— Сто лет, сто зим.

Мозг включил тревогу. Я действовал автоматически, принимал заказы, исполнял их, переходил к следующим. Не ожидал, что со мной заговорят, и избегал взгляда заговорившего.

— Что желаете, сэр?

— Ничего.

— Я тоже, — добавил второй, воодушевленнее.

Что-то в первом говорившем показалось мне знакомым. Я вскинул взгляд, и меня поразили две вещи.

Во-первых, в очередях стояло человек по десять, что в такую рань неслыханно. Что еще страннее, многие в очереди отпихивали тех, кто впереди, кто-то тер бурчавший живот, кто-то драл себе рот руками. Походило на то, что тут того и гляди вспыхнет драка.

Во-вторых, меня через стойку разглядывал один мой знакомый. Он уж точно выглядел худее, чем мне памятно. Улыбался болезненно, снял черную плоскую кепку и обнажил волос не больше, чем их было, когда мы виделись в последний раз. Смотрелся он столь же хворо, это подчеркивал и его однотонный наряд: черные сапоги, черные джинсы и черная футболка с вышивкой в виде весов на кармане. Я прикинул: случись нам идти вместе по улице темной ночью, нас бы приняли за воров. Но сказал я лишь вот что:

— Здрасьте, Глад.

— Давненько, — сказал он. — Очень занят.

— Не ждал вас до обеда.

— Зовите меня Мистером Внезапность. — В попытке улыбнуться он блеснул черноватыми зубами. — К тому же мы очень эффективны. Сегодняшнее утреннее прекращение уже завершил. Пришел сюда. Решил застать вас врасплох… А это мой помощник.

Он представил — в понятиях живца — мальчика лет пятнадцати на вид, не старше, тощее, желтоватое существо с коротко стриженными волосами, костлявыми скулами и очень длинными пальцами. Смотрелся он подростком Носферату. Облачен был для забегаловки подходяще: кеды, длинные мешковатые шорты, футболка цвета хаки, бейсболка козырьком назад, с вышитым логотипом семиокого агнца.

— Привет, я Несыт, — сказал мальчик.

Я смотрел на Глада. Глад смотрел на меня.

— Вам придется подождать, — сказал я. — Мне надо работать.

— Знаю. Наблюдал за вами… Приходите в уголок. Через десять минут.

Очереди удлинялись, покупатели бесились все сильнее. Люди, уже заказавшие еду, возвращались за добавкой; съевшие добавку возвращались за второй; съевшие вторую валялись на полу и стонали. В заведении было битком, никто не сидел за столиками — за исключением Глада и его помощника. Когда моя смена закончилась, я учтиво протиснулся сквозь толпу и двинулся к ним. Глад при моем приближении встал и оделил меня самым вялым и бессильным рукопожатием из всех, какие мне доводилось встречать. Все равно что хвататься за воду.

— Смерть предупредил меня, что вы явитесь, — сказал я.

— Смерть не врет. В отличие от некоторых. — Он подозрительно поглядел по сторонам. — Хотел отметиться. Перед вечером. Похоже, нам вновь работать вместе. Доставка в Верхнее хранилище.

Я содрогнулся. Воспоминание о вчерашней вылазке было все еще живо — особенно проблеск того скорбного места за стеной.

— Стараюсь об этом не думать.

— Можно понять. Все внове. Трудно постичь.

Мы посидели молча. Глад смотрел в окно и доброжелательно улыбался прохожим. Большинство не обращали на него внимания, но некоторые откликнулись: согнулись вдвое и начали блевать. Он велел Несыту выйти вон и прибраться, юноша рьяно подчинился. Когда он ушел, Глад спросил:

— Чего вы согласились на эти поручения?

— Мне показалось, что у меня нет выбора.

— Вы ошиблись.

Я покачал головой.

— Чего-то в моем опыте не хватает. Мне нужно знать, чего именно. Смерть сказал, что сможет помочь, а если нет — вернет меня в гроб. Я не мог отказаться.

— Вероятно, помощь Смерти вам не нужна.

— Мне необходимы эти поручения. Внутри меня пустота…

— Быть ходячим мертвецом означает нехватку. Отчего не принять это?

— Мне не достает сил. Я хочу большего.

— Плохо дело. Желание сокрушает. Но вы уже решили. Я не буду пытаться это изменить. — Он вздохнул. — Это ваш друг?

Он показал на младшего управляющего, который пропихивался к нам сквозь толпу. В обществе Глада мне было спокойно, и поэтому целеустремленный шаг моего начальника, его сердитые жесты и воинственно красные щеки меня не встревожили.

