— Какой же это анекдот, коли насильничает, буянит и разбойничает?
— А это ещё доказать надо! — усмехнулся капитан. — Ладно, видно не время для шуток.
Как раз в этот момент разведчики привели щупленького паренька лет четырнадцати. Судя по внешнему виду, происходил он из ремесленников.
— Отвечай, кто таков? — грозно нахмурился Курицын, в результате чего и впрямь стал напоминать оскалившегося волка.
— Пронька я, дядечку, — испуганно вымолвил пацан.
— Чьих будешь? И чего в кустах хоронился?
— Пронька я, сын Макаров. Из Кобылево городку…
— А здесь чего делал? — перебил дьяк.
— В Псков бёг. Вас увидел, испужался. Вот и спрятался.
— Зачем в Псков бежал?
— Так ведь немцы с утра на город напали. На шнеках пристали к берегу большим полчищем и грабить всё вокруг начали…
— Сколько их? — это уже спросил капитан. — Хоть приблизительно можешь назвать?
— Много, дядечку… Я рыбалил тогда… Коды понял, что в город не пройти, побёг в Псков, дабы упредить тысяцкого, — сбивчиво отвечал пацанёнок, но уже без прежнего страха.
— А сколько отсюда до Пскова? — офицер повернулся к дьяку.
— Вёрст шестьдесят, — задумчиво ответил тот, почесав бороду.
— Ярослав! — крикнул в сторону Андрей Кудрявцев.
— Здесь, товарищ капитан! — тут же подскочил маршальский сынок.
— Определи куда-нибудь вот этого Проньку. С нами поедет. Будет вместо проводника…
— Есть!
— Это что же, — взял слово Курицын, — свернуть хочешь?
— А ты что предлагаешь? — немного удивился капитан. — До Пскова два дня топать, а до этой Кобылы к вечеру поспеем.
— А не боишься? Слышал же, что пацанёнок гуторил, войско большое…
— Пацанёнку со страху всякое могло привидеться, а вот насчёт боюсь… Хочешь анекдот?
— Давай, — дьяк обречённо махнул рукой, слишком утомлял его весёлый нрав воеводы.
— В общем, жил на опушке леса Змей Горыныч. Сам размером с терем, так ещё о трёх головах…
— Ты мне про него уже рассказывал…
— Может и рассказывал, да только не эту историю. Короче, приходят к нему крестьяне из ближайшего села и жалуются, мол, помоги Змеюшка, завёлся у нас блудник окаянный и спасу с ним нет никакого. Сначала всех наших жёнок снасильничал, потом дочерей, а теперь переживаем, как бы и за нас не принялся…
— Мне бы его, — зловеще усмехнулся Курицын, а капитан меж тем продолжил.
— И сулят крестьяне Змею за помощь бочку вина и быка трёхлетка.
— Мне бы предложили, — хмыкнул дьяк.
— Вот и Змей не отказался. Показали ему мужики дом у околицы, где тот блудник проживал, а сами затаились. Подлетел Горыныч к избе, а из неё мужичонка выходит плюгавенький. Борода куцая, половины зубов нет, на одном глазу бельмо и трясётся сильно. "Что, боишься меня? — громогласно вопрошает Горыныч", а мужичок и отвечает писклявым голоском: "Конечно, боюсь! Первый раз такого страшного насильничать буду…"
— И что? — недоумённо уставился Курицын на капитана.
— И всё, — развёл тот руками, широко улыбаясь своей белозубой улыбкой. — Привал нужно делать, чтобы отдохнуть перед опасной дорогой. И дозоры подальше выслать…
После плотного обеда и двухчасового отдыха, полк при полном вооружении свернул с дороги на Псков и направился к Кобыльему Городку. Когда день перевалил на закат, разведчики доложили капитану Кудрявцеву, что дальше идти опасно.
— В трёх километрах от нас на берегу большого озера крепостица стоит деревянная, — докладывал один из них. — Имеет трое ворот. Одни выходят на север, вторые на восток и третьи на юг. Все перекрыты вооружёнными людьми. Напротив южного выхода на брёвна установлены четыре бомбарды. Незадолго до вашего прихода одна из них сделала выстрел по городку, но ядро зарылось в земляной вал. Больше не стреляли.
— Какова численность нападающих?
— Думаю, не больше четырёх тысяч человек. Примерно триста всадников, половина из которых в латных доспехах. Остальные — пехота.
— Однако их поболее нашего будет раз в восемь, — влез в разговор Курицын. — Что делать собираешься, дон капитан?
