— А как ше мои товарищи? — поинтересовался крепыш. — Вы их тоше отпуштите?

— Ой! Не думайте о них.

— Пошему?

— Они жуткие упрямцы, но мои мальчики всё равно добьются ответов на все интересующие их вопросы. Вот только те "куски мяса", что от них к тому моменту останутся, лучше будет добить, чем лечить. Гуманнее будет.

После таких слов, исповедаться захотели все, и норовили сделать это как можно скорее. Уж больно неприятно было для этих парней нахождение в этих стенах, с перспективой продолжения прерванного "веселья". Так что, готовых к сотрудничеству пленных оперативно развели по разным складским помещениям, записали все, что те рассказали, затем сопоставили полученную информацию, на всякий случай, таким образом убедившись в их правдивости. И… поздним вечером, в неприметной братской могиле местного кладбища. Одной из тех, что предназначались для упокоения невостребованных тел, похоронили четыре безымянных трупа. И для этого были свои причины. Первая, все усопшие были членами одного революционного кружка, точнее его боевой ячейки. Причём, двое из них, даже прошли боевое крещение, "зачистив" во время недавних погромов всю семью одного неугодного для их верхушки служащего охранки. Вторая причина, кто-либо из этой четвёрки обязательно проболтается, или пожелает отомстить своим обидчикам. И самая главная, все они видели лицо Каца, а это, как не крути, лишние риски.

А на следующее утро, неожиданно была обнаружена семья исчезнувшего директора, вместе с её главой и обоими охранниками. Они, оказывается, никуда так и не уехали. Их тела нашли нищие, лазающие в поисках чего-либо необходимого по городской свалке. Лучшие друзья этих изгоев общества, способные обогревать тех в зимние ночи, заодно и их охранники — собаки, при одном из проходов по этому "полю чудес", как по команде, почти все сразу начали яростно копать яму. Подозревая, что верные псины почуяли что-то съестное, и если судить по активности и поскуливанию, в не малом количестве, бродяги так же приняли в этих раскопках самое активное участие. И ужаснулись, откопав несколько трупов, с которых так и не удалось снять ничего более или менее ценного. Благо одному из бездомных, ещё не окончательно пропившему свой разум удалось вспомнить, что некие люди пообещали деньги за любую информацию о месте нахождения одного господина еврейской наружности; женщины, той же национальности, а с ними трёх детей, двух мальчиков лет десяти, и трёхлетней девочки. Подумав немного, бедолага решил, что найденные, успевшие потемнеть трупы, вполне могут быть теми, кого разыскивают уважаемые люди. И поспешил по выученному в результате многократных повторений адресу. И о удача, там его не обманули. К великой его радости, удостоверившись, что это те, кого последние дни усиленно искали, деловые люди заплатили немного больше обещанного — за расторопность и сообразительность. А дальше началось что-то непонятное, даже прибывшая на место скорбной находки полиция, не стала искать виновных среди ютящихся в окру́ге побирушек, что тоже было весьма необычно. В тот же день, все найденные тела захоронили, доставив их на кладбище в закрытых гробах и, на сей раз, могилы небыли безымянными. И ещё, никто из людей Авраама не удивился тому факту, что при покойниках не было обнаружено никаких ценностей. Поиски продолжились, однако уже искали не своих "предателей", а сторонних грабителей-убийц. И занималась этим делом, не только криминальная полиция, так как спускать этим нелюдям убийство своих товарищей, ни Кац, ни его мальчики, не собирались.

