Утром новая начальница о чем-то переговорила с Аркадием, а потом огорошила ее странной просьбой.

— Валентина, когда вы будете свободны?

— После обеда. Вы хотите что-то испытать?

— Нет. Хочу кое-что проверить. Если вам будет не трудно, найдите меня, как появится свободное время.

Около часа дня заинтригованная Валентина нашла Кассандру во дворе гостевого домика, в котором ту поселили. Начальница сидела с закрытыми глазами на небольшом коврике, постеленном прямо на траву и что-то беззвучно шептала, сложив руки в странном жесте. Но стоило Валентине подойти чуть ближе, как она открыла глаза.

— Освободились?

— Да.

— Тогда идемте в дом.

— А что вы хотите выяснить?

— Я подозреваю, что вы светлая одаренная, просто ваше сродство почти незаметно.

Кассандра завела ее в гостиную, где усадила на стул посередине комнаты. Затем обошла вокруг Валентины, держа в руках нож и что-то шепча. Глядя на эти манипуляции девушка уже было решила, что новая начальница не совсем здорова на голову, но стоило той замкнуть круг, как ощущение легкого давления эфира пропало.

— Как вы это сделали? — Валентина вскочила со стула.

— Это опорный круг, работающий как звезда подавления. Я вам все объясню, но сперва проверка. Дайте мне руку.

Стоило Кассандре коснуться протянутой ладони, как по телу пробежала легкая волна слабости и девушка опустилась на стул.

— Что ж, я была права. — кивнула начальница. — Сродство со Светом у вас действительно есть, хоть и очень слабое. Но для моих целей хватит.

— Каких целей? — поинтересовалась Валентина, и сама удивилась, насколько тихо прозвучал ее голос.

Кассандра покачала головой и вновь обошла ее по кругу, на этот раз в обратную сторону.

— Извините, немного перестаралась. Посидите минут пять, скоро вам полегчает.

И, действительно, через пару минут слабость в теле стала проходить. Пока Валентина сидела, начальница вышла из комнаты и вернулась с большой дымящейся кружкой.

— Выпейте. Вам сейчас не помешает горячее и сладкое.

В кружке оказалось какао — напиток не самый редкий, но довольно дорогой.

— Что это сейчас было?

— Я взяла пробу вашего эфира. К сожалению, сделать такое можно только в специфических условиях, вроде такого круга или звезды подавления. Отсюда и ваша слабость.

— То есть вы можете поглощать эфир и определять его вид? Никогда не слышала о такой способности у малефиков.

— Это не проклятие. Просто один из побочных эффектов моей защиты.

— Защиты?

— Я не ношу амулетов. Вместо них используется... хм... как же там было? «нестандартный способ ограничения дара».

— Так зачем вам нужны мои способности?

— Я хочу, чтоб вы напитали Светом несколько амулетов. Кроме вас, здесь из светлых одаренных только Аркадий, но он отказался мне помогать, сославшись на то, что у меня для этого есть подчиненные.

— Так я же не жрец.

— Это не важно. Приходите ко мне завтра. Я подготовлю несколько образцов и объясню, как их заряжать.

— То есть я смогу заполнять амулеты? Прямо как жрецы?

— Сможете. Заодно продемонстрируете мне телекинез.

— А телекинез вам зачем?

— Хочу понять, как он работает.

— Это ведь всем известно. Локальное управление потоками воздуха и гравитацией.

— Меня интересуют не внешние проявления процесса, а то, что происходит в организме.

Валентина задумалась. С одной стороны, использование дара быстро утомляло, а с другой — если ее действительно научат напитывать амулеты, то она сможет прогуляться в Светлый Лес и своими глазами посмотреть на серебристые сосны.

— Хорошо.

