Мы разговорились. Начали обсуждать станцию. Он мне рассказал несколько подробностей, и после этого мы решили вернуться на корабль. Возможно, ты думаешь, что тут я немного привираю… Твое право. Но в тот вечер мы действительно ограничились лишь тем, что я поплавала в бассейне, а он стоял рядом и смотрел. Думаю, если бы он проявил чуть больше наглости, я бы все равно его оттолкнула, но он не стал. Он вел себя очень порядочно, не требуя от меня такой благодарности. В тот день меня это приятно удивило, но сейчас я начинаю понимать, что он решил ограничиться лишь одним грязным делом.
Следующий день ты должен помнить хорошо. Ты взорвался, но перед этим я заступила на дежурство и выяснила, что мой пропуск не принимается Марвиным. Я не увидела в этом никакого подвоха. Мало ли что могло произойти с ним на старой списанной станции? Я даже размышлять об этом не стала. Я просто сообщила Ленару, что не могу работать, и тогда сработал следующий этап хитрого плана Ильи. Он ждал момента, когда информация о порче пропуска станет общеизвестной, и попросил подарить ему этот пропуск. Ленар почему-то согласился, но если бы и нет, то согласилась бы я. Илья был мне симпатичен, и я бы точно не увидела ничего плохого в том, чтобы сделать ему небольшой подарок на память. Так он совершенно легитимно завладел испорченной карточкой с моим именем и фотографией. А затем ты взорвался. Тебе, наверное, уже повторяли это тысячу раз, но в тот день все очень сильно переволновались за тебя, и эта история с пропуском у всех просто вылетела из головы. Илье и это было на руку, но я уверена, что ко взрыву, в котором ты чуть не погиб, он не был причастен. Да, Радэк, все мы совершаем ошибки. Даже ты, иногда. Но я не скажу, что как-то в тебе разочаровалась в тот день. Я просто была рада, что ты выжил, и ты стал для меня каким-то… более приземленным, наверное.
То, что случилось дальше, Илья не мог предусмотреть и всячески этого избегал. Ты докопался до правды и выяснил истинные причины, по которым погиб Бьярне. Они хотели это скрыть, потому что не были дураками и прекрасно понимали, что тем самым лишь привлекут к себе нежеланной внимание. Не знаю, в курсе ли ты, но тем поступком ты едва не разрушил весь план Ильи. Ленар ударил его в живот, а потом нанес удар гораздо страшнее, когда надоумил тебя и остальных приглядывать за ним. Илья находился на том самом ответственном этапе, когда слежка была ему ни к чему, но и тут ему крупно повезло.
Сейчас я понимаю, что для человека, который чуть не погиб посреди космоса он действительно невероятно везуч. Впрочем, возможно я не так на это смотрю. Ведь лишь везучий человек мог пережить взрыв реактора и дождаться помощи? Бьярне, очевидно, из всей их команды был наименее везучим. Цинга ведь не самое страшное заболевание, особенно на начальных этапах, и Бьярне действительно мог ложиться в криостаз в уверенности, что проснется. Мне было жаль Бьярне, но еще сильнее мне было жаль Илью. Я прекрасно понимала, что он чувствует, и понимала, что именно он был вынужден держать в себе. Я бы с радостью осталась глуха к этим чувствам, но не смогла. Вместо того, чтобы швыряться в него обвинениями, я лишь стала сильнее ему симпатизировать.
О том, что было дальше, мне рассказывать стыдно, но ты ведь и так в курсе самых постыдных деталей. Незадолго до укладывания в криостаз Илья завлек меня в челнок и решил совершить надо мной то, что на космических кораблях совершать было запрещено, но я рассудила, что если никто не узнает об этом, то и последствий ни для кого не будет. Никто не пострадает, а командная мораль не будет подорвана.
Ладно, признаю, эту отговорку я придумала уже позднее, а в тот момент я просто поддалась инстинктам, словно какое-то животное. Твое настойчивое приглашение на чашечку кофе нас прервало, но ты все равно немного опоздал. Илья успел совершить ровно то, что и задумывал. Ему надо было лишь уединиться со мной, усыпить мою бдительность, приблизиться ко мне вплотную, вторгнуться в мое личное пространство и совершить небывалый по дерзости поступок: стащить из кармана мой новый пропуск и заменить его старым.