— Я вас ищу все утро! Где вас черти носили? И почему вы опоздали?

— Проспал.

— Это не причина! — Он буйно махал руками, и я на миг решил, что ему сейчас опять станет плохо. — Кто сказал, что у вас перерыв? Вы посмотрите на эти очереди! — Глад улыбнулся ему. Младший управляющий побледнел. — Впрочем, сейчас мы это обсуждать не будем — мне надо перекусить. Но жду вас у себя в кабинете ровно в три. Необходимо пересмотреть кое-какие важные вопросы касательно вашего договора — включая друзей, с которыми вы водитесь. — Он вперил гневный взгляд в моего собеседника, а затем стремительно удалился, хватаясь за живот и бормоча. До меня долетели слова «помираю с голоду» и «до зарезу хочу есть», после чего начальник растворился в сердитой толпе.

— Не следует вам здесь работать, — заметил Глад. — Это вас унижает.

— Ничего лучшего мне не надо.

Он кивнул. Чуть погодя добавил:

— Я рад, что нам предстоит вместе работать. Мне кажется, мы похожи. Вы не очень-то разговорчивы.

Уже второй раз за день кто-то был хорошего мнения обо мне. Редчайший опыт, и я задумался, не пудрят ли мне мозги, что, в свою очередь, оживило ощущение, будто мною распоряжаются. Мне страшно захотелось обсудить это, и, судя по прошлому опыту, Глад был из тех немногих, кому можно доверять. Тем не менее я разволновался. Принялся выпихивать звуки из глотки. Заговорил, руки у меня затряслись, зубы застучали, однако слова все же прорезались.

— Кажется, мною помыкают. Все устроилось слишком просто — словно кто-то отчаянно желал, чтобы я непременно в этих поездках поучаствовал. Возникли все до единой причины, все преграды исчезли, сложились обстоятельства, вынудившие меня действовать. У Агентства нет настоящей потребности в моих услугах, ничего нет во мне особенного. Но вот поди ж ты — разговариваю с вами. Такое чувство, что меня двигают к некой непонятной цели ради чьей-то выгоды.

— Возможно, вы правы.

— Но сказать вы не можете?

— Нет. Попросту не знаю. — Он постукал костлявым пальцем по зубам. — Однако, вероятно, вам пора узнать одну тайну… Помните Ада? — Я кивнул: до того как его зверски убили, Ад служил помощником Смерти, и меня выкопали как возможного претендента на его место. — Он не только в Агентстве был нанят. У него имелись определенные связи с определенными структурами, которые, вопреки его очевидным недостаткам, сделали его незаменимым. Благодаря этим связям у него постоянно хранился особенный ключ. Ада прекратили, и ключ был утрачен. На теле его не нашли. И хотя мы за эти годы предприняли множество усилий, ключ так и не обнаружился.

— Какое это имеет отношение ко мне?

— Кто его знает. Но ходят слухи, а ваше появление в Агентстве с этими слухами совпадает… Вероятно, вам не о чем беспокоиться.

— А вы как думаете?

— Я излагаю факты, а не выводы. Вдаваться в пересуды — пустой расход воздуха. — Он резко встал, потряс мне руку и объявил, что у него до отъезда еще много работы. Затем позвал жестом помощника, стоявшего снаружи у муниципальной урны и отиравшего с рук блевотину о ее край. — Жду вас нынче вечером, — сказал он. — Вы пока поберегите силы. Завтра так просто, как сегодня, не будет. — Он опустил ладонь мне на плечо и улыбнулся. — Что бы вы ни делали, что бы с вами ни происходило — не тревожьтесь. Все — часть закономерности, над которой вы не властны, но останетесь невредимы.

Я вернулся на пост. В забегаловке царил хаос. В очередях кое-где по тридцать человек, у мусорных баков уже начались мелкие стычки: люди сражались за объедки. Прибыли двое полицейских, они попытались спокойно, но непреклонно растащить самых буйных, но и их заразило голодом стаи и вскоре втянуло в потасовку за выброшенный маринованный огурчик. Но совершенно внезапно голодное сумасшествие закончилось. Драки притихли, а затем и вовсе прекратились. Очереди постепенно рассосались. Люди либо забыли, что хотели есть, либо уже не ощущали приступов голода. Смотрели друг на друга стыдливо и удалялись. Через полчаса после исхода Глада обстановка сделалась обычной.