— Для начала занять оборону. Если попытаются атаковать, то угостим их хорошенько свинцом!
— Не нападут, товарищ капитан, — подал голос разведчик.
— Почему?
— Во-первых: мы ещё не обнаружены. Во-вторых: уже вечереет. И в-третьих: справа по ходу нашего движения болото большое, которое тянется до самого городка. Оно весь обзор закрывает. Чтобы неприятелю выйти на нас, ему сначала нужно отойти от крепостицы километра на полтора строго на юг, а затем развернуться на восток и отмерить ещё столько же… Грубо говоря, дорога образует прямой угол, который огибает болото.
— Значит, через полтора километра дорога сворачивает на север? — спросил капитан.
— Совершенно верно. И уже оттуда прямой путь к городку.
— Товарищи офицеры, — обратился Кудрявцев к своим подчинённым. — Приказываю довести до всего личного состава полка: не шуметь, огонь не разводить, обмундирование не снимать, оружие держать наготове. Вокруг лагеря выставить заградительные рогатки. Снабженцам выдать солдатам сухпаёк и по литру заранее приготовленной воды. Если поблизости есть ручьи, не пить из них ни в коем случае. Сами слышали — болота тут. Хрен знает, какая гадость в воде плавает. Разведчикам внимательно контролировать всю округу и своевременно обо всём сообщать. Через час жду ваших докладов об исполнении.
Офицеры дружно ответили "Есть!" и поспешили исполнить полученное приказание. А Курицын снова подивился той дисциплине, которая принята в полку. Мало того, солдаты за всё время похода ни разу не употребили хмельного. Всегда собраны, деловиты, вечно какие-то учения, тренировки, маскировки… Вот и сейчас, не успели они сделать остановку, как для капитана моментально установили палатку, которую в вечерних сумерках сразу и не разглядишь. Цвет её мало отличался от окружающей местности. Впрочем, как и у всех остальных. То, что она принадлежит капитану, можно было определить лишь по её форме. Зато на прочих палатках, дабы не было путаницы, над входом красовались белые буквы и цифры, обозначающие, чья она. Только сегодня их не ставили. Все знали, что возможно сражение и поэтому готовились. Капитан же, запалил необычно яркий фонарь, практически незаметный с улицы из-за плотной ткани и склонился над картой. Курицыну, ранее незнакомому с наукой картографией, сначала это казалось необычным, но потом понравилось. Дон Андрей сделал милость и обучил немного… К тому же у него имелась общая карта этих земель, но без конкретных обозначений. Их он уже наносил сам.
Через час собрались офицеры рот. Словом "рота" называлась каждая сотня в полку. Кроме офицеров пожаловали разведчики. Все расположились вокруг карты. Судя по ней, выходило, что полк сейчас стоит примерно посередине между Гдовом и Псковом.
— Ну, разведка, показывай, что и где находится? А потом вместе станем думать, как быть дальше, — начал совещание капитан.
— Вот тут, товарищ капитан, у них размещены кораблики, — ответил один из разведчиков, указав карандашом место на карте. — Чуть правее стоят шатры их командиров. Остальные отряды разбрелись по округе.
— А где кавалерия?
— А она чуть левее от кораблей. Вот тут есть просторная полянка. Лошади пасутся на ней. А вообще, слева от дороги к городу идёт сплошной лес, который начинает резко редеть примерно за полкилометра до южных ворот.
— Получается: слева лес, а справа болото?
— Совершенно верно. Если мы разместим полк перед боем вот на этом пятачке, то полностью лишаем вражескую конницу возможности обойти нас с фланга.
— А пехоту?
— А пехоту остановит артиллерия, которая не даст ей зайти в лес.
— Кто ещё так думает? — спросил капитан Кудрявцев.
— Я согласен с разведкой, — вступил в разговор капитан Ефим Белозубов. — Пушки нужно размещать по центру и на левом фланге. А справа никто не полезет, ибо болото…
— До этого пятачка ещё дойти нужно незаметно, — выразил озабоченность капитан Роман Саблин, — да полк для боя выстроить. Ночью совершить подобные действия будет слишком проблематично, а при свете дня нас сразу увидят. Враг обладает численным превосходством и если атакует, то мы окажемся в крайне невыгодном положении. К тому же его пехота в этом случае сможет обойти наш левый фланг через лес. Стрелять же из пушек по деревьям, на мой взгляд, глупо. А ещё было бы неплохо солдатам перед боем отдохнуть. Только какой получится отдых, когда от тебя в пятистах шагах враг находится?
