— Обычно у нас с этим строго, а в Солнечной системе такой плотный трафик, что, боюсь, любая грузовая задержка тут идет отдельной статьей в уголовном кодексе.

— Не мне оценивать местную транспортную обстановку. Сказать по правде, других систем я еще не видел.

Двери распахнулись, и они вошли в комнату отдыха. У Петре разбежались глаза, когда ему взору открылась крестообразное помещение, посреди которого располагалось две скамьи и два столика, а стены были усеяны нишами со шторками из плотной ткани и встроенными шкафчиками.

— Не похоже на привычные вам гостиницы, не так ли?

— Не похоже, — согласился он, не зная, куда ему деваться с порога. — Но я не могу сказать, что чем-то сильно удивлен или разочарован… А почему тут так много спальных мест?

— Этот корабль рассчитан на небольшую группу пассажиров. Чаще всего это сопроводители, контролирующие условия перевозки для особых типов груза. Иногда это попутчики, которым «очень надо», и у которых есть деньги на услуги пассажирской перевозки. Эти уже встречаются гораздо реже. А вот сотрудника СМИ мы вообще перевозим в первый раз, — он обвел рукой помещение. — Выбирайте место рядом с любым из незапертых шкафчиков.

— Думаю, я не буду привередничать, — махнул корреспондент рукой, и его сумки приземлились рядом с ближайшим спальным местом, сбоку от которого зияла щель открытого шкафчика. — Что насчет моего права перемещения по кораблю?

— На мостик и в машинное отделение в рабочее время вам проход закрыт. В нерабочее время — только в сопровождении, — положил Ленар третью сумку рядом с остальными. — Некоторые технические помещения заперты, поэтому туда вы все равно не попадете без посторонней помощи. В шлюзы без разрешения кого-либо из экипажа заходить запрещено по соображениям безопасности. Доступ на склад только в сопровождении. По остальным частям корабля вы можете свободно передвигаться, ничего сверхсекретного или опасного для здоровья вы там не найдете, если не станете пытаться вскрыть облицовочные панели.

— Постараюсь не быть таким дураком.

— И еще… — вдруг вспомнил Ленар об одной важной вещи, которую в последние дни часто прокручивал у себя в голове, — У меня раньше никогда не было необходимости кому-либо такое говорить, но на этом корабле мы серьезно относимся к совместным приемам пищи. Вы можете к нам присоединиться, никто против вашего общества не будет, но во время еды не должно быть никаких камер и никаких интервью.

— Ничего сложного, — покривил лицом Петре. — Спасибо, что предупредили. Меньше всего мне хотелось бы с кем-то ссориться в замкнутом пространстве.

— И еще одна вещь, — чуть не забыл Ленар. — Через два дня мы все ложимся в криостаз, так что у вас мало времени на сбор материала. Однако, в точке разворота экипаж обычно выходит из криостаза примерно на неделю. Если хотите, можем и вас разбудить, но предупреждаю, что однажды выйдя из криостаза повторно ложиться в него вы не захотите.

— Да, я слышал про то, что новичкам сложно отходить от заморозки. Но я все же предпочту делать свою работу, а не лежать в холодильнике мертвым грузом.

— Вы уже почти заговорили, как космический дальнобойщик, — проговорила довольная улыбка на капитанском лице. — Думаю, мы с вами найдем общий язык.

— Скажите, а правильно ли я понимаю, что в данный момент этот буксир, — обвел он указательным пальцем абстрактную фигуру на потолке, — совершает гравитационный маневр вокруг Нептуна?

— Совершенно верно.

— Тогда почему капитан не на мостике?

— А вот это вам, наверняка, понравится, — присел Ленар на скамью и сплел пальцы в замок. — Вильма готовится стать капитаном. Я решил, что ей будет полезно уже сейчас начать привыкать быть старшей на мостике. Как только мы прибудем на Фриксус, ей останется лишь сдать теоретический тест на профессиональную пригодность, и после этого она сможет занять мое место.

— Так это же потрясающе! — лицо Петре взорвалось эмоциями, и он уселся на избранную спальную полку. — Кажется, я начинаю понимать, почему планы вдруг так резко изменились!