Представляешь, как глупо я себя чувствовала, когда узнала об этом?
Подмены я, разумеется, не заметила. Илья идеально выбрал момент, когда пропуск мне был уже ни к чему, но когда я еще не успела закрыть его в сейфе. В тот момент он и начал догадываться, что за ним следят, и именно тогда его план чуть не рухнул. Воспользовался этим пропуском он прямо перед тем, как лечь в холодильник. Сказал, что ему нужно в уборную, помнишь? На самом деле он побежал с моим пропуском в отсек Марвина. У него было мало времени, минут десять, и серьезный риск, что кто-то пойдет его искать, но он все равно решился, до последнего надеясь захватить наш буксир без малейшей угрозы для нашего здоровья. Он отрицал свою вину в смерти Бьярне, но это был не просто обман, но еще и самообман. На самом деле его это мучило, и поэтому он готов был вывернуться наизнанку, лишь бы снизить все риски для здоровья до нуля. Смерть Бьярне лежала тяжким грузом на его душе, и он, как и все мы, прекрасно осознавал, что новые жертвы, образовавшиеся в результате силового захвата судна, будут гораздо более тяжким грузом, поэтому он рискнул всем своим предприятием.
Кстати, тебе будет интересно узнать, что его друзья, Аксель и Густав, верили в его успех даже больше, чем он сам. Поначалу его план казался им смешным, но они сошлись во мнении, что прежде чем хвататься за оружие, сначала нужно испробовать безопасный метод, и результаты, которых добился Илья, их сильно впечатлили.
Так… На чем я остановилась? На отсеке Марвина?
Илья побежал туда с моим пропуском, чтобы немного вмешаться в программу отсека криостаза. Он переставил настройки общего таймера так, чтобы мы не смогли разморозиться в ближайшие двадцать лет, или пока они сами не отдадут ручную команду. Разумеется, при этом он должен был позаботиться о том, чтобы саботированный общий таймер не помешал ему самому разморозиться вовремя, и установил индивидуальный таймер на свою капсулу. Он все делал второпях, и поэтому на таймеры для своих друзей у него не хватило выдержки. Он решил, что выйдет из криостаза через неделю и с помощью моего пропуска поднимет своих друзей из спячки вручную. Введя все параметры и убедившись, что он нигде не ошибся, он вышел из отсека Марвина, не обнаружил слежки, и решил, что его план сработал на все сто процентов.
Сейчас все это выглядит весьма иронично. Его план, наверное, был самым ненадежным и отчаянным планом в истории, но вопреки закону вероятности у него все складывалось очень неплохо, словно сама вселенная ему помогала. Он с блеском выполнил девяносто девять процентов своего плана и не заметил, как последний процент ускользнул от его внимания. В тот вечер, когда он покинул отсек Марвина и решил, что все кончено, его план пережил грандиозное обрушение. Смешно представить, сколько нервов и сил он потратил, а все оказалось зря, потому что под самый конец один маленький нюанс испортил всю картину.
Это была я.
Укладывая вас всех по холодильникам, я много размышляла над тем, как продлится оставшаяся часть полета. Мы уснем, затем проснемся на неделю, чтобы выполнить маневр разворота, и совершенно очевидно, что всю эту неделю вы не дадите Илье и шагу ступить без письменного подтверждения. Потом мы опять уснем, доберемся до Солнечной системы, и вы высадите наших гостей при первой же удобной возможности, чтобы затем вздохнуть с облегчением. Все это время Илья был бы чем-то вроде вашего пленника, и это не казалось мне правильным. Я слукавлю, если скажу, что в мои суждения не вмешался сугубо личный интерес, и тогда я решила совершить самый сумасшедший поступок в своей жизни. Когда вы все уже заморозились, и я осталась одна, я воспользовалась терминалом, чтобы перенастроить свою капсулу и… ну ты понял, наверное. Установила себе индивидуальный таймер. Я знаю, ты смотришь на меня с осуждением, но Илья на тот момент был мне очень дорог, и я просто хотела провести с ним побольше времени, прежде чем распрощаться навсегда. Я бы проснулась сама, затем подняла бы его, и на целую неделю вся вселенная была бы только для нас двоих. Никто бы не пострадал, если бы мы скрасили друг другу этот ужасный рейс парой приятных воспоминаний, так что решиться на такое мне было не сложно.