Сэмюель Вайт, сидел за огромным столом в своём кабинете, перед ним находилось множество аккуратных, небольших стопок бумаг и одна совсем мизерная и неприглядная, состоящая из разноформатных, иногда даже мятых листов. Этот не молодой мужчина, неспешно перечитывал именно эти мелкие, небрежно измятые записки. Да-да, это были этакие классические, торопливо написанные деловые записки-отчёты. После чего, ненадолго задумавшись, хозяин кабинета делал соответственную запись в один из четырёх гроссбухов, лежащих перед ним в зоне доступности протянутой руки и, разрывал уже не нужный кусочек бумаги в мелкие клочья. После чего, макулатура отправлялась в корзину; книга для записей возвращалась на место и… Всё повторялось снова: изучение очередной писульки; анализ полученной информации; отметка в нужной книжке; уничтожение служебной записки. И вновь, чтение и анализ очередного, так сказать, доклада…

Если посмотреть со стороны, создавалось ощущение, что директор буквально сгорал на работе. Вот только, от его трудов, для банка не было никакой пользы, только одни убытки. То в одном направлении, то в другом, уезжали какие-то курьеры, увозя драгоценную наличность. Правда, с материнского банка, регулярно поступали новые средства, частично компенсирующие расходы, и на том, как говорится, спасибо. Впрочем, нет. Деятельность Сэмюеля не так давно, принесла свои первые плоды, с десяток молодых людей появляющиеся в кабинете директора с завидной регулярностью, открыли счета, которые ежедневно пополнялись на немалую сумму. А один раз, четверо из этих господ, помогли принести одному из своих товарищей три увесистых саквояжа заполненных золотыми и серебряными монетами. Эти деньги, пересчитывали очень долго, выборочно проверяя некоторые из них на подлинность, после чего, распределили полученную сумму между несколькими счетами. Довольный Вайт, даже выписал небольшие премии нескольким служащим банка, и… вся эта поощрённая шестёрка, была гражданами САШ. Да и прошла эта удачная сделка настолько незаметно, что русскоязычные сотрудники, даже не догадывались о том, что в их учреждении была проведена такая колоссальная по объёму финансовая операция. Чудеса, конспирации, да и только.

Сэмюель, неожиданно прервал череду проводимых им монотонных действий. Сделав в одном из гроссбухов очередную запись, он закрыл его, с удовольствием потянулся, до хруста в спине и казалось даже во всём теле. После чего, с усталой неспешностью, разорвал ставший не нужным клочок бумаги. Затем посмотрел на окно прикрытое жалюзи так, что солнечный свет, струящийся с неба, проходил почти беспрепятственно. А вот заглянуть кому-либо в это окно с улицы, даже расположившись в комнатах или на крышах соседних домов и что-либо увидеть, было нереально. Вставать со стула, этому человеку не хотелось, поэтому, милостиво дав себе любимому пару секунд на потакание этой слабости, Сэм "наступив ей на горло" поднялся, и… Убрал огромные книги для записей в потайной сейф. Затем, настал черёд корзины для бумаг. Её содержимое, перекочевало в топку печи отопления, расположившись на мелких древесных щепках, затем открылось поддувало, заслонка и в скором времени, после серии щелчков новомодной игрушки русских варваров с непроизносимым именем бензиновая зажигалка, голодный огонёк поглотил все улики проведения тайной операции. А что касается записей хранящихся в сейфе, то те стенографические закорючки сможет прочесть только узкий круг лиц. А для того чтоб сторонний человек имел шанс расшифровать эти записи, он должен знать что документация велась на французском языке. Несмотря на то, что надписи на корешках этих книг, были сделаны на английском и не соответствовали содержанию. Но всё, огонь, как изголодавшийся зверёк, быстро поглотил свою пищу, после чего постепенно ослаб, задымил и угас. Удостоверившись, что пламя "съело" все следы работы тайных агентов, всё, до последнего клочка бумаги, директор переоделся в костюм для выхода в свет, отпёр дверь, и направился в небольшую, расположенную буквально рядом с его банком уютную ресторацию: "Война войной, а обед по расписанию".

Да, в этом маленьком райке гурманов, как обычно было тихо и уютно, даже в общем зале. Только Сэм туда не пошёл, управляющий, встретил его у входа лично, и повёл в небольшой кабинет, где всё уже было сервировано, осталось только поднести заказанные блюда. Вайт был постоянным, весьма щедрым, одновременно требовательным клиентом и являлся на обед всегда в одно и то же время, отчего и удостаивался такого внимания, почестей и предоставления понравившегося ему столика в кабинетике.