***

До конца недели я обучала Валентину, о чьей предрасположенности к Свету мне рассказала Ми, заряжать привезенные с собой образцы амулетов, попутно изучая ее способности. В воскресенье произошло сразу три события: у Валентины получилось слегка подзарядить один из амулетов, Игорь привез мой заказ, а мы с девочками разобрались в природе способностей одаренных. Все их манипуляции представляли собой очень большое количество слабых импульсов эфира, направленных либо на передвижение предмета, либо на изменение его температуры. Светлые и малефики выдавали более сильные вспышки с использованием стабильного эфира и, соответственно, более разнообразным эффектом.

Проблем было две. Во-первых, подобный импульс нельзя было облечь в словесную или руническую форму и нужно было учиться действовать именно так, как делали это местные. А во-вторых я, как и все перенесенные, не могла управлять нейтральным эфиром. Для всех манипуляций мне требовался стабильный, который я не могла, как одаренные, выделять из общего фона. Нужно было находиться в области, где стабильного эфира много, или носить с собой накопитель. Да еще и виды импульсов для каждого типа эфира были разными.

Выдав Валентине пару амулетов для зарядки, я сказала Аркадию, что буду на весь день уходить на поиски материалов, собрала рюкзак и отправилась погулять вокруг станции. Примерно с неделю я с утра уходила бродить по холмам, проверяя попадающиеся мне камни и растения, медитируя и тренируясь, и возвращаясь поздно вечером. Пару раз попались интересные образцы, как потом оказалось, кварца с различными примесями. Один из камней создавал из пропускаемого сквозь него эфира тонкую пленку, чем-то похожую на защитный купол. Как пояснила Ита — это действительно был природный аналог проецирующего кристалла для генератора щита. А второй образец мог хранить в себе довольно много эфира и подходил для создания накопителя. Обработав этот камень на лабораторном оборудовании, вручила полупрозрачную пластинку с рунной цепочкой Валентине с просьбой ее заполнить.

Вторая неделя прошла почти так же, как и первая. С той лишь разницей, что в свои походы я брала гитару. На всякий случай пела я на английском. Как выяснилось позже — не зря. Ми несколько раз замечала следившего за мной Бернарда.

Во время одной из таких прогулок я решила чуть ближе подойти к границе зараженной территории. И тут выяснилось, что Ми может поглощать эфир из которого состоит проклятие. Теперь у девочек было в достатке темного эфира, а светлый нам, пусть и в небольших количествах, поставляла Валентина. И к игре на гитаре добавились тренировки с Ми и Рей во сне.

***

— Скажите, Кассандра, а почему вы поете такие грустные песни? — неожиданно поинтересовался у их начальницы Бернард.

Ита с Валентиной удивленно посмотрели сперва на девушку, потом на оперативника.

— Бернард, вам не говорили, что подсматривать за девушкой не культурно?

— Но я же должен был убедиться, в вашей безопасности.

— Для этого вовсе не обязательно следить за мной тайком. Хорошо, что на ваше шевеление я еще ни разу не бросила нож, приняв вас за лису.

— Это да. Ножи вы бросаете превосходно. Да и в рукопашном бое кое-что понимаете. Откуда, кстати, такие специфические умения?

— Меня, как и всех работников Департамента, тренировали, в том числе и рукопашному бою, а ножи я училась метать еще в детстве.

— Так все же, почему такие грустные песни, словно вы расстались с любимым человеком?

— Бернард, — в глазах Кассандры мелькнула тоска, а голос похолодел. — давайте оставим эту тему. И больше не стоит за мной следить.

Она поднялась и вышла из столовой. Какое-то время все молчали.

— А что за песни? — наконец осторожно поинтересовалась Ита.

— Грустные. О чем я не знаю — не силен в британском, но, кажется, про любовь.

— То есть на русском она не поет?

— Ни разу не слышал.

— А давайте запишем и переведем. — предложил Игорь.

— И как ты себе это представляешь?

— Да просто. Я привезу направленный микрофон, и мы сможем услышать ее метров со ста. А запись от шума мне один знакомый в Столице почистит. Главное момент поймать.

— Мне не нравится эта идея. — покачала головой Ита.

— То есть тебе не интересно, что же она такое поет?

— Интересно, но как-то это... все равно, что в замочную скважину подглядывать.