— А какие именно цели преследует ваша компания? — последовал вопрос, приправленный легким прищуром. — Почему вдруг кому-то пришло в голову снять целый документальный фильм о межзвездных грузоперевозках.

— Не о грузоперевозках, а о грузоперевозчиках! — поправил Петре. — Насколько мне известно, Ось хочет вдохновить молодое поколение на работу в межзвездном пространстве, чтобы обеспечить приток свежей крови и, возможно, снизить продолжительность стандартного долговременного контракта до шестидесяти восьми лет.

— Какая щедрость, — прозвучал яд в его интонации. — Но вы правы, работа в межзвездном пространстве становится все менее популярной.

— Тут дело не только в популярности, но еще и в высоких требованиях. К дальним перелетам не подпускают кого попало, а лишь тех, кто соответствует высоким физическим и психологическим стандартам.

— Что, до сих пор? — удивился Ленар, в первую очередь вспомнив про Ирму.

— Насколько я знаю, три человека претендовали на эту командировку, а по результатам медицинской комиссии пригодным оказался лишь я, и это я еще лишь в качестве пассажира сюда направлен.

— Что, помимо вас было еще целых два человека, которые хотели добровольно отправиться на два года к черту на рога? — поползли у Ленара брови по направлению к макушке.

— Нам обещали очень щедрую премию…

— Хорошо, если так. А то у меня были опасения, что вы чем-то сильно разозлили свое начальство.

Улыбка рухнула с лица Петре куда-то в небытие, и он тяжело вздохнул.

— Я что-то не то сказал? — спросил Ленар.

— Я у вас на борту меньше часа, а уже слышу от вас пессимизм. Прежде чем я включу камеру и начну записывать каждое ваше слово, скажите честно, как бы вы поступили, если бы перенеслись в прошлое на семьдесят лет и оказались в своем теле в момент подписания контракта?

Да, Ленар прошел психологический отбор перед тем, как его запустили в космическую пустоту верхом на огромной ракете, но от этого простого вопроса, завязанного на сослагательном наклонении, его думатель впал в растерянность, словно кот, впервые увидевший зеркало. Семьдесят лет прошло лишь в реальном мире, для него прошло гораздо меньше, но мысленно ему казалось, что прошло гораздо больше. Он не мог вспомнить даже того, о чем он думал в тот момент. Перед его глазами товарным составом пронеслись все семьдесят лет его службы в сфере межзвездных грузоперевозок, и он не мог вспомнить ни единого момента, когда он всерьез задумывался о том, правильный ли карьерный путь он выбрал. Уверен он был лишь в одном — все эти семьдесят лет службы настолько сильно вплелись в его личность, что он просто не мог вообразить для себя иной жизни. Все, что приходило ему в голову, казалось лишь зыбкой абстракцией, а весь смысл жизни заключался в том, чтобы отслужить положенные семьдесят лет, а затем найти другое течение, по которому он смог бы плыть.

— Я бы все равно подписал этот контракт, — ответил он и сам испугался того, насколько он был уверен в этом ответе. — Я, кажется, понимаю, на что вы намекаете. Вы хотите знать, сильно ли я устал от этой работы?

— Вот именно.

— Скрывать не буду, я очень сильно устал и жду не дождусь, когда смогу осесть на одном месте и, наконец-то, обустроить свою личную жизнь. Но я не могу сказать, что я о чем-то жалею.

— Хороший ответ, — удовлетворенно заключил Петре. — Искренний и емкий. Но все же постарайтесь во время интервью не отзываться о своей работе, как о каком-то наказании.

— Договорились, — хлопнул Ленар себя рукой по колену и поднялся. — Располагайтесь, а мне нужно заняться своими делами. Как закончите, встретимся в кают-компании.

— Хорошо, — послышался звук расстегиваемой сумки.

— А, и еще чуть не забыл предупредить вас об одном крайне немаловажном моменте, — застрял Ленар на выходе, — Вильма порой выглядит несколько экстравагантно, но вы не подумайте ничего лишнего. Просто она любит внимание, и не более того.