении, созерцая агонию своего мира, когда могла бы бродить звездными тропами, не зная печали.

— Созидатели — иное дело, — Маритэ наконец повернулась к девушке. — Мы привязаны к своим мирам, как родители к детям. Бывает, что создатели устают от своих миров или разочаровываются в них, но так случается довольно редко. Дэймор знал, что Анборейя — мое слабое место, он идеально просчитал свою месть. Он не может меня убить, не может отплатить той же монетой, отправив в небытие, зато в его власти терзать сколько угодно мое сердце, измываясь над моим миром и людьми.

— Значит, ты повернешь время? — растерянно повторила Тэсса.

Странный способ, которым Маритэ вознамерилась спасти Анборейю, так поразил девушку, что она почти не слушала то, что богиня говорила о Хранителях.

— Всего на несколько месяцев, но и это будет стоить мне почти всех сил, скопленных за долгое время. Я верну Анборейю в начало весны, накануне войны Дайрии с Эларом. От тебя я хочу, чтоб ты остановила эту войну.

— Но как? — она беспомощно взглянула на Богиню.

— Поговори со своим королем, — улыбнулась та в ответ.

— С Валтором? Но ведь он же… — и только тут Тэсс до конца поняла, какой смысл таят в себе слова Странницы. — Он будет жив! В начале весны Валтор Малтэйр будет жив!

— И он и все остальные, — Маритэ продолжала улыбаться. Очевидно, искренняя радость девушки передалась и ей.

— Но зачем ты тогда меня мучила? — не удержалась она от упрека. — Ты обещала мне только Эдана, а выходит, что можешь вернуть всех умерших!

— Я никого не могу вернуть, Лотэсса, — грусть снова омрачила лицо богини. — Даже чар звездных путников недостаточно для этого. Погибшие — мертвы, живые перестанут существовать в тот момент, когда я поверну время назад. Те, кого ты оставила, не воскреснут. Некоторые события меняют людей очень сильно. Несколько месяцев назад многие из тех, кого ты знала, были совсем другими и навсегда такими останутся, если ты сумеешь предотвратить войну, пробуждение Дэймора и все последующие события. Например, со своей подругой ты, скорее всего, даже не познакомишься, поскольку именно война заставила ее покинуть родной замок и отправиться в столицу. Будь жив Рейлор, ты никогда бы так не сдружилась с Ланом, да и ему не пришлось бы взрослеть раньше срока. Ну а твой король несколько месяцев назад лишь теоретически знал о твоем существовании. Это не тот человек, который был твоим хранителем, прошел с тобой долгий путь и который любит тебя. Не тот, которого полюбила ты. Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — мрачно отозвалась девушка. — Ты довольно доходчиво донесла мысль, что все, кого я любила, потеряны для меня навсегда.

— С другой стороны, они не потеряны для самих себя. Пусть иными, но они будут жить. Разве этого не довольно? То есть будут жить, если ты сумеешь изменить цепь событий, приведших к возвращению Дэймора.

Маритэ была права: даже развернув мир назад, она не сможет отменить боль и смерть, которые уже случились. Но все эти ужасы останутся лишь в ее памяти, а Альва, Лан, Нейри, Рейлор будут жить. Не говоря уже об Эдане и Валторе. Богиня по-своему расценила молчание девушки.

— Прости, что тебе приходится исправлять мои ошибки.

— Какие ошибки? — не поняла Тэсса. — Разве ты в чем-то виновата?

Теперь-то она понимала, сколь несправедливыми и глупыми оказались обвинения в жестокости и равнодушии, которыми она осыпала богиню в глаза и в разговорах с Валтором. Оказывается, Маритэ страдала из-за происходящего куда сильнее, чем можно было представить. О каких же ошибках она может толковать?

— Я не стала делать выбор между тремя влюбленными Странниками, боясь, что их вражда погубит Анборейю. Но, отказавшись от выбора, все равно поставила мир на край гибели.

— Но если ты не любила никого из них, неправильно было бы приносить себя в жертву, — горячо запротестовала Лотэсса.

— Я любила, — Маритэ подняла на Тэсс огромные голубые глаза. В этот миг она выглядела трогательной и беззащитной. Величественная богиня показалась девушке испуганным и растерянным ребенком, открывшим свою тайну.

Тэсса понимала, что проявление любопытства сейчас совершенно неуместно, но не смогла удержаться от вопроса: